Шутки про роза - Свежие анекдоты |
3
Михаил Ашнин потряс историей о героических госпитальных прачках. Я хоть и не медик, но имею что рассказать в ответ. Возможные неточности прошу простить, всё же не медик.
Мой брат работает в крупном чикагском госпитале директором по медицинскому оборудованию. Отвечает за вопросы, где это оборудование закупить, как заставить его работать, и главный вопрос: куда оно, черт возьми, опять подевалось? Формально брат и его люди не входят в штат госпиталя, а работают на компанию, которая предоставляет персонал и сервис для многих медицинских учреждений.
Дело было лет 15 назад, когда Мишу (моего брата тоже зовут Мишей) только перевели в этот госпиталь, и он еще не до конца разобрался в том бардаке, который оставил ему предшественник. Идет совещание руководства о закупках оборудования. Задача это непростая: госпиталь государственный, вернее, финансируется из бюджета штата. Бюрократия хуже, чем в СССР, заявки надо подавать на год вперед. Что именно понадобится госпиталю через год, известно только господу богу, а то, какие заявки бюджетная комиссия штата решит удовлетворить, а какие пошлет подальше, неизвестно даже ему. Поэтому запрашивают на всякий случай всего и побольше. Потом ненужное оборудование валяется по складам, а без нужного Миша выкручивается как может.
Выступает один из докторов, в нашей терминологии зав. неврологическим отделением. Рассказывает, что у него много инсультников, а согласно последним исследованиям таким хорошо помогает лечебная гипотермия. То есть если пациента в первые сутки после инсульта поместить в криокамеру и снизить его собственную температуру с 36.6 до 34-35 градусов, то инсульт переносится гораздо легче и с менее фатальными последствиями. Вот хорошо бы эти криокамеры закупить, хотя бы на будущий год, хотя бы парочку.
Миша говорит: покажите мне эти криокамеры, чтобы я хоть знал, что искать. Доктор показывает (на экране компьютера, смартфоны еще были не особо в ходу). Это, оказывается, не гроб на колесиках, а что-то вроде большого одеяла, пронизанного трубками. Пациента в него заворачивают, по трубкам пускают ледяную воду, получается охлаждение.
Миша:
– Так у нас есть эти одеяла! Лежат на складе в количестве шести штук, артикул такой-то.
Все доктора хором:
– Да нет, это совсем другие одеяла. Не охлаждающие, а согревающие. Для помощи при обморожениях. Обморожений у нас, правда, давно не было, кругом не Аляска, и вообще глобальное потепление на дворе.
Миша:
– А какая разница, что на них написано? Пустим по трубкам холодную воду вместо горячей, и вуаля, получите гипотермию и распишитесь.
Пока доктора переваривают эту мысль, опять встревает невролог. Одних криокамер мало, нужен еще специальный монитор, который отображает активность мозга, типа упрощенной энцефалограммы, чтобы пациента ненароком не заморозить насмерть.
Миша:
– А чем вам обычные прикроватные мониторы не хороши?
Доктора опять хором:
– Майкл, вот вы не врач, так и не лезьте не в свое дело. Нам нужна активность мозга, а эти мониторы показывают только пульс, давление и температуру.
Миша:
– Так это потому, что мы к ним присоединили пульсометр, тонометр и термометр. А мониторы сами по себе универсальные, я вам на них любой график выведу, хоть биржевой курс, хоть урожай гуано в Венесуэле, лишь бы был USB-разъем. Покажите мне сам датчик, который эту активность мозга снимает, а как прицепить его к монитору, я придумаю.
Невролог показывает. Это тряпичная повязка на голову, в ней два электрода на висках, простенькая микросхема и, действительно, USB-разъем. Фитюлька ценой 100 долларов в базарный день, по сравнению с бюджетом госпиталя копейки. Одна беда: в магазинах эта фитюлька не продается, надо заказывать по всей форме через бюджетную комиссию, то есть из-за ерунды все-таки задержка как минимум на год.
В обеденный перерыв Миша рассказывает эту эпопею своей команде, то есть тем людям, которые непосредственно обслуживают и ремонтируют госпитальную технику. А на обеде присутствует жена одного из техников, немолодая мексиканка, которая тоже работает в госпитале в должности... ну, не прачки, а что-то вроде кладовщицы или сестры-хозяйки. Заведует бинтами, халатами, швабрами и тому подобным барахлом в одном из отделений. Очень активная и общительная тетенька, всегда вникает во все рабочие дела мужа. Мишу, как мужниного начальника, бесконечно уважает и приносит на обед домашние энчиладас специально для него.
