Шутки про отца - Свежие анекдоты |
Были на пляже с мужем и сыном (8 лет). Забыли взять кепки-панамки, солнце жарит. Ну, я попросила мужа присмотреть за малым, сама пошла домой за панамками. Вернулась, вижу картину: сын закопан в песок, только голова торчит. Мужа нет. Спрашиваю: “Где папа?” Ребёнок жизнерадостно отвечает: “Папа купается!” - “А ты почему здесь?”. Не менее жизнерадостно: “А он меня закопал, чтоб я не потерялся”. Это премия отца года, господа...
|
Переправа, переправа: берег левый, берег правый...
Кто читал Твардовского, знает как опасна переправа во время войны.
Но и в мирное время переправа через "вздувшуюся", после дождя, горную речку может доставить массу впечатлений.
Там, где до осадков тек небольшой прозрачный ручей, после дождя клокочет бурый грозный поток. Опытные туристы знают, что переходить вброд через горную реку смертельно опасно: бояться надо не глубины реки (максимально по грудь), а силы потока: протащит по камням, по порогам, один удар головой и все. А силища у реки неимоверная, если прислушаться, то можно услышать сквозь рев глухие стуки камней. Если такой валун, при переходе речки, попадет на ногу... наверное будет больно:-) Но и обходить не всегда возможно, справа стена, слева стена, лезть обратно? А в другом месте точно лучше?
Поймала нас с отцом однажды непогода: туда перешли еще утром, обратно шли во время дождя вечером. Шаткий мостик из перекинутого бревна еще при первых ударах стихии давно уплыл в Каспийское море. А переходить надо: здесь за плечами промокший рюкзак с грибами, злой, тоже промокший, отец, и собачка на поводке, а там за речкой: тропинка домой, сухая одежда, горячий ужин и кровать.
Эх, была не была!
Находим с отцом место, где река разбивается на несколько рукавов.
План простой: лучше плохо лететь, чем хорошо плыть.
Я, как спортсмен-легкоатлет (дарю - отличная идея для тренировок), с разбега перепрыгиваю самый бурный и опасный рукав.
Немного не долетаю до берега: где-то полметра, река вцепляется в меня!
Но это ничего: ведь я молодой и хочу жить - вгрызаюсь в каменистый осыпающийся берег руками, зубами, ногтями!
Немного борьбы и я в безопасности.
Авиаперевозки - самое быстрое и надежное средство доставки грузов.
Наш рюкзак с грибами и собачка с нетерпением ждут своей очереди.
Вернее, собачка уже отбежала на 10 метров от реки и пронзительно скулит.
Ведь в прошлый раз он (это был кобель) уже летал местными аэролиниями и знает,
что приземление я#цами об камни - это очень трогательно.
Ну хорошо, так тому и быть: первый летит, через реку, рюкзак.
Я его принимаю как самый ценный груз. Неудивительно: ведь там нелегкие результаты труда целого дня.
В горах ничего не бывает бесплатно (как, иногда, бывает на равнине: подъехал к месту на машине, накосил грибов и уехал).
Как собачка ни убегала, но чему быть - тому не миновать. Отец знаками показывает, чтобы я был готов принять пассажира.
Всегда готов!
Становлюсь в стойку ловца мячей бейсбола, а отец соответственно в позу метателей молота.
С дикими визгами и извиваниями сопровождается полет песика, ведь он плохо понимал по-русски и не знал, что его не ждет судьба Муму.
Но собачка для меня еще важнее рюкзака - друг и член семьи.
Я принимаю собачку как вратарь, с перекатом (по камням!), страхуясь, чтобы собачка не улетела дальше в следующий рукав.
Ура! все живы, все нормально!
Но что ж это папа бегает по противоположному берегу с бледным лицом и размахивает руками?
За гулом реки ничего не слышно, силюсь его понять. Он показывает пальцем за спину, а потом на реку.
Ах рюкзак?! Да, действительно! А где же он? Я же его вот здесь удобно поставил.
А нет его на нашем островке! Вглядываюсь в бурную реку - ничего не вижу, с извиняющейся улыбкой смотрю на папу и развожу руками (а-ля Кин-Дза-Дза). Наверное, я его спихнул в реку сапогом, когда ловил собачку. Островок маленький - для кувырков мало места.
Ну а река, пока я упражнялся, сожрала добычу, не помогла рюкзаку положительная плавучесть.
Папа в сердцах машет рукой и что-то кричит, это как раз тот случай, что шум реки не мешает понять на 100% чувства собеседника. Покорно жду его на островке, но отец всем видом, позой, выражая крайнюю злость, досаду, как танк перемахивает через рукава и идет не останавливаясь по воде, не отвечая на мои заискивающие реплики.
Мы на противоположном берегу, и оказывается, в довершении всего, у нашего театра был бесплатный зритель.
Из-за ближайшего камня выпрыгивает мужик, как черт из табакерки, и потрясая палкой бежит к нам.
Мужик кричит, что он почти поймал рюкзак вот этой палкой, "но он зараза нырнул под камень" и больше его не видел.
Отец в очередной раз машет, с крайним раздражением, рукой и уходит, не отвечая и не поворачиваясь по тропинке.
Я с собачкой покорно плетусь за ним. Вернее не совсем покорно.
Тут еще надо сказать о особенностях моего организма.
В минуту опасности я собран и спокоен, но потом, когда все позади, на меня, иногда, нападает смех.
Смеюсь и не могу остановиться. Истерика? Возможно.
Понимаю, что ситуация трагическая: уплыл весь наш "улов", обильно политый потом.
Но не только это, ведь еще уплыл хороший добротный, хоть и не новый, рюкзак, папины часы Электроника, куртки-штормовки (кто ж прыгает через реку в стесняющей одежде), ножи от знакомого слесаря, плетеная корзинка и собачий поводок - модный подарок из Германии. Сейчас это кажется барахлом (хотя цены на хороший рюкзак - ого!), но во времена пустых прилавков (и кучей денег на сберкнижке): иди - попробуй купи, все надо было "доставать".
Эти грустные мысли, думаю, проносились в голове моего отца, как он будет рассказывать маме о потере снаряжения, и грибов, а я шел сзади и гоготал "дурниной". Я не мог остановиться:-) Никакая трава или комедийная игра актеров не сравнится с юмором реальной жизни. Как я избежал участи сына И.Грозного - до сих пор не понимаю, повезло мне, что папа отходчив. Да и что делать, кроме как с юмором встретить очередную невзгоду?
В горах обычно редко кого-то встретишь, но тут как назло встретили и чабана: "Собачку привяжи - мои овцы разбегаются", и знакомого-грибника: "Чего это вы сегодня пустые?", и даже процессию каких-то туристов-геологов. Первой шла навстречу нам красивая сиськастая девушка, и с удивлением смотрела на двух дураков с собачкой на алюминиевом проводе, идущих под дождем в одних рубашках и налегке.
Самый волнительный диалог нас ждал дома.
Мама: "Ну привет, а я вас давно жду: промокли? Такой дождь, давайте сюда грибы!"
Папа: "Ничего нет..."
Мама: "Да ладно шутить, если бы ничего не было, вы бы раньше вернулись"
Папа: "И ножи мы потеряли..."
Мама: "В смысле?"
Папа: "Ну они были в рюкзаке, а он уплыл вместе с корзинкой..."
Мама: "Так вы и рюкзак потеряли????"
Папа: "И часы мои тоже."
Мама: "Это все?!"
Папа: "Нет, еще собачий поводок и куртки. Уплыли в Каспийское море."
... дальше читателю будет не очень интересно, так как было повторение только что рассказанной истории с несправедливыми обвинениями в душевной неполноценности...
|
|
Оговорюсь сразу, я - мужик "под пятьдесят", всю сознательную жизнь топтал сапоги в геологоразведке, всего насмотрелся и многого натерпелся, меня трудно удивить или пронять. У меня взрослые дети и внуки на подходе. С 18-ти лет считаю себя сибиряком, с того момента как попал сюда на срочку, хотя сам родился и вырос в пригороде Ленинграда. В общем, солидный серьёзный дядя, не привыкший к сантиментам.
А тут...
Пригласил меня с семьёй брат, на малую Родину. Он после смерти матери переехал из Питера жить в родительский дом. Поводов для встречи была уйма, предстоящее пополнение в семье, совпавшие отпуска, переезд, новая машина и самое главное, очередные звёздочки. Большая семья, большое застолье, женщины суетятся на кухне и возле стола, мужики (сыновья и зятья) заведуют шашлыками и грилем. И вот уж всё накрыто и холодненькая в запотевшей бутылочке терпеливо ждёт, все почти расселись, как меня тихонько берёт под локоть брат и молча уводит в дом.
-"Мне надо тебе кое-что показать", - с этими словами он повел меня на чердак и там присев на корточки возле старого коричневого чемодана достал какой-то сверток.
- "Разверни".
Тут стоит ещё раз оговориться, мой младший человек прямой и серьёзный и он не склонен к загадкам. И поведение его настораживало, ровно до того момента как я вынул из тряпицы красного деревянного слона.
Простая игрушка на подставке с потускневшим рисунком и сколом, старательно закрашенным карандашом. В горле вдруг запершило, защипало в носу, ноги предательски опустили меня на тот пыльный чемодан.
Когда-то давно, 40 лет тому назад в этом самом доме наш отец привез нам эту фигурку из какой-то далёкой страны, он ходил старпомом на сухогрузе. Видели мы его редко, чаще читали его письма или рассматривали присланные открытки. Зато каждый раз, возвращаясь домой, он дарил нам что-нибудь эдакое, доселе невиданное, редкое, чего ни у кого не было. И в этот раз это была фигурка деревянного слона, ярко-красная с золотым рисунком, из какой страны он его привез так и осталось тайной.
Мне было 9, младшему 7. Специально или нет, но так вышло, что отец приехал на мой день рождения и я считал слона своим подарком, прятал его под подушку на ночь, забрасывал на шкаф, когда уходил гулять, в общем, жадничал и не делился. На все увещевания со стороны родителей - просил отца привезти брату другую фигурку, и папа, кажется, согласился.
В очередной раз отец уехал в ночь (как рассказывала мама - срочно вызвали) и мы даже не смогли попрощаться, просто проснулись, а его уже нет. Привыкшие к длинным разлукам мы недолго расстраивались и жизнь текла дальше своим чередом. Месяц, два, три. Сперва мы стали замечать волнения матери, затем оно передалось и нам. Вот уже третий месяц не было писем, открыток и телеграмм, так бывало, но очень-очень редко. Через пять месяцев маму вызвали. Сказали, что связь с судном давно пропала и корабль и экипаж считаются пропавшими без вести, и отец тоже. Тогда о таком не сообщали по радио, не писали в газетах. Позже брат, уже имея служебные связи и возможности, пытался узнать подробности, но информация оказалась засекреченной и ему тонко намекнули о тщетности попыток. Могилы у отца так никогда и не было.
Сейчас я уже не помню как мама нам об этом рассказала, помню лишь, что плакал вечерами под одеялом и просил папу вернуться, что не надо везти другую игрушку, что мы будем играть вместе этим слоником... И мы играли, спали с ним под подушкой по-очереди, а потом он ещё долго стоял у нас на полке...
Посмотри на нас кто со стороны - показалось бы, что два взрослых мужика, полковник юстиции и старый сибиряк, ревут, обнявшись над потертой деревяшкой. Я не мастер слова, чтобы описать моё состояние в тот момент, но в этот вечер на пыльном чердаке плакали два мальчика девяти и семи лет. Плакали почти навзрыд, никого не стесняясь.
|
|
Если мальчик в 3 года расковырял игрушку, чтобы посмотреть, как она устроена, и не смог собрать - то мальчик плохой, так делать нельзя.
Если пацан в 10 лет разобрал отцовские часы, чтобы посмотреть, как они устроены, и не смог собрать - то он получит от отца.
Если парень в 20 лет ковырялся в своей машине, чтобы посмотреть, что там и как, и чего-то не того наковырял - то он просто дебил.
Но если ты в 40 лет захочешь сталкивать частицы на гигантской скорости в специально построенном гигантском сооружении,чтобы посмотреть, из чего они состоят, то ты светило, гений и кандидат на нобелевку. Заметьте, собрать обратно никто и не просит.
|
|
Ну, про кошек и собак.
