Анекдоты дня за 07-08-2025, 06-08-2025, год назад, 2 года назад
30.
СТУДЕНТЫ
Рассказывает режиссёр популярного советского телесериала "Следствие ведут ЗнаТоКи" Вячеслав Бровкин:
- Мы довольно часто бывали на Петровке, 38. Постоянно общались со следователями, операми. Эльза Леждей была вхожа во всю научно-исследовательскую часть МУРа, к ней относились там очень доброжелательно. Не один раз мы присутствовали на допросах и обысках. Однажды перед съёмками Леждей, Каневский, Мартынюк и я были на допросе продавщицы, подозреваемой в спекуляции. Чтобы не смущать её, нас представили как студентов-юристов. Мы всем своим максимально серьёзным видом старались соответствовать. Когда беседа закончилась, следователь говорит: "А теперь проедем к вам домой на обыск. И вы, товарищи студенты, если хотите, можете сопровождать нас". Перед воротами Петровки стояли две чёрные "Волги", Леонид Каневский открыл дверь машины перед подозреваемой, но она первой войти отказалась: "Нет, только после вас, майор Томин!". Мы были страшно разочарованы: выходит, она рассекретила нас с самого начала.
|
31.
Меня тоже потянуло на былые истории. Был такой математик. Член французской академии наук, между прочим. Писатель, говорят неплохой, но я не читал. Там еще по мелочи: полководец, политик. Половина человечества его знает как коньяк, вторая-как пирожное. В письме одной своей подруге он писал: "Самое безнравственное занятие на свете-обещать то, что ты заведомо не можешь выполнить." И что это так часто вспоминаю это высказывание?
|
|
33.
Михаил Ашнин потряс историей о героических госпитальных прачках. Я хоть и не медик, но имею что рассказать в ответ. Возможные неточности прошу простить, всё же не медик.
Мой брат работает в крупном чикагском госпитале директором по медицинскому оборудованию. Отвечает за вопросы, где это оборудование закупить, как заставить его работать, и главный вопрос: куда оно, черт возьми, опять подевалось? Формально брат и его люди не входят в штат госпиталя, а работают на компанию, которая предоставляет персонал и сервис для многих медицинских учреждений.
Дело было лет 15 назад, когда Мишу (моего брата тоже зовут Мишей) только перевели в этот госпиталь, и он еще не до конца разобрался в том бардаке, который оставил ему предшественник. Идет совещание руководства о закупках оборудования. Задача это непростая: госпиталь государственный, вернее, финансируется из бюджета штата. Бюрократия хуже, чем в СССР, заявки надо подавать на год вперед. Что именно понадобится госпиталю через год, известно только господу богу, а то, какие заявки бюджетная комиссия штата решит удовлетворить, а какие пошлет подальше, неизвестно даже ему. Поэтому запрашивают на всякий случай всего и побольше. Потом ненужное оборудование валяется по складам, а без нужного Миша выкручивается как может.
Выступает один из докторов, в нашей терминологии зав. неврологическим отделением. Рассказывает, что у него много инсультников, а согласно последним исследованиям таким хорошо помогает лечебная гипотермия. То есть если пациента в первые сутки после инсульта поместить в криокамеру и снизить его собственную температуру с 36.6 до 34-35 градусов, то инсульт переносится гораздо легче и с менее фатальными последствиями. Вот хорошо бы эти криокамеры закупить, хотя бы на будущий год, хотя бы парочку.
Миша говорит: покажите мне эти криокамеры, чтобы я хоть знал, что искать. Доктор показывает (на экране компьютера, смартфоны еще были не особо в ходу). Это, оказывается, не гроб на колесиках, а что-то вроде большого одеяла, пронизанного трубками. Пациента в него заворачивают, по трубкам пускают ледяную воду, получается охлаждение.
Миша:
– Так у нас есть эти одеяла! Лежат на складе в количестве шести штук, артикул такой-то.
Все доктора хором:
– Да нет, это совсем другие одеяла. Не охлаждающие, а согревающие. Для помощи при обморожениях. Обморожений у нас, правда, давно не было, кругом не Аляска, и вообще глобальное потепление на дворе.