Вот эта донна Роза, посмотрев через плечо мужа на картинку с повязками, необычайно оживилась и говорит:
– Где-то я эти штуки уже видела. Ах да, конечно, они уже лет пять валяются у меня в отделении в кладовке, всем мешают. Никто не знает, откуда они взялись и для чего.
Миша тут же побежал в кладовку смотреть. Действительно, те самые повязки с электродами. Поднял документы – они, оказывается, числились за кабинетом лечебной физкультуры как повязки для фитнеса. Кто-то заказал, чтобы мониторить активность мозга во время упражнений, потом обнаружил, что они с тренажерами никак не стыкуются, и забил на это дело.
Вот так благодаря цепочке совпадений криокамеры запустили в работу не через год-полтора, а всего через неделю после совещания. Спасли энное количество инсультников. Главный невролог ходил именинником, говорил, что за его 30 лет стажа еще ни одна проблема не решалась так быстро. Донне Розе выписали премию, очень приличную в сравнении с ее небольшой зарплатой. А Мише – только моральное удовлетворение, он же не сотрудник госпиталя.
|
10
Я каждый день просыпаюсь в шесть утра. Наливаю чай и иду к окну. Потом выкуриваю сигарету и начинаю смотреть в окно напротив. Там ровно в шесть двадцать открываются шторы и женщина лет семидесяти начинает поливать свой цветок. После открывает окно и кричит вниз, а там бешено виляя хвостом уже ждёт местная дворняга, которой женщина что-то кидает из еды. Потом прощается и уходит внутрь комнаты.
Так происходит уже несколько лет, но мы даже никогда не встретились взглядами.
Я каждый день просыпаюсь в шесть утра, наливаю чай и иду к окну. Потом выкуриваю сигарету и начинаю смотреть в окно напротив. Но там сегодня ничего не происходит.
Через час ничего, через три ничего, через неделю…
Я закурил сигарету и по привычке посмотрел в то окно. Шторы шолохнулись и открылись. Я замер. Что-то радостное появилось во мне и тут же исчезло.
В окно смотрел молодой парень и кивнул мне головой, как бы показывая, чтобы я вышел. Я спустился и направился к подъезду того дома. Навстречу вышел парень и протянул мне горшок с цветком. Я спросил зачем? Он ответил, что здесь так написано и отдал мне записку. Открыв её я прочитал:
-«Здравствуйте! Мы с вами совсем не знакомы, но каждое утро я вижу вас и вижу, что вы хороший человек. У меня к вам небольшая просьба. Раз вы читаете это письмо, то меня уже нет и я прошу вас присмотреть за моими друзьями. Это роза, которую вы сейчас держите у себя в руках, значит для меня очень много. Инструкция как за ней ухаживать под горшком. Около моего подъезда живёт собака Белка, она очень старая и кроме меня она никому не нужна. Я прошу вас, хоть изредка, кормить её.»
Я каждый день просыпаюсь шесть утра, наливаю чай и иду к окну. Открываю шторы и поливаю розу. Закуриваю сигарету и смотрю как во дворе гуляет Белка, а рядом с ней моя жена.
|
|
12
Замкнутая общественная группировка, отстаивающая свою обособленность и связанные с ней привилегии. Так простыми словами можно объяснить слово касты. И они есть везде, так уж повелось в человеческой жизни. Являясь своего рода антонимом – один в поле не воин.
Касты вездесущи, а не только на зонах как считают некоторые. Они создаются из коллег, одногруппников ВУЗов, любителей собак и кошек, да и мало ли еще чего или кого. Куда не ткни, человек существо социальное, что ему ближе к тому он и примыкает или создает свое привлекая других.
Вначале каста внимательно присматривается к своему потенциальному члену. Обтесывает все неровности не входящие в ее понимание, а потом уже реально заставляет жить по своим законам. Соблюдать их. Некоторые называют это корпоративным духом, но по сути это одна из разновидностей каст. Кто-то думает, что противодействие общепринятым в касте правилам это отказ от касты, но на самом деле он в этот момента уже вступил в другую, из тех которая «анти».