Интересные существа. И настроение твое понимают сразу (или даже заранее) и делают, ПОЧТИ всё, что ты хочешь, а, особенно, если научишь. Но, вот откуда у них такая чуйка на любимых хозяев? Думаю, ни один ученый этот феномен не объяснит.
Кот обожал моего отца. Отец приходил с работы, в конце 90-х, всегда в разное время (17, 18, 19, 17, 20, 22 и т.д. часов, а иногда и в 14 часов мог быть дома) - время мутное, мобильные телефоны доступны далеко не всем, он работал в строительной фирме, есть работа - работает, нет работы - иди домой. Ну, а по советской привычке, т.е. когда не было мобильников, никто никому никогда, практически, не звонил и не докладывал (как сейчас) что, типа, Валя (Зина, Нина, Петя, Вася......) я свободен, еду домой и т.п. Но вот мама всегда знала, когда отец должен быть дома. Правда только она, и мы, соответственно, это знали минут, минимум, за пять до его прихода. Кот начинал ломиться на балкон и уверено смотреть в сторону станции метро. Напоминаю - отец приходил в РАЗНОЕ время, всё зависило от работы. От станции метро до квартиры идти минут пять, ну семь. Станцию видно с балкона. Даже когда балкон был еще не застеклен, а на улице была уже зима, а на балкон кота не выпускали, этот зверь сидел в прихожей, перед входной дверью и всей своей красотой показывал - встречайте ПАПУ, щаз придет, минут через пять или семь!!! Ну вот откуда он это знал? Кот-предсказатель никогда не обманывал, а мы этому не переставляли удивляться.
Прошло время. Кота уже давно нет;( Живу с женой "в частном доме". В доме есть и собаки, и кошки. Долго не мог понять, откуда жена знает, что я минут через 5-10 должен подъехать на машине домой (не важно сколько сейчас на часах - хоть 11 или 16, или 22). Рабочий день у меня не нормированный. Я не звоню и не предупреждаю, что приеду. Просто она знает, что сегодня я буду дома. Потом она рассказала, что животные как-то странно себя начинают вести, просто так, на пустом месте. Ломятся на улицу, скулят. В общем, поведение не совсем адекватное. Ладно бы, кто-то стучал в калитку или, допустим, я позвонил, а животные услышали мой голос и поняли, что я подъезжаю (согласен, бред), а тут просто на пустом месте. Ну, а минут через 10 или 15 ты приезжаешь. Вот, говорит, я и стала звонить тебе и напоминать что надо купить по дороге, куда заехать в нашей деревне, ну и т.д.
Сначала не поверил. Подумал, что отслеживает через мобильник, но, практически, сразу эту версию откинул. Не важно почему, но это не вариант. А через несколько месяцев сам увидел, как животные, за 15 минут до возвращения жены, начали колбаситься, хотя я даже не знал, что она приедет сейчас, а не вечером. Встретил у ворот с шампанским (был повод), а на вопрос, как догадался, ответил, что надо сказать спасибо четвероногим предсказателям.
Было это не очень давно.
НО!!!
Четвероногие предсказатели до сих пор ни разу не ошиблись!
Вот как так?
|
|
Знакомый рассказал.
Сидит он после трудовой недели на диване, газету читает, отдыхает. Рядом кувыркается трехлетний сын. То на шею отцу залезет, то на спинку дивана. Прыгал, прыгал и допрыгался. Навернулся с дивана вниз головенкой. Перевернулся, на отца смотрит, глаза медленно наливаются океаном слез. Отец быстро сориентировался и с нескрываемым восхищением говорит:
- Ничего себе ты сальто умеешь делать!
Слезы мгновенно высыхают. Горделивая улыбка и звучит фраза:
- А хочешь я и тебя научу так делать?!
|
|
Не моё.
ПОТРЯСАЮЩАЯ ИСТОРИЯ
Это серое, ничем не примечательное здание на Старой площади в Москве редко привлекало внимание проезжающих мимо. Настоящее зрелище ожидало их после поворотов направо и трех минут езды – собор Василия Блаженного, Красная площадь и, конечно же, величественный и легендарный Кремль. Все знали – одна шестая часть земной суши, именуемая СССР, управлялась именно отсюда.
Все немного ошибались.
Нет, конечно же, высокие кабинеты были и в Кремле, но, по-настоящему рулили Советской империей те, кто помещался в том самом сером здании на Старой площади – в двух поворотах и трех минутах езды.
И именно здесь помещался самый главный кабинет страны, кабинет генерального секретаря ЦК КПСС, и в данный исторический момент, а именно ранней весной 1966 года, в нем хозяйничал Леонид Брежнев.
Сегодня в коридорах этого серого здания царила непривычная суета. Можно даже сказать – переполох. Понукаемая нетерпеливыми окриками генсека, партийно-чиновничья рать пыталась выполнить одно-единственное, но срочное задание.
Найти гражданина СССР Армада Мишеля.
Всё началось с утра. Генсеку позвонил взволнованный министр иностранных дел и в преддверии визита в СССР президента Французской Республики генерала Шарля де Голля доложил следующее. Все службы к встрече готовы. Все мероприятия определены. Час назад поступил последний документ – от протокольной службы президента Франции, и это тоже часть ритуала, вполне рутинный момент. Но один, третий по счету, пункт протокола вызвал проблему. Дело в том, что высокий гость выразил пожелания, чтобы среди встречающих его в Москве, причем непосредственно у трапа, находился его ДРУГ и СОРАТНИК (именно так) Армад Мишель (смотри приложенную фотографию), проживающий в СССР.
- Ну и что? – спокойно спросил генсек. – В чем проблема-то?
- Нет такого гражданина в СССР, - упавшим голосом ответствовал министр. – Не нашли, Леонид Ильич.
- Значит, плохо искали, - вынес приговор Брежнев.
После чего бросил трубку, нажал какую-то кнопку и велел поискать хорошо.
В первые полчаса Армада Мишеля искали единицы, во вторые полчаса – десятки.
Спустя еще три часа его искали уже тысячи. Во многих похожих зданиях. В республиках, краях и областях.
И вскоре стало ясно: Армад Мишель – фантом.
Ну не было, не было в СССР человека с таким именем и фамилией. Уж если весь КГБ стоит на ушах и не находит человека, значит его просто нет. Те, кто успел пожить в СССР, понимают – о чем я.
Решились на беспрецедентное – позвонили в Париж и попросили повторить 3-й пункт протокола.
Бесстрастная лента дипломатической связи любезно повторила – АРМАД МИШЕЛЬ.
Забегая вперед, замечу – разумеется, французский лидер не мог не знать, под какими именно именем и фамилией проживает в СССР его друг и соратник. Он вполне намеренно спровоцировал эти затруднения. Это была маленькая месть генерала. Не за себя, конечно. А за своего друга и соратника.
А на Старой площади тем временем назревал скандал. И во многих других адресах бескрайнего СССР – тоже.
И тут мелькнула надежда. Одна из машинисток серого здания не без колебаний сообщила, что года три назад ей, вроде, пришлось ОДИН раз напечатать эти два слова, и что тот документ предназначался лично Никите Хрущеву – а именно он правил СССР в означенном 1963-м году.
Сегодня нажали бы на несколько кнопок компьютера и получили бы результат.
В 66-м году десятки пар рук принялись шерстить архивы, но результата не получили.
Параллельно с машинисткой поработали два узко профильных специалиста. И она вспомнила очень существенное – кто именно из Помощников Хрущева поручал ей печатать тот документ. (Это была очень высокая должность, поэтому Помощники генсеков писались с большой буквы).
По игре случая этот самый Помощник именно сегодня отрабатывал свой последний рабочий день в этой должности.
Пришедший к власти полтора года назад Брежнев выводил хрущевские кадры из игры постепенно, и очередь этого Помощника наступила именно сегодня.
Ринулись к помощнику, который ходил по кабинету и собирал свои вещи. Помощник хмуро пояснил, что не работал по этому документу, а лишь выполнял поручение Хрущева, и только тот может внести в это дело какую-то ясность. Помощнику предложили срочно поехать к Хрущеву, который безвыездно жил на отведенной ему даче. Помощник категорически отказался, но ему позвонил сам генсек и намекнул, что его служебная карьера вполне может претерпеть еще один очень даже интересный вираж.
Спустя два часа Помощник сидел в очень неудобной позе, на корточках, перед бывшим главой компартии, который что-то высаживал на огородной грядке. Вокруг ходили плечистые молодые люди, которые Хрущева не столько охраняли, сколько сторожили.
72-летний Хрущев вспомнил сразу. Ну, был такой чудак. Из Азербайджана. Во время войны у французов служил, в партизанах ихних. Так вот эти ветераны французские возьми и пошли ему аж сто тысяч доллАров. (Ударение Хрущева – авт.). А этот чудак возьми и откажись. Ну, я и велел его доставить прямо ко мне. И прямо так, по партийному ему сказал: нравится, мол, мне, что ты подачки заморские не принимаешь. Но, с другой стороны, возвращать этим капиталистам деньги обидно как-то. А не хочешь ли ты, брат, эту сумму в наш Фонд Мира внести? Вот это будет по-нашему, по-советски!
- И он внес? – спросил Помощник.
- Даже кумекать не стал, - торжествующе сказал Хрущев. – Умел я все ж таки убеждать. Не то, что нынешние. Короче, составили мы ему заявление, обедом я его знатным угостил, за это время нужные документы из Фонда Мира привезли, он их подписал и вся недолга. Расцеловал я его. Потому как, хоть и чудак, но сознательный.
Помощник взглянул на часы и приступил к выполнению основной задачи.
- Так это ж кличка его партизанская была, - укоризненно пояснил Хрущев. – А настоящее имя и фамилия у него были – без поллитра не то, что не запомнишь – не выговоришь даже.
Помощник выразил сожаление.
А Хрущев побагровел и крякнул от досады.
- А чего я тебе про Фонд Мира талдычу? Финансовые документы-то не на кличку ведь составляли! – Он взглянул на своего бывшего Помощника и не удержался. – А ты, я смотрю, как был мудак мудаком, так и остался.
Спустя четверть часа в Фонде Мира подняли финансовую отчетность.
Затем пошли звонки в столицу советского Азербайджана – Баку.
В Баку срочно организовали кортеж из нескольких черных автомобилей марки «Волга» и отрядили его на север республики – в город Шеки. Там к нему присоединились авто местного начальства. Скоро машины съехали с трассы и по ухабистой узкой дороге направились к конечной цели – маленькому селу под названием Охуд.
Жители села повели себя по-разному по отношению к этой автомобильной экспансии. Те, что постарше, безотчетно испугались, а те, что помладше, побежали рядом, сверкая голыми пятками.
Время было уже вечернее, поэтому кортеж подъехал к небольшому скромному домику на окраине села – ведь теперь все приехавшие знали, кого именно искать.
Он вышел на крыльцо. Сельский агроном (рядовая должность в сельскохозяйственных структурах – авт.) сорока семи лет от роду, небольшого роста и, что довольно необычно для этих мест, русоволосый и голубоглазый.
Он вышел и абсолютно ничему и никому не удивился. Когда мы его узнаем поближе, мы поймем, что он вообще никогда и ничему не удивляется – такая черта натуры.
Его обступили чиновники самого разного ранга и торжественно объявили, что агроном должен срочно ехать в Баку, а оттуда лететь в Москву, к самому товарищу Брежневу. На лице агронома не дрогнул ни один мускул, и он ответил, что не видит никакой связи между собой и товарищем Брежневым, а вот на работе – куча дел, и он не может их игнорировать. Все обомлели, вокруг стали собираться осмелевшие сельчане, а агроном вознамерился вернуться в дом. Он уже был на пороге, когда один из визитеров поумнее или поинформированнее остальных, вбросил в свою реплику имя де Голля и связно изложил суть дела.
Агроном повернулся и попросил его поклясться.
Тот поклялся своими детьми.
Этой же ночью сельский агроном Ахмедия Джабраилов (именно так его звали в миру), он же один из самых заметных героев французского Сопротивления Армад Мишель вылетел в Москву.
С трапа его увезли в гостиницу «Москва», поселили в двухкомнатном номере, дали на сон пару часов, а утром увезли в ГУМ, в двухсотую секцию, которая обслуживала только высшее руководство страны, и там подобрали ему несколько костюмов, сорочек, галстуков, обувь, носки, запонки, нижнее белье, плащ, демисезонное пальто и даже зонтик от дождя. А затем все-таки повезли к Брежневу.
