1751
Читаю в сети, написано «едкие фразы преподавателей МГТУ Баумана», о Карле Андреевиче Голенко- математика, о Игоре Дмитриевиче Кисенко – сопромат. Цитируют моих учителей. Смотрю и думаю – господи, они же мне лекции читали. 50 лет прошло. Лекции в Бауманке мог читать, как минимум кандидат наук. Выходит, что молодежь не такая уж и дикая, они тоже приличных людей еще застали! (как Раневская – а она говорила – я такая старая, я еще застала приличных людей!) Перед экзаменом Игорь Дмитриевич рассказал сюжет из редких воспоминаний председателя морского комитета России. Позже они были переизданы и я сумел купить, но если б не Кисенко, я бы и не знал бы об этой книге!
Сюжет – секретные чертежи из морского комитета уплыли к немцам, во время войны! Мы знаем, что бы сделали коммунисты с председателем, и он знает, посему сам застрелился бы, от греха.
А посмотрите как держит себя председатель на заседании Думы (комитет обороны) в до совковый период. Итак рассказ председателя.
К назначенному часу собралось около 120 членов Думы, пришел адмирал К. П. Пилкин, члены Адми¬ра¬лтейств-совета; председатель комиссии обороны А. И. Гучков, рядом с ним товарищ морского министра, адмирал Воеводский, затем К. П. Пилкин, член Думы граф Бобринский (праправнук Екатерины II) , член Думы А. И. Звегинцев (прослуживший во флоте несколько месяцев и считавшийся в Думе первым специалистом по морским делам), остальные члены Думы.
Воеводский открыл заседание и сказал: — Членам Государственной думы угодно получить объяснения по трем вопросам: каким образом секретный журнал Морского технического комитета стал достоянием гласности; что верно и что не верно по существу в статье Брута; какие вредные последствия может иметь опубликование этого журнала. Прошу вас сделать об этом доклад.
Свой доклад я начал со ссылки на дело гвардейского офицера Вонлярлярского, который, торопясь получить наследство, подкупил доктора Панченко, чтобы тот отравил родного дядю Вонлярлярского; оба пошли в бессрочную каторгу.
— Если миллионер и доктор медицины могли пойти на такое преступление из-за денег, то почему же вы считаете, что какой-нибудь писарек Морского технического комитета, получающий жалованье 25 руб. в месяц, должен быть более стоек перед деньгами и более честен, чем князья и графы? — спросил я у собравшихся.
Дальше я сослался на то, что присылаемые в запечатанных пакетах темы экзаменационных работ для гимназий выкрадываются, печати подделываются, и этими темами гимназии торгуют, предлагая их другим гимназиям. Это делается самым разнообразным образом — через гувернантку директора, через горничную инспектора и т. д.
Обращаясь к Звегинцеву, я сказал: — Александр Иванович, мы с вами были вместе в Морском училище. Ваш выпуск в складчину подкупил «рыжего спасителя» Зуева, чтобы получить экзаменационные задачи по мореходной астрономии. Задачи эти печатались в литографии Морского училища под надзором инспектора классов, бумага выдавалась счетом, по отпечатании камень мылся в присутствии инспектора и т. д. Однако стоило только инспектору на минуту выйти, как Зуев, спустив штаны, сел на литографский камень и получил оттиск задач по астрономии. Вы лично, Александр Иванович, по выбору всего выпуска списали на общее благо этот оттиск. Ведь так это было?
— Сквозь гомерический хохот всего зала послышался робкий ответ Звегинцева: — Был грех.
Первый вопрос о разглашении сведений был исчерпан. Чопорный Воеводский покраснел, как рак, а старый адмирал К. П. Пилкин неудержимо громко смеялся в свою белую окладистую бороду.
|