Вот к примеру у меня один из соседей вегетарианец. Ему нравится не только есть растения, но он любит с ними общаться на своем каком-то языке. Нюхать цветы. Получать моральное и эстетическое удовлетворение от ровных грядок с колосящимися побегами. В общем вегетарианец в полном смысле этого слова. А я люблю мясо. Любое, жирное и постное, от курицы или рыбы, лишь бы мясо. И конечно я его взращиваю на своем участке. Но вся проблема в том, что мое мясо и цветы с морковью не только отличаются по цвету, но и запаху. И судя по всему даже одна моя свинья гораздо ароматней чем весь огород соседа. Что он мне постоянно и предъявляет.
Не достучавшись до моего сознания он решил давить коллективно создавая касту вегетарианцев из тех соседей которые рядом. Но те в большинстве своем предпочитали мой шашлык или курицу-гриль. Не поддаваясь на его провокации понюхать цветы и закусить наливным яблочком. Скандалы между соседями не могут продолжаться вечно, ведь слова всегда приводят к войнам.
Вчера погода изменилась с дождя на солнце и ветер поменял направление. И мои куры весело побежали по отведенному им участку что-то щебеча. А у соседа расцвела слива, вишня и яблоня. Но ветер был от меня к нему так уж устроена роза ветров. Поэтому и сосед был недоволен. Получается, что нюхал он не то, что ему хотелось.
- Долго я еще должен нюхать твоих курей? – через забор прокричал он мне.
Я посмотрел на флюгер и даже наслюнявил палец повернув его к ветру и произнес
- А у тебя баня есть? – и в ответ было пять минут тишины. Видимо от запаха одурманило и ответ потерялся.
- Есть. – наконец-то произнес он. – А тебе нахрена?
- Так ты взял бы курей и помыл их с шампунем который тебе нравится. Если дело пойдет, у меня вон уже поросята на улицу просятся, тоже немытые. Что же мы по-соседски не найдем решения что ли?
Может сегодня ответ скажет когда банный день будет.
|
|
17
Чета пенсионеров, проезжая мимо придорожного ресторана, останавливается пообедать там. Пообедав, они отправляются дальше. Когда они проехали около 40 км, старушка вдруг обнаруживает, что забыла очки на столе ресторана, и говорит об этом деду. Тот с большой неохотой разворачивается и всю обратную дорогу ругается, кричит на супругу, упрекает ее в рассеянности, распаляясь все больше и больше. Наконец они вновь подъезжают к ресторану, старушка выходит, и когда ей остается сделать пару шагов до двери ресторана, дед кричит ей вслед: - Роза! Раз уж по твоей милости мы здесь, захвати тогда заодно мою шляпу и кредитку.
|
|
22
На фото, датированном 1954 годом, две подлинные легенды мирового кино - Джина Лоллобриджида и Мэрилин Монро. Подоплека этого, на первый взгляд рядового снимка с одного из голливудских пати, по-своему примечательна. К середине 50-х, после ряда успешных проектов, Джина - мировая звезда. Американский глянец "She", сраженный ее красотой, предоставляет ей, первой из европейских актрис, свою обложку, на что мгновенно реагирует Голливуд. К ее услугам - заманчивые предложения, а миллионер и продюсер Говард Хьюз - предлагает руку и сердце. Но подлинным признанием звездного статуса Джины стал эпизод, запечатленный на предлагаемом фото, когда Мэрилин Монро, не дожидаясь официального представления, направилась к Лоллобриджиде, чтобы познакомиться и завязать беседу. И это Мэрилин после безусловных успехов "Ниагары" (1952) и "Джентльмены предпочитают блондинок" (1953)!
Свой спич Мэрилин облекла в изысканно-комплиментарную форму: "Меня называют американской Лоллобриджидой".
Джина по достоинству оценила комплимент и мгновенно парировала: "А меня - итальянской Монро"!
Таким образом, если первой итальянской актрисой, удостоенной "Оскара", стала великая Анна Маньяни ("Татуированная роза", 1955), то первой европейской звездой, которую в Голливуде приняли как равную, стала ослепительная, непревзойденная и независимая Джина Лоллобриджида!