Генсек встретил его, как родного, облобызал, долго тряс руку, сказал несколько общих фраз, а затем, перепоручив его двум «товарищам», посоветовал Ахмедии к ним прислушаться.
«Товарищи» препроводили его в комнату с креслами и диванами, уселись напротив и предложили сельскому агроному следующее. Завтра утром прибывает де Голль. В программу его пребывания входит поездка по стране.
Маршрут согласован, но может так случиться, что генерал захочет посетить малую родину своего друга и соратника – село Охуд. В данный момент туда проводится асфальтовая дорога, а дополнительно предлагается вот что (на стол перед Ахмедией легла безупречно составленная карта той части села, где находился его домик). Вот эти вот соседские дома (5 или 6) в течение двух суток будут сравнены с землей. Живущих в них переселят и поселят в более благоустроенные дома. Дом агронома наоборот – поднимут в два этажа, окольцуют верандой, добавят две пристройки, а также хлев, конюшню, просторный курятник, а также пару гаражей – для личного трактора и тоже личного автомобиля. Всю эту территорию огородят добротным забором и оформят как собственность семьи Джабраиловых. А Ахмедие нужно забыть о том, что он агроном и скромно сообщить другу, что он стал одним из первых советских фермеров. Все это может быть переделано за трое суток, если будет соблюдена одна сущая мелочь (на этом настоял Леонид Ильич), а именно – если Ахмедия даст на оное свое согласие.
Агроном их выслушал, не перебивая, а потом, без всякой паузы, на чистом русском языке сказал:
- Я ничего не услышал. А знаете – почему?
- Почему? – почти хором спросили «товарищи».
- Потому что вы ничего не сказали, - сказал Ахмедия.
«Товарищи» стали осознавать сказанное, а он встал и вышел из комнаты.
Встречающие высокого гостя, допущенные на летное поле Внуково-2, были поделены на две группы. Одна – высокопоставленная, те, которым гость должен пожать руки, а другая «помельче», она должна была располагаться в стороне от трапа и махать гостю руками. Именно сюда и задвинули Ахмедию, и он встал – с самого дальнего края. Одетый с иголочки, он никакой физической неловкости не ощущал, потому что одинаково свободно мог носить любой род одежды – от военного мундира до смокинга и фрачной пары, хотя последние пятнадцать лет носил совершенно другое.
Когда высокая, ни с какой другой несравнимая, фигура де Голля появилась на верхней площадке трапа, лицо Ахмедии стало покрываться пунцовыми пятнами, что с ним бывало лишь в мгновения сильного душевного волнения – мы еще несколько раз встретимся с этим свойством его физиологии.
Генерал сбежал по трапу не по возрасту легко. Теплое рукопожатие с Брежневым, за спинами обоих выросли переводчики, несколько общих фраз, взаимные улыбки, поворот генсека к свите, сейчас он должен провести гостя вдоль живого ряда встречающих, представить их, но что это? Де Голль наклоняется к Брежневу, на лице генерала что-то вроде извинения, переводчик понимает, что нарушается протокол, но исправно переводит, но положение спасает Брежнев. Он вновь оборачивается к гостю и указывает ему рукой в сторону Ахмедии, через мгновение туда смотрят уже абсолютно все, а де Голль начинает стремительное движение к другу, и тот тоже – бросается к нему. Они обнимаются и застывают, сравнимые по габаритам с доном Кихотом и Санчо Панса. А все остальные, - или почти все, - пораженно смотрят на них.
Ахмедию прямо из аэропорта увезут в отведенную де Голлю резиденцию – так пожелает сам генерал. Де Голль проведет все протокольные мероприятия, а вечернюю программу попросит либо отменить либо перенести, ибо ему не терпится пообщаться со своим другом.
Де Голль приедет в резиденцию еще засветло, они проведут вместе долгий весенний вечер.
Именно эта встреча и станет «базовой» для драматургии будущего сценария. Именно отсюда мы будем уходить в воспоминания, но непременно будем возвращаться обратно.
Два друга будут гулять по зимнему саду, сидеть в уютном холле, ужинать при свечах, расстегнув постепенно верхние пуговицы сорочек, ослабив узлы галстука, избавившись от пиджаков, прохаживаться по аллеям резиденции, накинув на плечи два одинаковых пледа и при этом беседовать и вспоминать.
Воспоминания будут разные, - и субъективные, и авторские, - но основной событийный ряд сценария составят именно они.
Возможно, мы будем строго придерживаться хронологии, а может быть и нет. Возможно, они будут выдержаны в едином стилистическом ключе, а может быть и нет. Всё покажет будущая работа.
А пока я вам просто и вкратце перечислю основные вехи одной человеческой судьбы. Если она вызовет у вас интерес, а может и более того – удивление, то я сочту задачу данной заявки выполненной.
Итак, судите сами.
Повторяю, перед вами – основный событийный ряд сценария.
Вы уже знаете, где именно родился и вырос наш герой. В детстве и отрочестве он ничем кроме своей внешности, не выделялся. Закончил сельхозтехникум, но поработать не успел, потому что началась война.
Записался в добровольцы, а попав на фронт, сразу же попросился в разведку.
- Почему? – спросили его.
- Потому что я ничего не боюсь, – ответил он, излучая своими голубыми глазами абсолютную искренность.
Его осмеяли прямо перед строем.
Из первого же боя он вернулся позже всех, но приволок «языка» - солдата на голову выше и в полтора раза тяжелее себя.
За это его примерно наказали – тем более, что рядовой немецкой армии никакими военными секретами не обладал.
От законных солдатских ста грамм перед боем он отказался.
- Ты что – вообще не пьешь? - поинтересовались у него.
- Пью, – ответил он. – Если повод есть.
Любви окружающих это ему не прибавило.
Однажды его застали за углубленным изучением русско-немецкого словаря.
Реакция была своеобразная:
- В плен, что ли, собрался?
- Разведчик должен знать язык врага, – пояснил он.
- Но ты же не разведчик.
- Пока, – сказал он.
Как-то он пересекся с полковым переводчиком и попросил того объяснить ему некоторые тонкости немецкого словосложения, причем просьбу изложил на языке врага. Переводчик поразился его произношению, просьбу удовлетворил, но затем сходил в штаб и поделился с нужными товарищами своими сомнениями. Биографию нашего героя тщательно перелопатили, но немецких «следов» не обнаружили. Но, на всякий случай, вычеркнули его фамилию из списка представленных к медали.
В мае 1942 года в результате безграмотно спланированной военной операции, батальон, в котором служил наш герой, почти полностью полег на поле боя. Но его не убило. В бессознательном состоянии он был взят в плен и вскоре оказался во Франции, в концлагере Монгобан. Знание немецкого он скрыл, справедливо полагая, что может оказаться «шестеркой» у немцев.
Почти сразу же он приглянулся уборщице концлагеря француженке Жанетт. Ей удалось уговорить начальство лагеря определить этого ничем не примечательного узника себе в помощники. Он стал таскать за ней мусор, а заодно попросил её научить его французскому языку.
- Зачем это тебе? – спросила она.
- Разведчик должен знать язык союзников, – пояснил он.
- Хорошо, – сказала она. – Каждый день я буду учить тебя пяти новым словам.
- Двадцать пяти, – сказал он.
- Не запомнишь. – засмеялась она.
Он устремил на неё ясный взгляд своих голубых глаз.
- Если забуду хотя бы одно – будешь учить по-своему.
Он ни разу не забыл, ни одного слова. Затем пошла грамматика, времена, артикли, коих во французском языке великое множество, и через пару месяцев ученик бегло болтал по-французски с вполне уловимым для знатоков марсельским выговором (именно оттуда была родом его наставница Жанетт).
Однажды он исправил одну её стилистическую ошибку, и она даже заплакала от обиды, хотя могла бы испытать чувство гордости за ученика – с женщинами всего мира иногда случается такое, что ставит в тупик нас, мужчин.
А потом он придумал план – простой, но настолько дерзкий, что его удалось осуществить.
Жанетт вывезла его за пределы лагеря – вместе с мусором. И с помощью своего племянника отправила в лес, к «маки» (французским партизанам – авт.)
Своим будущим французским друзьям он соврал лишь один – единственный раз. На вопрос, кем он служил в советской армии, он ответил, не моргнув ни одним голубым глазом:
- Командиром разведотряда.
Ему поверили и определили в разведчики – в рядовые, правда. Через четыре ходки на задания его назначили командиром разведгруппы. Ещё спустя месяц, когда он спустил под откос товарняк с немецким оружием, его представили к первой французской награде. Чуть позже ему вручили записку, собственноручно написанную самоназначенным лидером всех свободных французов Шарлем де Голлем. Она была предельно краткой: «Дорогой Армад Мишель! От имени сражающейся Франции благодарю за службу. Ваш Шарль де Голль». И подпись, разумеется.
Кстати, о псевдонимах. Имя Армад он выбрал сам, а Мишель – французский вариант имени его отца (Микаил).
Эти два имени стали его основным псевдонимом Но законы разведслужбы и конспирации обязывали иногда менять даже ненастоящие имена.
История сохранила почти все его остальные псевдонимы – Фражи, Кураже, Харго и даже Рюс Ахмед.
Всё это время наш герой продолжал совершенствоваться в немецком языке, обязав к этому и своих разведчиков. Это было нелегко, ибо французы органически не переваривали немецкий. Но ещё сильнее он не переваривал, когда не исполнялись его приказы.
И вскоре он стал практиковать походы в тыл врага – малыми и большими группами, в формах немецких офицеров и солдат. Особое внимание уделял немецким документам – они должны были быть без сучка и задоринки. Задания получал от своих командиров, но планировал их сам. И за всю войну не было ни одного случая, чтобы он сорвал или не выполнил поставленной задачи.
Однажды в расположение «маки» привезли награды. И он получил свой первый орден – Крест за добровольную службу.
Через два дня в форме немецкого капитана он повел небольшую группу разведчиков и диверсантов на сложное задание – остановить эшелон с 500 французскими детьми, отправляемыми в Германию, уничтожить охрану поезда и вывести детей в лес. Задание артистично и с блеском было выполнено, но себя он не уберег – несколько осколочных ранений и потеря сознания. Он пролежал неподалеку от железнодорожного полотна почти сутки. В кармане покоились безупречно выполненные немецкие документы, а также фото женщины с двумя русоволосыми детьми, на обороте которого была надпись: «Моему дорогому Хайнцу от любящей Марики и детей». Армад Мишель любил такие правдоподобные детали. Он пришел в себя, когда понял, что найден немцами и обыскивается ими.
- Он жив, – сказал кто –то.
Тогда он изобразил бред умирающего и прошептал что–то крайне сентиментальное типа:
- Дорогая Марика, ухожу из этой жизни с мыслью о тебе, детях, дяде Карле и великой Германии.
В дальнейшем рассказ об этом эпизоде станет одним из самых любимых в среде партизан и остальных участников Сопротивления. А спустя два года, прилюдно, во время дружеского застолья де Голль поинтересуется у нашего героя:
- Послушай, всё время забываю тебя спросить – почему ты в тот момент приплел какого–то дядю Карла?
Армад Мишель ответил фразой, вызвавшей гомерический хохот и тоже ставшей крылатой.
- Вообще–то, - невозмутимо сказал он, - я имел в виду Карла Маркса, но немцы не поняли.
Но это было потом, а в тот момент нашего героя погрузили на транспорт и отправили в немецкий офицерский госпиталь. Там он быстро пошел на поправку и стал, без всякого преувеличения, любимцем всего своего нового окружения. Правда, его лицо чаще обычного покрывалось пунцовыми пятнами, но только его истинные друзья поняли бы настоящую причину этого.
Ну а дальше произошло невероятное. Капитана немецкой армии Хайнца – Макса Ляйтгеба назначили ни много, ни мало – комендантом оккупированного французского города Альби. (Ни здесь, ни до, ни после этого никаких драматургических вывертов я себе не позволяю, так что это – очередной исторический факт – авт.)