Миша:
– А какая разница, что на них написано? Пустим по трубкам холодную воду вместо горячей, и вуаля, получите гипотермию и распишитесь.
Пока доктора переваривают эту мысль, опять встревает невролог. Одних криокамер мало, нужен еще специальный монитор, который отображает активность мозга, типа упрощенной энцефалограммы, чтобы пациента ненароком не заморозить насмерть.
Миша:
– А чем вам обычные прикроватные мониторы не хороши?
Доктора опять хором:
– Майкл, вот вы не врач, так и не лезьте не в свое дело. Нам нужна активность мозга, а эти мониторы показывают только пульс, давление и температуру.
Миша:
– Так это потому, что мы к ним присоединили пульсометр, тонометр и термометр. А мониторы сами по себе универсальные, я вам на них любой график выведу, хоть биржевой курс, хоть урожай гуано в Венесуэле, лишь бы был USB-разъем. Покажите мне сам датчик, который эту активность мозга снимает, а как прицепить его к монитору, я придумаю.
Невролог показывает. Это тряпичная повязка на голову, в ней два электрода на висках, простенькая микросхема и, действительно, USB-разъем. Фитюлька ценой 100 долларов в базарный день, по сравнению с бюджетом госпиталя копейки. Одна беда: в магазинах эта фитюлька не продается, надо заказывать по всей форме через бюджетную комиссию, то есть из-за ерунды все-таки задержка как минимум на год.
В обеденный перерыв Миша рассказывает эту эпопею своей команде, то есть тем людям, которые непосредственно обслуживают и ремонтируют госпитальную технику. А на обеде присутствует жена одного из техников, немолодая мексиканка, которая тоже работает в госпитале в должности... ну, не прачки, а что-то вроде кладовщицы или сестры-хозяйки. Заведует бинтами, халатами, швабрами и тому подобным барахлом в одном из отделений. Очень активная и общительная тетенька, всегда вникает во все рабочие дела мужа. Мишу, как мужниного начальника, бесконечно уважает и приносит на обед домашние энчиладас специально для него.
Вот эта донна Роза, посмотрев через плечо мужа на картинку с повязками, необычайно оживилась и говорит:
– Где-то я эти штуки уже видела. Ах да, конечно, они уже лет пять валяются у меня в отделении в кладовке, всем мешают. Никто не знает, откуда они взялись и для чего.
Миша тут же побежал в кладовку смотреть. Действительно, те самые повязки с электродами. Поднял документы – они, оказывается, числились за кабинетом лечебной физкультуры как повязки для фитнеса. Кто-то заказал, чтобы мониторить активность мозга во время упражнений, потом обнаружил, что они с тренажерами никак не стыкуются, и забил на это дело.
Вот так благодаря цепочке совпадений криокамеры запустили в работу не через год-полтора, а всего через неделю после совещания. Спасли энное количество инсультников. Главный невролог ходил именинником, говорил, что за его 30 лет стажа еще ни одна проблема не решалась так быстро. Донне Розе выписали премию, очень приличную в сравнении с ее небольшой зарплатой. А Мише – только моральное удовлетворение, он же не сотрудник госпиталя.
|
|
42.
В один из осенних дней 1819 года молодой Александр Пушкин зашёл к Никите Всеволожскому, своему давнему знакомцу по литературному кружку "Зелёная лампа". Того не оказалось дома, он уехал на охоту. Дядька-камердинер Всеволожского пригласил Пушкина в кабинет. Старик слышал, как поэт жаловался на одного издателя (речь идёт о Николае Грече, редакторе-издателе "Сына Отечества"), который, заплатив Пушкину деньги вперёд, требовал от него окончания поэмы "Руслан и Людмила". Дядька начал убеждать стихотворца, чтобы он поскорее дописал поэму, раз уж деньги за неё получены, чем немало раздражил и так раздосадованного поэта. Пушкин обругал камердинера и заявил, что никогда эту поэму не закончит. Тогда упрямый старик взял да и запер поэта в кабинете, приговаривая: "Пишите, Александр Сергеевич, ваши стишки! А я вас не пущу, как хотите! Должны писать - и пишите!".