|
|
23
Проводится модное ныне тестирование перед поступлением в первый класс. Представительная комиссия опрашивает детишек. Один из тестов - показывают картинку: на листе бумаги по кругу нарисованы цветы (разные), а в середине - кошка. Вопрос: - Что здесь лишнее? Один детеныш: - Ничего. Вопрос повторяют: - Ну ты подумай, что лишнее? Детеныш: - Ничего! Комиссия начинает нервничать: - Это что? - Мак. - А это что? - Колокольчик. - Ну а вот это что? - Роза. - А все вместе? - Цветы. - А это? - Кошка. - Кошка - это кто? - Зверь. - Что же лишнее? - Ничего! Поднимается старенький дедок из РОНО и с интонацией Фаины Раневской дрожащим голосом вопрошает: - Может, милый ребенок, ты скажешь нам, что здесь общего? - Да какаать она сюда пришла...
|
|
27
Одесса. Лето. Мама Роза выглядывает в раскрытое окно и зовёт сынулю Изю, который гуляет во дворе, обедать:
- Изя, иди кушать кашу! Быстрее, а то остынет!
Изя приходит домой надутый и говорит маме Розе:
- Маман, шо вы всё время кричите мине за эту кашу?
- А шо я должна кричать?
- Вы должны кричать: "Изя, иди есть чёрную икру ложками!". Шоб все думали, шо мы хорошо живём!
- Ну, хорошо, в следующий раз я позову тебя кушать чёрную икру ложками.
На следующий день мама Роза кричит в окно Изе, гуляющему во дворе:
- Изя, иди есть чёрную икру ложками! Быстрее, а то остынет!
|
|
28
Два мелких одесских предпринимателя толкуют о тяжёлых временах и застое в делах:
- Я был вынужден наполовину сократить свой персонал.
- Я тоже.
- Но ведь у тебя и была только одна сотрудница, Роза Моисеевна!
- Правильно! Но пятидесятилетнюю Розу Моисеевну заменила двадцатипятилетняя Софочка!
|
|
40
Одесса, типичный двор. Разговор двух соседей уже немолодого возраста, но ещё находящихся в силе. Соседка, игриво: - Семён Маркович, а почему бы вам не пригласить сегодня меня на ужин? Семён Маркович устало: - Роза Моисеевна, так я сегодня нечего на ужин и не готовил покушать. Роза Марковна игриво: - А я с собой всё принесу, а с вас будет только ужин.
|
|
41
Одесса, типичный двор. Разговор двух соседей уже немолодого возраста, но ещё находящихся в силе. Соседка, игриво:
- Семён Маркович, а почему бы вам не пригласить сегодня меня на ужин?
Семён Маркович устало:
- Роза Моисеевна, так я сегодня нечего на ужин и не готовил покушать.
Роза Марковна игриво:
- А я с собой всё принесу, а с вас будет только ужин.
|
|
42
Алёна стала проституткой, когда ей исполнилось пятьдесят.
Не то чтоб эта древнейшая профессия была мечтой всей её жизни или целью, к которой она стремилась. Нет. Это, безусловно, был вынужденный и отчаянный шаг в неизвестность. А начиналось всё обыкновенно, как у всех.
Незадолго до означенных выше событий Алёну вызвал к себе в кабинет замдиректора по кадрам, что само по себе не сулило ничего хорошего. Алёна, будучи по образованию биологом, двадцать шесть лет работала сотрудником Зоологического музея. В музее она курировала отдельную развернутую экспозицию, посвящённую эволюционному учению Чарльза Дарвина. На ответственном хранении Алёны в числе прочих экспонатов состояли чучела животных редких пород, а также единственное в мире чучело пингвина-альбиноса — предмет гордости Алёны и зависти коллег.
— Проходите, Алёна Григорьевна, садитесь, — с трудом выдавил из себя замдиректора по кадрам. Его голос звучал так, будто замдиректора только что слегка придушили. Возможно, данный дефект был следствием многочисленных детских ангин, но, вероятнее всего, причиной послужило пагубное пристрастие начальника к алкоголю и кубинским сигарам. Алёна послушно села.
— Алёна Григорьевна, администрация музея с великим сожалением вынуждена предупредить вас о грядущем сокращении. Музею трудно выживать в сложившейся экономической ситуации. Вы должны нас понять. Через два месяца, с полной выплатой всех положенных по закону материальных средств. Дела передавайте старшему научному сотруднику Курочкину. У меня всё. Можете идти.
Алёна встала и на негнущихся ногах направилась к выходу из кабинета. Очнулась она, лёжа на антикварном кожаном диване в приёмной. Нервная секретарша совала ей под нос нашатырь, замдиректора по кадрам замер неподалёку с графином воды и стаканом в руках. В этот момент до Алёны дошло подлинное значение слова «катастрофа».