Наш герой приступил к выполнению своих новых обязанностей. Связь со своими «маки» он наладил спустя неделю. Результатом его неусыпных трудов во славу рейха стали регулярные крушения немецких поездов, массовые побеги военнопленных, - преимущественно, советских, - и масса других диверсионных актов. Новый комендант был любезен с начальством и женщинами и абсолютно свиреп с подчиненными, наказывая их за самые малейшие провинности. Спустя полгода он был представлен к одной из немецких воинских наград, но получить её не успел, ибо ещё через два месяца обеспокоенный его судьбой де Голль (генерал понимал, что сколько веревочке не виться…) приказал герру Ляйтгебу ретироваться.
И Армад Мишель снова ушел в лес, прихватив с собой заодно «языка» в высоком чине и всю наличность комендатуры.
А дальше пошли новые подвиги, личное знакомство с де Голлем, и – победный марш по улицам Парижа. Кстати, во время этого знаменитого прохода Армад Мишель шел в третьем от генерала ряду. Войну он закончил в ранге национального Героя Франции, Кавалера Креста за добровольную службу, обладателя Высшей Военной Медали Франции, Кавалера высшего Ордена Почетного Легиона. Венчал всё это великолепие Военный Крест – высшая из высших воинских наград Французской Республики.
Вручая ему эту награду, де Голль сказал:
- Теперь ты имеешь право на военных парадах Франции идти впереди Президента страны.
- Если им не станете вы, мой генерал, - ответил Армад Мишель, намекая на то, что у де Голля тоже имелась такая же награда.
- Кстати, нам пора перейти на «ты», – сказал де Голль.
К 1951-му году Армад Мишель был гражданином Франции, имел жену-француженку и двух сыновей, имел в Дижоне подаренное ему властями автохозяйство (небольшой завод, по сути) и ответственную должность в канцелярии Президента Шарля де Голля.
И именно в этом самом 1951-м году он вдруг вознамерился вернуться на Родину, в Азербайджан. (читай – в СССР).
Для тех, кто знал советские порядки, это выглядело, как безумие.
Те, кто знали Армада Мишеля, понимали, что переубеждать его – тоже равносильно безумию.
Де Голль вручил ему на прощание удостоверение почетного гражданина Франции с правом бесплатного проезда на всех видах транспорта. А спустя дней десять дижонское автопредприятие назвали именем Армада Мишеля.
В Москве нашего Героя основательно потрясло МГБ (Бывшее НКВД, предтеча КГБ - авт.) Почему сдался в плен, почему на фото в форме немецкого офицера, как сумел совершить побег из Концлагеря в одиночку и т.д. и т.п. Репрессировать в прямом смысле не стали, отправили в родное село Охуд и велели его не покидать. Все награды, письма, фото, даже право на бесплатный проезд отобрали.
В селе Охуд его определили пастухом. Спустя несколько лет смилостивились и назначили агрономом.
В 1963-м году вдруг вывезли в Москву. Пресловутые сто тысяч, беседа и обед с Хрущевым, отказ от перевода в пользу Фонда мира. Хрущев распорядился вернуть ему все личные документы и награды.
Все, кроме самой главной – Военного Креста. Он давно был экспонатом Музея боевой Славы. Ибо в СССР лишь два человека имели подобную награду – главный Творец Советской Победы Маршал Жуков и недавний сельский пастух Ахмедия Джабраилов.
Он привез эти награды в село и аккуратно сложил их на дно старого фамильного сундука.
А потом наступил 66-й год, и мы вернулись к началу нашего сценария.
Точнее, к той весенней дате, когда двое старых друзей проговорили друг с другом весь вечер и всю ночь.
Руководитель одной из крупных европейский держав и провинциальный сельский агроном.
Наш герой не стал пользоваться услугами «товарищей». Он сам уехал в аэропорт, купил билет и отбыл на родину.
Горничная гостиницы «Москва», зашедшая в двухкомнатный «полулюкс», который наш герой занимал чуть менее двух суток, была поражена. Постоялец уехал, а вещи почему-то оставил. Несколько костюмов, сорочек, галстуков, две пары обуви. Даже нижнее белье. Даже заколки. Даже зонт для дождя.
Спустя несколько дней, агронома «повысят» до должности бригадира в колхозе.
А через недели две к его сельскому домику вновь подъедут автомобили, в этот раз – всего два. Из них выйдут какие–то люди, но на крыльцо поднимется лишь один из них, мужчина лет пятидесяти, в диковинной военный форме, которую в этих краях никогда не видели.
Что и можно понять, потому что в село Охуд никогда не приезжал один из руководителей министерства обороны Франции, да ещё в звании бригадного генерала, да ещё когда–то близкий друг и подчиненный местного колхозного бригадира.
Но мы с вами его узнаем. Мы уже встречались с ним на страницах нашего сценария (когда он будет полностью написан, разумеется).
Они долго будут обниматься, и хлопать друг друга по плечам. Затем войдут в дом. Но прежде чем сесть за стол, генерал выполнит свою официальную миссию. Он вручит своему соратнику официальное письмо президента Франции с напоминанием, что гражданин СССР Ахмедия Микаил оглу (сын Микаила – авт.) Джабраилов имеет право посещать Францию любое количество раз и на любые сроки, причем за счет французского правительства.
А затем генерал, - нет, не вручит, а вернет, - Армаду Мишелю Военный Крест, законную наградную собственность героя Французского Сопротивления.
Ну и в конце концов они сделают то, что и положено делать в подобных случаях – запоют «Марсельезу».
В стареньком домике. На окраине маленького азербайджанского села.
Если бы автор смог бы только лишь на эти финальные мгновения стать режиссером фильма, то он поступил бы предельно просто – в сопровождении «Марсельезы» покинул бы этот домик через окно, держа всё время в поле зрения два силуэта в рамке этого окна и постепенно впуская в кадр изумительную природу Шекинского района – луга, леса, горы, - а когда отдалился бы на очень-очень большое расстояние, вновь стал бы автором и снабдил бы это изображение надписями примерно такого содержания:
Армад Мишель стал полным кавалером всех высших воинских наград Франции.
Ахмедия Джабраилов не получил ни одной воинской награды своей родины – СССР.
В 1970-м году с него был снят ярлык «невыездного», он получил возможность ездить во Францию и принимать дома своих французских друзей.
Прошагать на военных парадах Франции ему ни разу не довелось.
В 1994-м году, переходя дорогу, он был насмерть сбит легковым автомобилем, водитель которого находился в состоянии легкого опьянения. Во всяком случае, так было указано в составленном на месте происшествия милицейском протоколе.
|
|
История с лепры (без купюр):
Мой хороший знакомый поведал такую историю.
Сам он занимается ремонтом бытовой техники (стиралки там, ну холодильники, плиты и проч).
Живет в дальнем Подмосковье в деревне, в частном доме и соответственно обслуживает тот район из нескольких десятков деревень, и коттеджных поселков, с том числе и элитных.
Принимает вызов пару месяцев назад из одного такого посёлка. Сразу на несколько позиций. Отремонтировать 2 стиральные машины, холодильник, и кондей в доме чо то барахлил.
Поехал.
Приехал в огромный особняк.
Встречает сам хозяин.
Ну посмотрел, починил, хозяин расплатился, пригласил кофейку шебануть на кухню.
И спрашивает: Дима, я увидел у тебя в инструментах старую убитую отвертку. При наличии такого хорошего инструмента — зачем она тебе?
Мой знакомый говорит, так мол и так, отвертка моего покойного отца, он тоже, в качестве хобби, занимался ремонтом всего механического и с ней вообще не расставался. Беру с собой как память об отце.
Хозяин, уходит с кухни, и возвращается со старыми наручными часами. Ты знаешь, говорит, я в Москве работаю, в крупной компании, и всегда на переговоры беру вот эти часы, это часы моего отца, который отдал мне их за день до смерти. Я их не надеваю, потому что по статусу мне положено носить часы за лям, но эти всегда кладу в карман брюк. Они всегда со мной. На всех переговорах.
Дима говорит, а я бы не стеснялся таких часов, ведь они отцовские, и пох на бизнес там этикет.
На том и расстались.
И вот вчера Дима мне рассказывает. Вечером звонок, сначала не сразу понял кто, а потом вспомнил — ну да тот чел с часами. Рассказывает, Дима, знаешь, вчера была важная встреча с японскими инвесторами, все должны быть в костюмах за 3 шт баксов, брюки с наглаженными стрелками, тонкими хоть член брей, надел часы отца, хуль мне стесняться то, и самый главный там такой был, всю дорогу смотрел на них. Я про себя думаю, ну и хули тебе надо! Тот в конце переговоров спрашивает через переводчика извиняясь – а что это за часы такие старые? Ну моего отца отвечает. По наследству остались. Тогда японец достает из кармана брюк тоже потисканные часы, а это говорит часы моего отца...
|
|
Концерт в Большом зале филармонии. Исполняются скрипичные концерты Антонио Вивальди «Времена года». Прямо передо мной рядом с отцом сидит маленький мальчик. Белая рубашечка, жилетка, бабочка, кудри. Сидит тихо, слушает внимательно, отца не беспокоит. Скрипач отыграл одну из частей. Пауза. И я слышу робкий детский голос: «Папочка, уже «Осень»?».
|
|
Я пошел в школу в первый класс 1 сентября 1959 г. в Москве и был там до 4 класса. Мой отец был военным и учился в военной академии имени. Отцы большинства моих одноклассников тоже были военными, я понял это, когда спустя годы рассматривал выпускной альбом отца, похоже у нас были параллельные классы. На память у меня осталось 4 годичных фотографии класса, с нашей первой учительницей Инной Александровной Богатыревой. Если не ошибаюсь мы были ее первым классом в послужном списке. Можно много чего вспомнить, а мне вспоминается наш переезд в г.Урюпинск, начало пятого класса. Здесь многое оказалось совершенно другим, хотя бы то, что меня посадили с девочкой по имении Таисия. Это имя меня просто поразило, даже не подозревал, что такие имена могут быть. Все писали перьевыми ручками и носили чернильницы в длинных мешочках. Моя простая ручка с пимпочкой на конце, воспринималась как признак гордыни и даже невоспитанности. Самое тяжелое, не было телевидения, все три года, что там прожили. Не являясь любителем точных дисциплин, однажды был вызван к доске и поставлен решать какою-то задачку. Самое интересное, что я ее решил, написал результат и сказал это вслух: "Шестнадцать". Грянул дружный смех всего класса. Наша добрейшая, уже тогда пожилая учительница Екатерина Алексеевна, сдерживая улыбку, мягко меня поправила :"Шашнадцать". Из местного говора еще осталось в памяти слово "глупой", по-московски - глупый.
После этого у меня было еще 4 школы, два университета, из одного перешел в другой, академия военного типа, но с тех пор, хотя объездил большую часть СССР, не встречал ни одного человека из Урюпинска и не слышал их говорка. Зато остались в памяти колоритные деды с усами, в фуражках, галифе, заправленными в шерстяные носки и калоши. Хоперские казаки forever.
|
|
-= Час расплаты =-
90-е годы прошлого века. Почти у всех моих одноклассников уже есть "спектрум" или приставка. Ежедневно в школе все только о них и трендели. Слезно прошу отца, уговариваю мать, чтоб купили и мне. Хотя бы на день рождения! Но, в ответ слышу одно и то же: "Сынок, зачем нам такая дорогая никчемная игрушка? Иди лучше на улицу погуляй".
И вот вчера, 25 лет спустя, настал час расплаты. Звонит мне маман и говорит:
- Сынок, помоги мне выбрать смартфон отцу на день рождения...
|
|
Знакомилась по объявлениям. И вот как-то раз, приходят... бабушка с дедушкой! И уговаривают за их внука замуж идти. И чем же я им, думаете, понравилась? Тем, что без отца росла.
"Эта девка мужественная, сильная и волевая, нашего раздолбая в руках удержит,"- сказал дедушка. Пришлось извиниться и отказаться.
|
|
"Жди меня, и я вернусь..." (основная номер 10 от 21 апреля)
У Симонова есть (либо ему приписывается) эпитафия на смерть Серовой (она скончалась в 1975 году). Стихотворение было широко известно - но в печати, конечно, не публиковалось. В результате получился "испорченный телефон": попытка отыскать первоисточник даёт множество версий, существенно различных между собой. В них утеряна рифма, ритм, а порой и смысл.
Восстанавливаю версию, которую слышал от отца. Здесь и рифма, и размер, и глубокий смысл:
Под камнем сим - Серова Валентина,
Моя и многих верная жена.
