2751
Бремя любви тяжело, если даже несут его двое.
Нашу с тобою любовь нынче несу я один.
Долю мою и твою берегу я ревниво и свято,
Но для кого и зачем — сам я сказать не могу.
(С. Маршак)
Некто Леша вот тут https://www.anekdot.ru/id/1225754/ подтвердил старую истину: одни заключают брак бегом на коленке и потом счастливо живут до бриллиантовой свадьбы, а другие женятся со всем пафосом, в платье от лучших задрищенских кутюрье, с сотнями гостей, похищением невесты и тысячей дурацких конкурсов, призванных хоть как-то отбить расходы, и потом их любовная лодка, перегруженная всей этой хренью, тонет, едва отплыв от берега. Я повидал и подтверждений этого правила, и исключений, ничего принципиально нового не добавлю, но две истории расскажу.
Первая – о моих родителях. Это 1960 год. Отцу было уже 30, на вид еще больше: он рано поседел, плюс добавляли солидности очки и должность директора сельской школы. Он строго придерживался правила не крутить любовь там, где работаешь. На выходные уезжал на колхозной полуторке в райцентр, где жили родители, и вот там покоренными им девушками можно было мостить улицы. Сохранился фотоальбом, в котором целый разворот занимают фотографии кудрявых красоток с надписями на обороте: «Дорогому ... на вечную память». Мама эти карточки всегда с неодобрением пролистывала, но не выкинула даже после папиной смерти.
Маму прислали в эту школу после института учительницей физики. Ее родители жили в том же райцентре. Стали ездить в город на полуторке вдвоем, так и сдружились. Пару месяцев жили двойной жизнью: по выходным в городе встречались, а в деревне всю рабочую неделю соблюдали конспирацию, чтобы не говорили, что директор развел аморалку на рабочем месте. Когда ехали в город на зимние каникулы, отец вдруг сказал:
– Заедем тут в одно место.
«Одним местом» оказался загс. Паспорта у невесты с собой не было, пришлось взять бланки и зайти к ней домой. Родители невесты знали жениха только как дочкиного начальника, сильно удивились. Родители жениха удивились еще больше, они невесту до того вообще ни разу не видели. Регистраторша в загсе попыталась дать им время на раздумье, но отец сказал:
– Девушка, посмотрите на меня. У меня голова вся седая, о чем мне еще думать?
Пошли вдвоем в ресторан, отец заказал бутылку шампанского и новомодный деликатес – салат оливье. Вот и всё торжество. После каникул вернулись в село, перевезли мамины платья, подушку и две простыни на отцовскую квартиру и стали жить вместе. Не дотянули, к сожалению, ни до бриллиантовой свадьбы, ни даже до золотой, но 45 лет счастливой семейной жизни у них было. Отец умер 16 лет назад. Мама жива, живет за них двоих, дай ей бог еще долгих лет.
Я по части нелюбви к пафосу пошел в отца, может даже его превзошел. Мы с Ленкой подали заявление в августе 1984-го. Тогда, если один из будущих супругов был москвич, а другой нет, полагалось три месяца на раздумье, чтобы не женились ради московской прописки. Запланировали свадьбу на начало ноября, чтобы мои родители могли приехать на осенних каникулах. Заказали столик в ресторане на десяток ближайших родственников, и я уехал дорабатывать по распределению.
В середине октября, накопив пару отгулов, я приехал к Ленке в Москву. Ее родители были в санатории, дома только 86-летний дедушка. Мы предвкушали три дня вдвоем, но получилось иначе. Дедушке стало плохо. Ленка позвонила в скорую и двум дальним родственницам-врачихам, которые приехали даже раньше. Оказалось, микроинсульт, ничего страшного, но за дедушкой надо было следить, дежурить у его постели. Мы решили родителям не сообщать, все равно они раньше приехать не смогут, только переволнуются, подежурим сами. Тетушки обрадовались такому решению и отпустили нас за покупками и пару часов погулять.
Вот во время этой прогулки, на пути из аптеки в булочную, нам попалась на глаза вывеска загса, в котором лежало заявление. И мы поняли, что не можем ждать еще три недели. Ничего не было готово, ее платье еще лежало в ателье, мой костюм висел в магазине, фотографа и тамады не было и не планировалось. Обручальное кольцо (перелитое из прабабушкиного) Ленка вопреки всем правилам носила уже месяц, а я свое так никогда и не стал носить. Казалось бы, три недели ничего не решали, штамп в паспорте ничего не менял в нашем положении, мы даже съехаться не могли, пока меня не отпустят с работы. Но почему-то это стало вдруг очень важным.
Зашли, рассказали регистраторше, сильно сгустив краски, что дедушка при смерти, и если она не распишет нас прямо сейчас, то свадьбы не будет, и на ее совести останется наше несостоявшееся семейное счастье. Она поддалась и нас расписала (паспорта с собой были, мы, видимо, подсознательно что-то такое предвидели). Купили бутылку шампанского и салат оливье в кулинарии (вот она, наследственность!), дома выставили на стол и сказали тетушкам:
– Поздравьте нас, сегодня мы стали мужем и женой.
Тут я по реакции тетушек догадался, что они поняли нас как-то не так, и поспешил уточнить:
– Мы расписались в загсе.
– А то, о чем вы подумали, – добавила Ленка, – случилось еще в прошлом году.
Конечно, этим шампанским празднование не ограничилось. В ноябре мы отметили наше бракосочетание с родителями. Потом пригласили в гости парочку общих друзей, потом Ленкиных одноклассниц, моих однокурсников, еще кого-то... В середине декабря Ленкин трехлетний племянник спросил:
– А что, свадьба у нас уже кончилась? Ленка перестала жениться?
Дедушка вскоре оклемался и прожил еще три года, успел понянчить нашу старшую дочь. Младшую уже не увидел. Брак наш продлился недолго, через восемь лет Ленку сбила машина. Я, можно сказать, тоже с тех пор живу за двоих. Сейчас думаю: если бы не эта трагедия, протянули бы мы до серебряной свадьбы? Не факт. Она была девушка с характером, я тоже не подарок. Мы периодически ссорились, пару раз даже дрались. Но всё равно восемь лет брака, начавшиеся по пути из аптеки в булочную – это были самые счастливые восемь лет.
|