Пушкин, видя, что до возвращения Всеволожского дядька его не выпустит, сел за письменный стол и принялся за поэму. И так увлёкся, что писал до следующего утра, отгоняя и дядьку, и вернувшегося вечером Всеволожского...
|
|
47.
Эта история произошла в ракетной части под Ленинградом. Дисциплина тогда была строгой - за неотдание чести, например, или за расстёгнутый воротничок запросто можно было угодить на гауптвахту.
Наша рота каждое утро до развода убиралась в "Доме офицеров" - ну, там чистили, мыли и т.д. И вот подметаем мы с напарником Шишей (от Шишко) пол в зале и со скуки заспорили - сможет ли он спрятаться так, что за 20 минут я его не найду. А надо заметить, кабан он был здоровенный.
Ну, оговорили, в какие помещения можно прятаться, в какие нет - и Шиша испарился. В успехе я был уверен - прятаться особо было некуда. Ну, ищу я его 5 минут, 10 - нету Шиши! Начал волноваться - всё, как на ладони - его нету! Расспросил ребят - никто не видел.
И тут звонок на построение. Майор злой, как бес! Построились в фойе и началось: "Почему грязь?! Почему мусор?! Дневальный!" "Я!" "Почему пол как у... в...?!!"
"Так мыло кончилось, товарищ майор!" "Какого...?!! Вчера! Я! Лично!"
И с этими словами дверь тумбочки ногою - хрясь!
И тут все обмерли... В совершенно немыслимой позе (как он туда втиснулся - ума не приложу) абсолютно круглыми от ужаса глазами на майора таращился Шиша. В этот момент любой человек из присутствующих мог претендовать на главную роль в балете "Щелкунчик" и без грима. Челюсти отвалились у всех.
Основная мысль - парень не выдержал тягот воинской службы; вспомогательная - что сейчас будет?
В могильной тишине майор шепотом: "Товарищ рядовой... Что... Вы... Там... Делаете?". И Шиша сиплым голосом: "Товарищ майор... Я... ищу МЫЛО!".
Тут вообще все от страха ополоумели.
И здесь я впервые увидел, как у человека срабатывает защита от нарушений психики. Майор аккуратно прикрыл дверцу тумбочки, будничным тоном сказал: "Работайте" и прошёл в свой кабинет. Он мгновенно и напрочь ЗАБЫЛ...
|
|
48.
Работая в новом месте, довелось мне, как начальнику отдела, принимать новых сотрудниц на работу. И, глядя на их одежды, вспомнился мне старый случай, когда я ещё был третьим помощником второго подносильщика дисков на студии звукозаписи.
Записывалась у нас тогда, в начале девяностых, новоявленная певица, теперь уже звезда, которая на запись в нашей душной студии приезжала, как на концерт. Причем явно не на концерт в советском концертном зале. В платье в сеточку, под которым кроме тела с трудом угадывалось ещё что-то. И вот, в очередной раз, записываясь в ночь и обежав некоторые помещения студии по своим естественным надобностям, она воскликнула, пробежав через угол, который был у нас "кухней":
- Мужики! У кого яйца кипят?! (ну варил их, куриные, кто-то себе на электроплитке пожрать...)
На что получила ответ из-за пульта:
- У всех, когда ты в этом платье!
И вот смотрю я на них и думаю, как работать, когда такая мода стала повсеместной?..
|
|
50.
КАРАВАЙ
В фильме "Иван Грозный", снимавшемся в Ташкенте в разгар Отечественной войны, была запланирована сцена, в которой герои Николая Черкасова и Павла Кадочникова сидят за столом, а на столе - каравай хлеба. Голодные актёры ещё во время репетиций ловко выщипали мякиш через маленькое отверстие, повёрнутое от камеры. Наконец начали снимать, и тут оператор Эдуард Тиссе с ужасом заметил, что их каравай сдувается, как воздушный шарик, и превращается в лепёшку. Второго каравая в военном Ташкенте не нашли. От сцены пришлось отказаться.
|
|
Предложить анекдот
← 06-08-2025 07-08-2025 08-08-2025 →
07-08-2024 07-08-2023 07-08-2022