Молю, Господь, избавь её от сплина:
Ведь в первый раз она лежит одна...
|
|
В продолжение истории от 05.04. 2015г. о старике «полицае».
Лет, может быть, десять назад, не помню точно, аналогичная история была в журнале, если я не ошибаюсь, «Профиль». Вот коротко её содержание:
В Москве в большом многоквартирном доме жили два деда — один генерал КГБ в отставке, а второй просто дед откуда–то с Западной Украины родом, причём эта территория Западной Украины до Первой мировой войны входила в Австро–Венгерскую империю. Встречались эти два старика во дворе на лавочке, и генерал КГБ не упускал случая погнобить деда за его происхождение, маленькую пенсию и пр. Тот на всё это отмачивался.
В начале Первой мировой войны деда, тогда молодого парня, забрали в армию воевать за Австро–Венгрию. Закончилась Первая мировая война, через двадцать лет началась Вторая мировая война, и территория, где проживал наш герой, отошла, по договоренности Сталина и Гитлера, к Советскому Союзу. Дед больше не воевал, а после войны уехал с Западной Украины и после всех переездов оказался в Москве. Пенсия у простого деда была маленькая. Жил этот дед с дочерью–учительницей, у которой тоже зарплата была соответствующая.
И вот однажды то ли во времена перестройки или уже после благополучной кончины Советского Союза чисто случайно кто–то посоветовал деду написать в Австрию по поводу своей бедной жизни и о своих заслугах перед Австро–Венгрией во время службы в её вооружённых силах. Через какое–то время пришёл ответ, в котором сообщалось, что он, естественно, заслужил государственную пенсию за службу в вооружённых силах Австрии. А через непродолжительное время деда пригласили в посольство Австрии и официально признали его военным пенсионером с назначением ему соответствующей пенсии.
Размер пенсии оказался таким, что генерал КГБ с полгода с дедом не разговаривал и не здоровался. Зато дочь старика теперь не знала, как ублажить отца родного и какую ещё пылинку с него сдуть после такой неожиданной пенсии.
Когда–то известный писатель Джеймс Хэдли Чейз в одном из интервью сказал: «Жизнь создаёт порой такие ситуации, которые не придумает ни один писатель».
|
|
История эта произошла в период агонии совка. "Государственные" квартиры в моем родном городе еще нельзя было приватизировать и легально продавать, зато квартиру в жилищно-строительном кооперативе можно было не только вернуть кооперативу, получив обратно пай, но и продать (в отличие от советских порядков), выбрав покупателя по своему усмотрению. Правда, покупатель все еще должен был непременно прописаться в купленной квартире: даже если реально жил в совсем другом месте (например, в прежней квартире, где осталась прописана жена). Иначе квартиру на его имя просто не зарегистрировали бы.
Однокомнатную квартиру рядом с моей 3-хкомнатной купил некий мелкий "бизнесмен" из бывших комсомольских работников (назову его К.). А у моего отца-пенсионера тоже была однокомнатная, но в только что построенном кооперативном доме в "спальном" районе на самом краю города. Я предложил К. поменяться однокомнатными (с моей доплатой), но тот гордо отказался: его не устраивала окраина. А где-то через месяц-другой К. сам предложил обмен.
Оказалось, что К. использовал свою квартиру не для проживания (у него, вернее - у жены, была еще какая-то квартира), а для встреч с постоянной любовницей. Поэтому, перед покупкой соседней с моей квартиры, К. заявил о потере паспорта, получил новый и уже в нем изменил адрес прописки. А "потерянный" паспорт с прежней пропиской оставил лежать среди прочих семейных документов, чтобы у жены не возникало лишних вопросов.
Новый паспорт хранился в новой квартире, а также использовался во внешнем мире (например, при нотариальных сделках). Но как-то раз пьяный К. пришел в квартиру жены с новым паспортом в кармане пиджака и заснул. Супруга привычно обшарила карманы благоверного и обнаружила паспорт с загадочным адресом прописки. Потом был семейный скандал, жена К. начала бродить в окрестностях ставшего ей известным адреса, стучала в дверь и т.д. Явка была провалена.
Но К. придумал отмазку. Мол, очень дешево купил квартиру у некоего "деда", пообещав позволить "деду" дожить в ней свой век бесплатно, оплачивая лишь текущие коммунальные расходы. Типа удачно вложил деньги, сам в квартире не бывает и баб не водит (там же "дед" живет). Ну а новая прописка понадобилась исключительно для того, чтобы зарегистрировать покупку на свое имя.
Обмен квартир решал сразу две проблемы К. Во-первых, условием была не только некая доплата с моей стороны, но и согласие моего отца исполнить роль "деда". То есть, отец должен был согласиться (и согласился) разок встретиться с женой К. и подтвердить вранье ее мужа. Мол, именно отец был прежним владельцем, а также - прежним и нынешним жильцом, не дающим под своим кровом приют никаким прелюбодеям. Во-вторых, у К. появлялось новое место для встреч с любовницей: прежняя квартира моего отца. Естественно, отец пообещал не сообщать жене К. соответствующий адрес.
Квартиры поменяли, К. снова "потерял" паспорт (чтобы не засветить новый адрес прописки перед женой), мой отец сыграл роль мифического "деда", жена К. успокоилась и стала (видимо не сообразила) ничего проверять по официальным источникам (адресный стол, паспортистка местного РОВД, БТИ). К. оплатил ремонт прежней квартиры отца и начал встречаться в ней с любовницей.
Что касается оговоренной доплаты, то часть я выплатил сразу (сколько мог), а остаток должен был выплачивать по частям в течение нескольких месяцев. И еще до того, как я полностью выполнил свои финансовые обязательства, К. наступил на прежние грабли: пришел домой - к любящей шарить по карманам жене - вусмерть пьяным, имея в кармане пиджака паспорт с очередным "секретным" адресом прописки. Похоже, это у него вошло в привычку...
|
|
Есть у меня племянник, шести лет от роду, надо сказать- очень вежливый и культурный мальчик!Слова плохого от него не услышишь, хотя и ходит в садик!))
Далее- со слов его отца, моего брата:"Мою сынулю в душе, разговариваем за жизнь, то-се, и заходит речь о футболе!(к слову сказать,малыш спортивный!) Ну и,в общем заходит разговор о футбольном фанате-хулигане,бросившем файер в голову Акинфееву.
Сынок- мне:"Папа,а что этому хулигану теперь будет?"
Я- ему:"Ну в тюрьму наверное посадят!"
Сынок:"А-а-а-а!"
Пауза...Задумался.
Потом:"Пап, а на сколько посадят?"
Я:"Ну не знаю,может лет на пять!"
Пауза...
После выдает обреченным голосом:"На пять лет- это П.....ЕЦ!!!"
|
|
Удивляюсь я. Вот иногда читаешь историю или, скажем, фильм смотришь – сюжет хорошо закручен и действие динамично развивается. А потом зацепишься мозгами за какую-нибудь деталь и все насмарку. Возьмем такую фильму как «Менялы». Там один делец в 1961 году перед денежной реформой решил прибыльное дельце провернуть. Берет он двух хануриков, оделяет их машиной «Хорьх», которую где-то после войны хапнул, и поручает им помотаться по глубинке и разменять сто тысяч (старых) на медные деньги от копейки до трех. Замысел в том, что эту медь менять не будут и его сто тысяч старыми превратятся в сто тысяч новыми вместо десяти.
Потом идут разные забавные приключения. Один из этих мужиков находит свою прежнюю любовь с уже подросшим его же сыном. Другой, прежде немой, в результате нервного потрясения начинает говорить. В общем, хорошо, добротно снятая лента. Но!.. Вот давайте посчитаем. Копейка весила один грамм, две копейки – два грамма, три копейки – три. Так что, по-любому, рубль – это сто грамм. Червонец – килограмм. Десять тысяч – тонна. Сто тысяч – десять тонн. Никакая легковушка такой вес не поднимет. Максимум – полтонны, а это пять тысяч рублей. Согласитесь, что накал страстей уже совсем не тот.
Вот и тут частенько напишет человек историю, а там явная несуразица. А он клянется, что это произошло с племянницей жены брата друга отца его бывшей невесты и все абсолютно достоверно.
|
|
Про скупость.
Бабушка моя рассказывала, Царствие ей небесное.
Ее отца - моего прадеда - обожали все в округе. Он вернулся с японской войны без ноги, что не помешало потом ему ни дом построить (который пережил потом и коллективизацию - там школу устроили, и войну, и разрушила его своими набегами городская шантрапа уже в 1970-е годы, когда уж и деревни на том месте не осталось - а фруктовый сад, посаженный прадедом, все плодоносил!), ни семерых детей вырастить. Прадед остался у всех в памяти как добрый, отзывчивый человек, с повышенным чувством справедливости - за что, собственно, его и поперли на Соловки в 1929 г., куда он даже и не доехал - помер где-то по дороге в теплушке. Было ему тогда всего лишь лет 50 с небольшим.
По общему деревенскому мнению, с супругой ему не повезло - моя прабабка была хоть и работящая (ленивую бы никто не взял в жены), но своенравна и, скажем так, скуповата. Бабушка моя обожала своего отца, а мать свою она, как я понимаю, скорее побаивалась, хотя и не критиковала особо, даже рассказывая о ней через 20 лет после ее смерти.
Одно из ярких ее самых воспоминаний о матери - у них в деревенском доме, ясное дело, были куры, а значит, были и яйца. Кур много было, яиц тоже много скапливалось, а вот холодильников тогда не было, и яйца не быстро, конечно, но тухли, особенно летом по жаре.
Так вот, моя скуповатая прабабка установила в семье жесткое правило - не прикасаться к свежим яйцам, пока не съедены все тухлые! А с учетом приличного запаса тухлятины, понятно, во что это все выливалось...
Моя бабушка опечаленно говорила через 40-50 лет после описываемых событий: "И так до самого замужества, пока к твоему деду не переехала жить от родителей, я не съела дома НИ ЕДИНОГО свежего яичка - только тухлыми нас всех мамка много лет кормила!"
|
|
ДВЕ ЖЕНЫ, ЖЕНСКИЙ ВЗГЛЯД!!!
Статья - "Снимаю монополию на мужа" была опубликована в журнале «Работница» № 1, 1992 г. Таганрог:
«Хочу рассказать о своей необычной семье. Дело в том, что у моего мужа две жены. Я была первой женой, и наша семья ничем не выделялась из прочих. Только муж у меня замечательный человек, и это далеко не только мое мнение. Если кратко, то он фантастически одаренный, волевой и трудолюбивый человек, очень добрый, скромный и предельно честный. Когда он полюбил другую женщину и, естественно, сказал мне об этом, моему горю не было конца – ведь у нас ребенок! Помню, тогда муж хотел умереть, настолько неестественной казалась ему ситуация, когда две женщины стали почти одинаково ему дороги. Это теперь мне просто об этом писать, а тогда я была в отчаянии от ревности и обиды. Конечно же, он боролся со своей второй любовью изо всех сил, но, наверное, это было очень трудно. Я с ужасом смотрела, как у меня на глазах умирает этот добрый, по-детски наивный, любимый человек. И вспомнила я одну притчу, как мудрец решил спор двух женщин о том, кому из них принадлежит ребенок. Он сказал: "Возьмите его на руки и тяните каждая к себе, и я посмотрю тогда, чей он". И стали женщины тянуть ребенка, но вдруг одна сама отпустила руку. И тогда мудрец отдал ей ребенка и сказал: "Вот она, настоящая мать, она не смогла причинить боль своему люби малышу". Так разве я не люблю своего мужа?! Ведь моя любовь не зависит даже от того, любит он меня или нет. Настоящая любовь выше человеческих сил, потому она и бывает счастливой или несчастливой.
Одним словом, решила я уступить своего мужа сопернице, но только он и слышать об этом не хотел, говорил, что без меня не сможет так же, как и без нее, а потому выхода у него нет.