Причины сокращения скрывались под пологом каких-то придворных тайн. Не последнюю роль сыграла ревность сотрудников к чучелу пингвина-альбиноса. Но самое печальное во всей этой истории было то, что Алёна в жизни больше ничего не умела. У неё не было мужа, детей, не было даже отдельной квартиры. Алёна с пожилой мамой ютилась в крохотной комнатке, в коммуналке неподалёку от работы, на углу Среднего проспекта и 11-й линии Васильевского острова. Ни разу в жизни она не готовила, не стирала и имела весьма приблизительное представление о том, как пользоваться пылесосом.
Трудно описать словами чувства, нахлынувшие на Алёну в этот трагический день. Тем не менее на следующее утро она как всегда в положенное время была на работе.
Старший научный сотрудник Курочкин торжествовал. Алёна тянула с передачей дел как могла. Несмотря на это, Курочкин уже чувствовал себя полноправным хозяином экспозиции. Шли дни, недели, и, наконец, два месяца истекли. Наступил последний Алёнин день в музее. Это был канун дня её пятидесятилетия.
Утром Алёна надела зелёное платье в стиле «Бохо» — самое красивое из двух, имевшихся в наличии. Приколола к платью брошку с двумя красными пластмассовыми бусинами, купленную за сорок девять рублей на Апрашке, и отправилась на работу. Войдя в первый экспозиционный зал, Алёна открыла ключом витрину с чучелом пингвина и нежно, как лучшего друга, обняла альбиноса, невзирая на яростные протесты старшего научного сотрудника Курочкина. Всё-таки двадцать шесть лет вместе — это не шутка!
Затем Алёна направилась в бухгалтерию и получила причитающиеся ей расчётные средства, в том числе два оклада вперёд, что в совокупности составило немыслимую сумму в двадцать две тысячи рублей. В отделе кадров ей выдали трудовую книжку, которую Алёна с юности не держала в руках. Книжка выглядела как экспонат из далёкого прошлого. Начальные записи в ней велись перьевой ручкой.
— Анахронизм, ископаемое… — произнесла Алёна, и непонятно было, к чему или к кому относятся её слова.
Алёна медленно брела по Университетской набережной в сторону дома и вдруг остановилась, наткнувшись на трафаретную надпись, сделанную белой краской на асфальте. Надпись гласила: «Работа для девушек» и содержала номер мобильного телефона.
Алёна, несмотря на свой далеко не юный возраст, подсознательно продолжала относить себя к категории девушек. Вероятно, по этой самой причине объявление на асфальте не вызвало у неё подозрения. Алёна порылась в своей потрёпанной сумке, достала карандаш и на краешке расчётного листка записала номер телефона. Придя домой, она направилась в ванную, открыла кран и набрала номер на мобильном.
На другом конце быстро сняли трубку, хриплый мужской голос выдохнул Алёне в ухо: «Да!»
— Я по поводу объявления на Университетской набережной, — робко начала Алёна.
— Ну? — выжидающее молчание.
— Я по поводу работы для девушек, — уточнила Алёна.
— Работы очень много, дорогая, работы невпроворот!
— А зарплата?
— Зарплата сдельная, договорная. Больше работаешь, больше получаешь! Ты как работать будешь, по вызову или в стационаре?
— Я — в стационаре, — почему-то ответила Алёна, — А когда можно приступать?
— Да хоть завтра, — хохотнул мужчина, — я обычно кастинг сначала устраиваю, но, слышу, ты девочка деловая, с опытом. Приходи завтра к пяти в переулок Гривцова 14, вход со двора, магазин «Индийская роза», — и повесил трубку.
Алёна не успела ничего спросить о характере предлагаемой работы. Но отступать не хотелось, жизнь должна продолжаться. Нельзя же сказать маме, что её сократили в музее, такая новость может подорвать мамино и без того пошатнувшееся здоровье.
Проснулась Алёна в половине третьего, стараясь не производить лишнего шума, пошла в ванную, быстро почистила зубы, приняла душ и вернулась в комнату. Надела вчерашнее платье, приколола к нему брошку и без четверти четыре вышла на улицу. Путь был неблизким, общественный транспорт ещё не ходил. Было прохладно и сыро, но все мелкие погодные неприятности искупала белая ночь и красота любимого города.