Благодарю Бога, что у меня нашлись силы победить свою ревность и устроить встречу. На мое удивление, она оказалось милой женщиной, очень близкой мне по состоянию души. Я была поражена: как это он смог выискать такую же беспомощную, добрую, не приспособленную к этому злому миру душу, как и он сам. Страхи мои оказались напрасными – муж любил нас совершенно одинаково, как человек любит солнце и воздух, мать и отца, двоих детей. Но как нам жить дальше? Все так не устроено… и тем не менее мы продолжали жить, все вместе приспосабливаясь к "окружающей среде". Нельзя сказать, что сразу все обстояло так уж замечательно. Всем нам пришлось изрядно помучиться. Но только такого человека, как наш муж, нельзя было не любить. Не много есть таких мужей, которые даже для одной жены сделали бы столько, сколько наш сделал для каждой из нас.
У нас обеих прекрасные дети, и мы счастливы, любимы и любим замечательного человека. И еще хочу сказать, что это большое счастье, когда тебя любят без всяких оговорок, а просто как свою родную душу, и ради этого стоит бороться с трудностями, хотя, честно говоря, жертвовать нам пришлось немногим. Даже двоим нам гораздо легче делать ту домашнюю работу, от которой, к сожалению, никуда не деться и которую обычно выполняет одна женщина, и поэтому у семьи намного больше остается свободного времени, которое мы проводим в прекрасном активном отдыхе.
Только не бойтесь, что после публикации письма все мужчины станут обзаводиться вторыми женами, как бы не так! Вот любовница, это другое дело: пришел – ушел, а тут большая семья, дети, колоссальная ответственность и нагрузка. Вряд ли многие мужчины способны к полной самоотдаче ради счастья двух женщин. Даже мне кажется, что многие мужчины будут против двоеженства: а вдруг на их долю женщин не останется? Да уж, дорогие, очень может быть, особенно если после работы вы валяетесь на диване, стучите в домино или, еще хуже, дружите с зеленым змием.
О мужчинах я сказала, но и для многих женщин это трудно – нужно быть всегда красивой, умной и доброй, если хочешь, чтобы муж улыбался тебе так же, как и другой жене. Конечно, проще всего монополия на мужа, но посмотрите, до чего довели страну всякие монополии… На этот шаг способны только любящие, а не вышедшие замуж по расчету, только способные отделить главное от второстепенного.
По-разному складывается жизнь, но редко кто из женщин прощает мужу измену или влюбленность в другую женщину. А если вы не хотите терять любимого человека, что делать тогда? Девять лет назад я выбрала для себя: оставаться рядом, помогать во всем и не ревновать. Я не боюсь общественного порицания. Почему-то, когда муж пьет и бьет, считается нормальным у нас. Или когда брошенная жена мстит мужу, запрещая ему видеться с ребенком, – тоже в порядке вещей. А может, и наш вариант вполне нормален? Он необычен, но, уверяю вас, человечен».
|
|
Герой Советского Союза! Героям Слава!
Дмитрий Романович Овчаренко, ездовой пулемётной роты 389-го стрелкового полка 176-й стрелковой дивизии 9-й армии Южного фронта.
13 июля 1941 года ехал на кобыле (имя кобылы увы, история не сохранила), вру, на телеге, которая была запряжена в эту кобылу (или кобыла в телегу, неважно), вез боеприпасы к линии фронта, никого не трогал. Тут, откуда не возьмись, появились немцы на двух бронетранспортерах и внезапно окружили товарища Ивана (хотя он был Дмитрий, но для немцев это было неважно)!
Два офицера начали с Иваном (туземцем) вести неспешную беседу (допрашивать по-немецки), остальные товарищи-немцы-пролетарии (хрен знает, сколько их было, но точно больше двадцати), развели костер и решили пожрать сухпай (сало и тушенка, 1941, хули!).
Иван - гут?
Гут - отвечал он (язык вероятного противника он изучал в пятом классе сельской школы села Овчарово Харьковской, ныне Луганской области)
Немец - ты раsshин швайн - гут?
- Гут!
- Мосин - гут?
Дмитрий - Гут, гут, и отдал свою винтовку.
Иван знает, где русские?
Гут, гут!
Точно гут?
Гут, гут, и показывает рукой на Запад.
Иван, а ты в курсе, что ты недочеловек и мы тебя.....
Димка отвечал радостно - гут, гут!
И все твое село!....
Гут, гут!
И твоего отца!
Отца? Ну это уже не есть гут (не на шутку разозлися он), а шутник (в селе шутки шутить комиссары не давали!) он был еще тот! Да я тебя (под руку попался топор, заныканный в повозке, и мама дорогая!!!! Фильмы ужасов отдыхают!!!!!....
(А за отца ответишь!)
Первому офицеру он просто снес голову (это же надо было довести человека до такого состояния), затем (вы еще хотите играть в шуттеры?), взяв у него (трупа) три гранаты, покидал в проклятых немчур у костра (человек примерно двадцать плюс-минус угробил), недоживших добил тем же самым топором, а за тем офицером, который про его отца плохо высказался, гнался примерно полтора км, ну а тот, не будучи ботом в Сталкере, сдох и остался без головы!
После этого товарищ Дмитрий вернулся к своей любимой кобыле и повез боеприпасы на передовую к своей роте, которая всеми своими силами останавливала немецкий блиц-криг, но это уже совершенно другая история!
ВОТ ЭТИМ ГЕРОЯМ "СЛАВА" НУЖНО КРИЧАТЬ!
|
|
Плохой поступок лучшей подруги
Есть у меня знакомая, зовут Валерия, а у нее лучшая подруга чуть ли не с детства, Маша. Мне всегда было трудно понять как такие разные люди могут дружить.. Маша красавица, похожа на куклу барби, точёная фигурка, милое личико, русые волосы, только в глазах хитринка какая-то.. при более близком знакомстве эта хитринка проявляется как подловатость что ли.. К примеру, Маша может уйти с вечеринки одев чужую курточку, а если её в дверях тормознуть она мило улыбаясь скажет "Ой, так это твоя? Я одену ладно, а то мне так холодно". А своя при этом в руке.. Курточка вернулась через полгода и была прожжена сигаретой в нескольких местах..
Валерия же наоборот, в ней сразу чувствовалась "порода", нет, у неё не было такой красивой фигуры, но это компенсировала благородная осанка, не было такого красивого лица, но высокие чёрные брови дугой, огромные карие глаза и нос с лёгкой горбинкой создавали впечатление красоты иной.. плюс живой ум и естественная жизнерадостность в контраст Машиной жеманности.
В один прекрасный вечер отправились они ну в очень крутой клуб. В общем и не удивительно, что там они познакомились с двумя парнями Хаим и Даниэль (дело в Израиле происходит). Причем те пришли вместе, но особой дружбы между ними не чувствовалось, как потом оказалось они просто работали в одной фирме и встретились уже у входа, да так и зашли вместе. Оба видные такие, симпатичные, высокие.. оба юристы, правда пока ещё только стажеры. Выпили, потанцевали, ну и обычное дело, двое парней , две девушки, пора бы и определиться по парам, но тут вышла загвоздка.. Хаим приударил за Валерией, она отвечает ему взаимностью, Маша флиртует сразу с обоими, а Даниэль вдруг вообще шаг назад.. Так и разъехались, Хаим поехал отвозить домой сразу обеих, а Дини ушёл сам. Расклад понятен, закинуть Машу домой, и потом вот оно, время наедине с Валерией.. так и договорились, подъезжая к дому Маши выясняется, что ключи в курточке, курточка в гардеробе.. "Ой, как я зайду, не бросайте меня, пожалуйста помогите.." слёзы градом. Валерия говорит "Я тут в двух шагах живу, я пойду, а ты, Хаим, отвези Машу назад за курточкой.. мне ещё завтра рано на лекции". На том и порешили.
Маше на лекции было не надо, она вообще не училась и предпринимала слабые попытки сделать карьеру модели.
На завтра, после лекций по дороге домой, Валерия заходит к Маше. Ну конечно без звонка, а зачем, они же лучшие подруги.. банально как в пошлом романе, но там оказался Хаим.
Благородная натура.. нет она, не сразу поняла, что он и не уходил.. она сначала спросила когда он пришёл, мило чмокнув в щёку.. Дальше была драма, разыгранная Машей. Хаим курил в окно на кухне, а Маша проливая слёзы клялась Валерии в вечной дружбе, уверяя, что у них ничего не было и она ничего не помнит и вообще была пьяная.. и что ну его нафиг этого Хаима, главное это их дружба. Хлопанья дверьми не было, как и драматического ухода.. Валерия просто вышла, подытожив "поговорим потом"..
Сидя у нас она конечно переживала.. но больше её волновал вопрос как ей простить подругу так чтоб лица не потерять.
Маша посылала по сто смсок в день, извинения, ещё извинения, клятвы и обещания, что такое не повторится и т.д и т.п.
Валерия её простила, взяв с нее слово, что Хаим для обеих не существует.. Потом мы узнали, что у Маши с ним продолжался тайный роман пару недель пока он не увлёкся новой красавицей, она закатила ему публичный скандал, что из-за него чуть не потеряла лучшую подругу, на что он ей ответил, что Валерия ей в подмётки не годится и вообще, в этой ситуации потерял только он. Но об этом нам стало известно намного позже. На тот момент было перемирие и они решили начать с чистого листа. Правильно, надо начать оттуда, где всё произошло.. и они снова отправляются с этот клуб. И конечно там они натыкаются на Хаима и Дани, которые теперь взяли за привычку после окончания трудовой недели идти туда развеяться.. Хаим их увидел первыми, подбежал как к лучшим друзьям: "Приветики, как дела? Как давно вас не было видно, не выпьете с нами?" и уже кричит бармену "два мартини".. Маша уже к столику, а Валерия глянула на неё и говорит: "Маша, нам же уходить.." Маше стыдно, но она на выход и вдруг Дани ловит Валерию за руку, и ни слова не говоря усаживает за стол.. Легкий шок, но по словам Валерии, она решила, что вот он тот момент.. сейчас она им обоим отомстит и стала усердно флиртовать с Дани, а спустя полчаса согласилась с ним уйти.. Выйдя за дверь клуба она извинилась, призналась, что использовала его, чтоб позлить тех двоих.. вынула деньги за мартини.. Он рассмеялся и сказал, что прекрасно всё видел и не в обиде, и вообще рад, что у неё подруга блядью оказалась.. "Рад?"
"Да, рад, ты тогда меня и не заметила, а если бы ты с ним на ночь осталась, я бы тебя перестал уважать и решил, что ошибся".
"Как ты можешь так о своём друге?"
"А он мне не друг, он стажируется в конторе у моего отца.."
Слово за слово, разговорились, пошли в кафе напротив. Домой Валерия вернулась поздно, по уши влюблённая в интересного, многогранного Дани, который потом доказал себя как прекрасный муж и отец. Они уже женаты 13 лет и имеют 2-их детей.
А что Маша? Маша замуж так и не вышла.. моделью не стала, в свои почти 40 до сих пор носит мини юбки, бегает по ночным клубам и закатывает скандалы..
Валерия до сих пор считает её подругой и очень ей благодарна за тот плохой поступок.
|
|
А потом зашел парень здоровенный. Женя зовут. На левой руке партачки. Бэкграунд ясен. Ну, лицо открытое, без подвоха. Он говорит: «Я освободился недавно». Я говорю: «Вижу, а за что сидел?». Он говорит: «161.2. Грабеж. Дали год и семь особого». Я говорю: «Зачем?». «Да пьяный был» - говорит. «Так-то, - говорит, - не бухаю, а тут бабушку похоронил, выпил и набарагозил. А так жил хорошо: жена молодая, сынок только родился, чуть подрос, смешной такой, Вячеславом назвал, квартиру на Химмаше купил, отремонтировал… Отправили меня в Харп. Пока сидел, мать умерла. Поплакал, конечно. А тут жена пишет, что пришла опека, ребенка забрали. Соседка написала заявление». Я говорю: «Ну, причина-то какая-то была?». Он говорит: «Да не было особой причины, конфликт был. С моей биографией-то кто там будет разбираться?». «И вот, - говорит, - я освободился. Сразу же домой. Поехал в детдом ребенка забирать, а его уже отдали в приемную семью в Первоуральск. То есть забрали в декабре тринадцатого, а весной четырнадцатого уже отдали. То есть он уже почти год у чужих людей. А я жену даже ругать не стал, потому что у нас с ней общее горе. И для меня мой сын – смысл жизни. А я, - говорит, - сам всю жизнь зарабатывал и своим родителям, и ее родителям помогал. И я не могу, чтобы моего сына забрали и отдали чужим людям». А я сижу и думаю: «А те люди ему уже и вовсе не чужие, а самые родные». И что делать в этой ситуации? Оставить всё как есть? А какое я имею право решать. Или всеми силами включиться и помочь ему забрать ребенка? А какое я имею право вмешиваться. Сказать ему: «Иди, это твои проблемы»? Вот думаю. Позвонил работодателю его, поговорил. Отзываются о нем хорошо. Совершенно точно, что он за ребенка будет бороться. И вот, думаю, что, есть какие-то мысли?
И вот все получилось. Приехал Женя в Первоуральск. Позвонил, дверь открыли, ждут его, расстроенные все. Муж с Женой, им за сорок уже, своих детей нет. И бабушка, для которой Славик – внучок. И стоит Слава маленький, мишку в руках держит. Женя присел на корточки и шепотом говорит: «Ты меня узнаешь?». Слава посмотрел и сказал: «Да, ты мой папа». Он взял его на руки, прижал к себе, и все вопросы были решены. Люди хорошие. И они договорились, что время от времени будут брать Славика на выходные. Очень жаль им было со Славиком расставаться. А с другой стороны – парень отца нашел. Порадоваться можно. Вот такие улыбки сквозь слезы. Женя пришел со Славиком к нам, держит за руку, не отпускает. Славик любознательный, тут же зефиринку съел, на отца очень похож. Я говорю: «Женя, это тебе подарок судьбы – последний настоящий шанс в жизни».
Поговорили обо всем. Потом Женя очень быстро и умело Славика одел, и они поехали домой. Отец и сын. Я уже на пороге говорю: «Женя, сведи партачки, не солидно». А он так с досадой: «Да я понимаю, займусь».
roizman.livejournal.com copyright
|
|
Случай на границе
Довелось мне служить в пограничных войсках в самом конце 80-х. Служил я на заставе, на границе Карелии и Финляндии. Шел восьмой месяц службы, а стало быть, был я уже «слоном». Служил со мной на полгода старше призывом (уже «черпаком») мой земляк, сержант Андрей Илиев по кличке Болгарин. В силу землячества взял он надо мной шефство, так что приходилось мне постоянно слушать нудные рассказы о его похождениях в нашем родном городе Саранске. Как ловко он там кадрил девок, пьянствовал и наваливал люлей местным «металлюгам» и «нефарам».
Единственный вид службы и работы, особенно у молодняка — «слонов» — и «духов», как мы, был наряд — обход государственной границы, он же дозор, на вверенном нашей заставе участке около 15 километров. Деды тоже ходили в дозор, но редко, в основном замыкающим. При этом остальные деды мирно существовали в казарме, смотрели телек, резались в «штуку», готовили дембельские кителя и альбомы, мечтательно рассказывали друг другу, кто чем займется на гражданке.
Дозор состоял из трех человек: кинолога с собакой, связиста и замыкающего, он же старший дозора, обычно сержант или дед. Я служил кинологом, и была у меня прикрепленная служебная собака — овчарка по кличке Дик.
И вот в один из обходов границы произошел такой случай. Идем мы по тропе, по своему маршруту. Неожиданно Дик начал лаять, мелкими рывками пытаясь увлечь меня за собой. Я не поддался, резко одернул поводок и дал команду псу умолкнуть. Мы остановились. Болгарин достал бинокль и принялся рыскать глазами по ближайшей местности. А местность, надо отдать должное, просто на загляденье: сосны, березы, осины, ручьи и небольшие речушки с чистой водой…
Через какое то время его взгляд остановился, он снял бинокль с шеи и с довольной ухмылкой школьника-хулигана подозвал жестом меня. Я подошел. Болгарин передал бинокль и показал в ту сторону, куда еще несколько минут назад лаял Дик. Я взял оптику и направил на небольшую опушку в пролеске, куда он показывал, и опешил. На полянке занимались эээ... размножением два диковинных зверя, что-то среднее между медведем и барсуком.
Нужно сознаться, что я никогда не был силен в биологии видов и не понял, что за звери передо мной. Посмотрел на Андрея, а он говорит: «Гляди, слоняра, росомахи сношаются!» Сказал он это, конечно, в более грубой, но оттого не менее понятной форме.
После чего скинул легким движением руки с плеча автомат, передернул затвор, прицелился и пустил одиночный выстрел в сторону зверей, охваченных страстью.
Стрелок он, надо сказать, был отменный, и с единственного патрона попал самцу прямо в шею. Тварь мучилась недолго. Когда мы подошли, а до «мишени» расстояние было не более 100 метров, он уже издавал предсмертные звуки. Дик снова стал лаять, но я его к зверю не подпустил — слишком велика вероятность подхватить чумку, бешенство или еще какую болезнь, которыми лесные твари сами не болеют, но часто являются их носителями.
Самка довольно оперативно смылась в кусты, да и, судя по всему, у Болгарина тратить второй патрон, за который придется потом отчитываться, желания не было. Он достал «зачулкованный» им на стрельбах патрон и вставил его в магазин.
Потом он довольно осмотрел жертву, но трогать ее не стал. А на недоуменный вопрос, который я хотел задать, но не посмел, словно прочитав мои мысли, ответил: «Потому что не фиг устраивать тут всякие безобразия!» На него, впечатлительного, мол, это плохо влияет.
И мы спешно зашагали вперед. Вероятность того, что выстрел слышал кто-то на заставе, равнялась нулю, но в казарме нас уже ждал горячий ужин и вечерний телевизор.
По пути я, конечно, обдумывал все произошедшее, но упрекнуть Болгарина в аморальном поступке не решился. Жалко было зверя, но что поделать, если солдату грустно...
Шли дни, неделя сменяла другую. После злополучного убийства минуло уже десять месяцев. Болгарин стал дедом, реже ходил в наряд. С садистским удовольствием он каждое утро пробивал «лося» свежеприбывшим духам и спрашивал у них, сколько ему осталось до дембеля.
70, 45, 30, 20 дней... Время тянулось медленно, но Болгарин уже предвкушал будущее: скорую дорогу домой, море алкоголя, любимый мотоцикл и грудастых податливых девок из окрестных колхозов, приехавших в Саранск осваивать профессию швеи-мотористки. А также радостное будущее без ранних подъемов в 6:00 утра, без чертовой сечки и бикуса, без пьяного замполита, страдавшего от «афганского синдрома», который постоянно мучил нас по ночам, объявляя построения, и изнурял физическими нагрузками — прокачиванием.
И вот за три дня до дембеля, по старой погранцовской традиции (а традиции и неуставные обряды советской армии тогда еще свято соблюдались, с попустительства замполитов и командиров), наш дембель Болгарин пошел в свой последний дозор.
Было раннее майское утро, казалось, все живое молчит в обычно шумном лесу. И только ветер чуть сильнее обычного заставлял шелестеть листву.
Мы прошли уже почти половину маршрута, миновав пролесок, на котором когда-то тлели останки несостоявшегося отца — самца росомахи, пока их окончательно не обглодали и не растащили местные хищники и падальщики, оставив лишь череп да несколько костей.
Болгарин вопреки уставу шел не последним, а вторым, напялив по дембельской традиции кепку на самый затылок и куря сигарету марки «Опал». В это утро, как, впрочем, и в большинстве случаев, мы нарушили устав и шли не на необходимом расстоянии в 30-50 метров, а всего в 5-7 метрах, чтобы слышать друг друга при разговоре. Сзади, примерно в 20 метрах от нас, шел связист, моего призыва.
Мы обсуждали уже не помню что, какую-то ерунду, как вдруг я услышал звук падения. Обернулся. Передо мной лежало тело Болгарина, но без головы. Голова валялась рядом, в метре от него, а чуть правее стояла росомаха и смотрела прямо мне в глаза…
Это продолжалось всего мгновение. Зверь повернулся в сторону кустов и дал деру. Мне же еще понадобилась пара секунд, чтобы прийти в себя. На удивление, Дик не только не залаял, но не издал звука вообще, спрятался за меня, прижав уши.
Я бросил поводок, скинул автомат и выпустил весь рожок в сторону убежавшего зверя. Как потом выяснило следствие, ни одна пуля его даже не задела. Подбежал ошалевший связист и начал орать, что он все видел...
Видел, как нечто бросилось с дерева, под которым проходил сержант, и одним движением лапы, как капустный кочан от кочерыжки, отделило голову Болгарина от шеи, после чего он еще по инерции сделал один шаг и рухнул.
Я нагнулся к голове Болгарина. Глаза его были открыты и выражали они нечеловеческий ужас. Я запомнил их на всю жизнь.
Тело сержанта сначала увезли в комендатуру, а потом, через четыре дня, в запечатанном цинковом гробу отправили из части домой в сопровождении вечно пьяного старшины и двух «слонов».
Командиры и военные следователи, конечно, сначала не поверили в нашу историю. Нас заставили сдать анализы мочи на наркотики. Меня и связиста долго допрашивали.
Следствие привлекало местных егерей и охотников. Из их рассказов следовало, что росомаха — зверь очень умный и осторожный. Не каждому охотнику доводилось его видеть. А еще у нее уникальный нюх, по нему она и могла запомнить своего обидчика, а потом выследить.
Опять же как показало следствие, судя по когтям, шерсти и помету на дереве, росомаха много раз приходила на это место в ожидании своей жертвы.
Дело закрыли через три месяца. Официальная версия — несчастный случай, сержанту оторвал голову медведь. Остаток службы я провел в подразделении, ходя в наряд то по столовой, то занимаясь с собаками.
С тех пор минуло уже 18 лет. В лес я иногда хожу по грибы и часто озираюсь по сторонам. Мне все еще кажется, что эта чертова росомаха прячется где-то поблизости.
Евгений Белослудцев, ДМБ-1989.
|
|
Лена была очень маленького роста. И привыкла к тому, что мужчины к ней относятся свысока, снисходительно, игриво по-отцовски. Как к куколке, как к забаве. И она себя в жизни так и понимала.
Всё изменилось во время их с мужем жизни во Владивостоке.
Муж Игорь был лейтенантом на военном корабле. С корабля на берег он приходил редко, в предвоенные годы режим службы был строг.
Однажды Лена шла по центральной улице, неторопливо покачиваясь на каблучках, поглядывая в редкие бедные витрины.
И… почти столкнулась у витрины с морским офицером, капитаном третьего ранга (выше званием, чем муж). Он был редкого для моряка, тоже маленького, очень маленького роста.
Лена взглянула в его глаза, машинально улыбнулась кокетливо, освободилась от его прикосновения: он поддержал её, едва не толкнув.
Лена увидела, что у него недавние переживания: взгляд озабоченный, внутрь себя, с тяжестью на плечах. На погонах, как стали говорить позже в офицерских компаниях.
Но он прищурился на Лену не как все мужчины – испытующе, задумчиво, сквозь свои горести.
- Девушка, Вы очень спешите? - спросил.
- Нет, я не спешу, гуляю, - ответила Лена, и продлила улыбку. – Но я замужем…,- сказала и смутилась, спрятав взгляд за наклоном головы и приглаживанием волос.
- Я просто, провожу Вас немного, - сказал офицер, и наконец отчаянно выпрямился, став почти выше Лены с её каблучками.
И они пошли уже вдвоем, поглядывая друг на друга, выбирая места на тротуаре по-суше, по-ровнее, иногда при этом касаясь друг друга плечами.
Лена чувствовала, что офицер хочет познакомиться поближе, но опасается нарушить начало единства мыслей и походки обоих.
Вдруг из открывшейся двери пельменной потянуло едой, и Лена инстинктивно замедлилась.
- Зайдем? – мужчина взял её под руку, легко и уверенно, просто и надежно. По-мужски.
Они поели почти молча. Смотрели друг на друга. Потом он сказал:
- Три дня назад я разбил свой корабль. В хлам.
- Есть раненые. Меня могут посадить. Или расстрелять.
Лену обдало океанской ледяной волной ужаса. Его глаза: спокойные, твердые, провалившиеся и близкие. Они только что познакомились. Что-то может у них быть. Она поняла, что у него давно не было женщины.
- Ты женат? – вырвалось у неё.
- Нет.
Она встала, он за ней, и они вышли.
- Мы сейчас зайдем в гости к моей подруге. Она не замужем, и кроме меня, никого на флоте не знает, - у Лены всё сложилось в миг, и надолго.