Алёна без особого труда преодолела расстояние, она любила ходить пешком. Без десяти пять Алёна стояла во дворе дома 14 по переулку Гривцова. Вниз в полуподвальное помещение вели заплёванные скользкие ступеньки. На облезлой ржавой двери нагло красовалась надпись: «Индийская роза». Алёна подёргала ручку, дверь была заперта. Алёна отступила назад. Дверь с шумом распахнулась, из неё выпорхнула парочка молодых нетрезвых девушек и лысоватый, но весь покрытый чёрной шерстью мужик кавказской наружности.
Мужик сфокусировал взгляд на Алёне.
— Ты кто? — послышался уже знакомый по телефонному разговору голос.
— Я вам звонила по поводу объявления на набережной, про работу для девушек, — напомнила Алёна.
— А! Так я же велел тебе прийти в пять.
— Сейчас пять часов пять минут, — нерешительно ответила Алёна.
— Вот дура! В пять вечера! А сейчас я хочу спать. Впрочем, заходи, раз пришла. Какая же ты девушка?! Тебе лет-то сколько? — кавказец жестом указал на дверь в подвал, и Алёна нерешительно шагнула вперёд.
— Сегодня суббота, и завалялся тут один постоянный клиент. Правда, он так уже накидался, что ему сейчас до фени твой возраст. Вон та розовая дверь, иди, работай! Такса у нас — тысяча рублей в час. Половину заработка отдашь мне, иди! — с этими словами он подтолкнул Алёну к указанной двери.
Алёна вошла, не успев понять, что произошло. Несмотря на то, что помещение располагалось в подвале, интерьер комнаты был довольно приятным и даже с претензией на изысканность. Стены были обтянуты тканью кремово-розового цвета. Мягкая мебель, выполненная в стиле гарнитура генеральши Поповой из «Двенадцати стульев», была обита тканью тех же тонов. В центре комнаты под балдахином из той же задрапированной ткани возвышалась огромная кровать. На кровати, забывшись сном, лежал грузный мужчина. На сервировочном столике и на полу валялись бутылки из-под водки и дорогого шампанского «Моёт».
Алёна подошла поближе, черты лица спящего мужчины показались ей знакомыми.
Именно в этот момент в голове Алёны созрел план мести. Как бы Алёна ни была наивна, у неё хватило ума догадаться, какого рода работа предлагалась девушкам в том злосчастном объявлении.
Она сняла с себя одежду и аккуратной стопкой сложила её на стуле, стоявшем поблизости. Затем она прилегла рядом со спящим, стараясь выглядеть сексуально и непринуждённо.
Мужчина зашевелился и сонно пошарил рукой по постели. Нащупав Алёну, обнял её, открыл глаза и сразу же отшатнулся, вскочил и даже протрезвел от ужаса.
— Алёна Григорьевна! Что вы здесь делаете? Как? Где я? Почему вы голая? — завопил замдиректора по кадрам высоким фальцетом, прорезавшимся неведомо откуда.
— Я теперь здесь работаю, — тихо ответила Алёна, удивляясь новым ноткам металла в своём голосе. — Вы же меня вчера сократили!
— Алёна Григорьевна! Это всё чудовищное недоразумение! Я человек с положением! У меня семья! Я всё исправлю! Всё ещё можно исправить! Алёна Григорьевна! Только умоляю, никому ни слова, никому!
Вскоре под сокращение попал старший научный сотрудник Курочкин. А в понедельник, в установленное правилами трудового распорядка время, Алёна вошла в Зоологический музей и направилась в первый экспозиционный зал, где её дожидалось единственное в мире чучело пингвина-альбиноса.
Автор - Татьяна Горюнова
|
|
43
Эту историю, случившуюся лет так полвека назад, рассказала мне мама. К нам в гости пришла сестра отца - тетя Роза. И стала с моей мамой обсуждать свою жизнь. Оказывается тетя решила развестись с мужем, так как полюбила хорошего парня. Стоит сказать, что у нее были две девочки дошкольного возраста. Типа не могу мужу врать и возлежать с ним, когда сердце принадлежит другому. Мама ей и говорит:
- Ты просто дура. А если через год-два его разлюбишь? Ничего страшного нет, если будешь параллелить с обоими. Ты же не мужик, чтобы не мочь с кем то, стиснешь зубы и перетерпишь.
Тут вмешался мой отец:
- Что я слышу! Моя жена учит мою родную сестренку, как правильно заводить любовника.
Все посмеялись.
|
|