- И ничего с тобой не сделают, мой адмирал! Ты же хочешь, ты же можешь стать адмиралом?
Она почувствовала в нем Большого Мужчину с первых минут, поверила в него, и любила даже тогда, когда он стал Авианосцем. И всегда называла его: мой Адмирал!
…………………………………………………………..
Через несколько лет Адмирала (он был ещё капитаном второго ранга) перевели на Черное море, а Игоря, мужа Лены, с нею конечно – в Ленинград.
Игорь и Лена уже со второго года семейной жизни жили как друзья, то есть почти никак. По рассказам Лениных подруг – жен морских офицеров, так же было во многих семьях. Долгие морские походы, перебои с питанием, бессонные вахты мужей, пьянки на берегу – быстро доводили семьи или до разводов, или до «дружеских» отношений.
Лена встречалась с Адмиралом несколько раз перед войной во время поездок на юг, даже когда он женился. Он всегда говорил, что только благодаря её вере в него тогда, после трагедии с кораблем, он смог подняться и продолжить службу.
И вот война. Они с Игорем в Ленинградской блокаде. Она всегда страдала, что у неё нет детей, а теперь была рада: дети в Ленинграде, даже при больших офицерских пайках, выживали не у всех.
Почти в конце блокады, её давняя подруга Таня, воевавшая в пехоте на Пулковских высотах, принесла ей живой комочек: младенца, родившегося недоношенным, под снарядными разрывами, у смертельно раненой их общей подружки, Лёльки.
Лена в смертельном испуге за ребеночка, чужого, но ставшего сразу близким, обрушилась на Игоря с просьбами – нужно и то, и это, и молоко, молоко! А какое молоко в блокадном Ленинграде?
Через знакомых девчонок в штабе, Лена дала путаную телеграмму Адмиралу (он уже был настоящим Адмиралом). Без надежды на ответ. Но прошла неделя, и два матроса в черных шинелях, хмурые и промерзшие, поставили у её дверей два больших ящика. Сгущённого молока, масла, крупы и макарон хватило до снятия блокады и даже больше. Мальчик стал расти. Его назвали именем отца, погибшего в один день с матерью.
Кончилась война. Шли годы. Своих детей у Лены и Игоря так и не родилось. Лену это мучило. Она договорилась с подругой, что бы та позаботилась о Бореньке пару недель, и уехала на юг, где по-прежнему служил Адмирал. Потом и ещё раз ездила, и ещё. А потом родилась Анечка. Игорь принял её как родную. Про свое отцовство Адмирал ничего не узнал.
Лена сильно беспокоилась за Адмирала, когда произошла эта страшная для мирного времени трагедия: взрыв и гибель линкора "Новороссийск". Все на флоте только и говорили, о горе матерей 600 моряков. В газетах ничего не было. Лена поехала в Москву, пыталась встретиться с Адмиралом, как-то поддержать его в момент, опасный для его карьеры. Но встреча не состоялась. Всё вообще быстро утихло, и почему погиб линкор и люди, так ясным и не стало.
И ещё прошло много лет. Боря отдалился, узнав, что он приемный сын. Потом женился, стал жить у жены.
Игорь умер от застарелых ран. Адмирал стал Адмиралом Флота Советского Союза. Его Лена часто видела по телевизору.
Аня вышла замуж, за «сухопутного моряка», преподавателя военно-морского училища. У них родился сын. Жили все вместе в маленькой квартирке: спальня Ани с мужем, спальня внука, а старенькая Лена – в смежной, проходной комнате.
Внук рос дерзким, не признавал покоя для Лены, такого нужного её годам. Аня и её муж баловали сына. Они не только не одергивали его, но и сами сквозь зубы разговаривали с бабушкой. Лена мало спала ночами, тревожно ожидая, пока уснут супруги, потом, пока пробежит мимо в туалет внук, потом просыпалась, когда зять рано уходил на работу…
Лена приехала в Москву, остановилась у родственников, записалась на прием к Адмиралу.
В назначенный день вошла в приемную, остановилась у дверей, маленькая, согнутая жизнью старушка. Из-за стола встал высоченный красавец-адъютант, капитан второго ранга. Адмирал всегда подбирал себе таких красавцев, считая себя выше всех не ростом, а энергией и успехами.
Адъютант высокомерно и молча протянул руку, взял пропуск и паспорт, всё проверил, посмотрел на Лену с недоумением и вошел в кабинет. Сквозь неплотно прикрытую дверь Лена услышала:
- Там к Вам, товарищ адмирал, на прием, эта…приперлась…я Вам говорил…
Раздались быстрые, уверенные, плотные шаги.
Вышел из кабинета Адмирал, бросился в угол к Лене.
- Здравствуй, дорогая, проходи скорее! А ты – нам чаю принеси, и всего, что положено, - бросил он вытянувшемуся адъютанту, пристально посмотрев на него.
Лена рассказала про свою жизнь. Про отцовство Адмирала опять ничего не сказала. Она наслышана была о порядках в военных кабинетах, тем более, так высоко наверху, и боялась повредить Адмиралу, и раньше, и сейчас.
Адмирал хмуро покрутил головой, посмотрел в окно. Нажал кнопку телефона:
- Соедини-ка меня с Ленинградским военно-морским училищем.
- Привет, Петр Иванович!, - он обращался к командиру училища. – Как там у тебя дела?
Послушав пару минут, он продолжил:
- Я знаю, у тебя служит капитан второго ранга (он назвал фамилию Лениного зятя). Как он по службе характеризуется? Хорошо, говоришь? Очень рад, ленинградские кадры всегда были ценны. Значит, правильно мне его рекомендовали (он подмигнул Лене). Я хочу у тебя попросить отдать его. Мне нужен как раз такой специалист на Камчатку, на базу атомных подводных лодок, обучать там ребят обращению с ядерными специзделиями.
Лена всплеснула руками, зажала ладонями открывшийся рот.
Адмирал увидел, улыбнулся, успокаивающе покачал сверху вниз ладонью, опустил ладонь твердо на стол.
- Говоришь, желательно подождать до конца учебного года? Процесс подготовки может сорваться? Ладно подождем, или ещё кого поищем. А пока ты ему скажи, что бы дома, в семье, навел порядок, что бы в семье был покой, что бы ВСЕ (он подчеркнул тоном), ВСЕ были довольны. А то может придется и прервать процесс подготовки, в Ленинграде специалистов полно, а на Камчатке не хватает. До встречи, командир!
…они еще час разговаривали. Обо всём…
Когда Лена приехала домой, семья встретила её на машине. Все были радостны и оживлены: бабушка вернулась! В квартире была переставлена вся мебель, диванчик Лены стоял в отдельной комнате. Вся семья, включая внука, бабушке только улыбались. Через полгода зятю дали от училища большую новую квартиру.
А на Камчатку поехал продолжать службу красавец-адъютант.
………………………………………………
Больше Лена Адмирала не видела. Видела только момент по телевизору, как он превратился в «Авианосец имени Адмирала».
То, как «Авианосец» достраивали, продали в Индию, ремонтировали – она уже не застала.
И это хорошо.
Большие мужчины рождаются редко. Они бывают разного роста, но в нашей памяти они должны оставаться навсегда Большими.
1980-2014
|
|
Когда-то давным-давно в детстве жил я в небольшом закарпатском городке по месту службы отца. У детворы военного городка был всеобщий любимец – дядя Жора. Он очень любил детей, любил с ними играть и просто разговаривать, даже с мелюзгой самого ничтожного возраста. Дети ему отвечали такой же любовью и вниманием. Был он большой и сильный и еще у него были усы. Ни у кого в части не было таких замечательных усов. Дети эти усы очень любили и когда дядя Жора сажал кого-то из пацанов себе на колени, самые смелые просили у него разрешения дотронуться до них. Многие даже хотели побыстрее вырасти, чтобы у них тоже были такие усы. И еще у дяди Жоры на все случаи жизни была любимая пословица:
- Мы сами с усами.
И вот один раз, помню, долгое время его не было в части и дети без него сильно скучали. Сейчас-то я понимаю, что это было связано с выполнением интернационального долга в Египте. Но он вернулся. Все мальчишки собрались у его дома. Он вышел, мать честная, а усов-то нет. Получилась прямо таки немая сцена, как у Гоголя. А самые маленькие даже заплакали. Дядя Жора увидел это, сам чуть не расплакался и сказал:
- Запомните, пацаны, в жизни и без усов можно быть с усами.
|
|
Сингапур, как известно, город-страна с высоким уровнем жизни, сногсшибательными видами, прекрасным образованием и здравоохранением. Так вот, довелось мне провести три дня на обследовании в одном из госпиталей Сингапура. Конкурс на место медсестры в этот госпиталь похоже не уступает конкурсу Мисс мира. Столько невероятно красивых медсестер я не видел ни в одном лечебном заведении мира. А так как я был на обследовании три дня, то побывал во всех закоулках этого госпиталя и перевидел почти весь мед. персонал. Но был окончательно сражен двумя суперстройными, суперкрасивыми и спортивмыми девицами. Эти супер-красотки ходили по всему госпиталю из палаты в палату и даже плотно закрытые двери не могли приглушить сдержанных стонов и каких-то воплей после 5-6 минут их визита. Я был полностью заинтригован, всякие недетские мысли будоражили моё воображение.
Два дня я пролежал в двухместной палате один. На третий день в мою палату положили 6-тилетнего мальчика с неглубоким шрамом на лбу. По словам отца: пустяки-дело-житейское. Мальчик разбил лоб во время игры со сверстниками и ему просто зашили шрам. На всякий случай отца с сынишкой оставили на ночь. Сын спал крепко, а молодой папаша спал ещё крепче и при этом храпел как загнанная лошадь. Не беда, к полуночи я все-таки уснул.
Проснулся я в 9-ть утра от разговора во второй половине палаты. Приоткрыв глаза, увидел двух таинственных Мисс госпиталя. Они очень вежливо поинтересовались как дела у мальчика и сказали, что врач решил выписать его прямо сейчас, так как все окэй.
Они были очень рады слышать благодарность от отца за успешную операцию и предьявили ему счет на... на 10 тысяч Сингапурских долларов, что более 8 тысяч Американских долларов! Отец ребенка начал стонать и плакать, не веря такой астрономической сумме, которую он должен был отдать за одну ночь в госпитале и несложную операцию. Вылечив сына, сингапурские эскулапы в тоже самое время сократили жизнь отцу на пару-тройку лет;)
Девушки поднесли счет за лечение рыдающему отцу и умудрились снять деньги с его кредитной карты прямо в палате. Одна из дам была настолько добра, что даже дала отцу порыдать на её роскошной груди...
|
|
Один знакомый как-то рассказал мне случай из их семейной педагогики еще в доинтернетовское время. Сын-старшеклассник, в кои-то времена оторвавшись от компьютера, заявил родителям, что им в школе задали написать сочинение на тему: “Мой любимый литературный герой”. Отец, оторвавшись от телевизора, подсказал:
- Напиши про Саньку Григорьева из “Двух капитанов”: в детстве это был мой любимый герой: благородный, честный, настойчивый в достижении цели, человек с огромной силой воли.
Мама, на минуту оторвавшись от шедевра Даниэлы Стил, возразила мужу:
- Сейчас это не актуально. В мое время наши мальчики в классе больше писали про князя Болконского. Вот это - настоящий герой: благородный, красивый и богатый, что, между прочим, немаловажно.
- Ну вы, предки, даете: какой-то мне нафталин подсовываете, – заявил сынуля.
- Ну раз так, то пиши сам. Ведь, в конце концов, это же твой любимый литературный герой, - обиделся отец.
И уткнулся в телевизор с “Реалом” и “Барселоной”.
Отпрыск надолго уткнулся в компьютер и через какое время виновато спрашивает отца:
- Папа, ты, кажется, что-то там говорил про Саньку Григорьева?
|
|
Короткие добрые истории
1. Сегодня мой папа пришел домой с розами для мамы и меня. «В честь чего?» — спросила я. Он сказал, что некоторые из его коллег сегодня жаловались на своих жен и детей, а я им не смог составить компанию.
2. Сегодня я спросил у деда совета, как вести отношения и он ответил: «Честно говоря, в тот момент когда я познакомился с твоей бабушкой, я разочаровался, пытаясь найти подходящую женщину, и просто начал пытаться стать нужным человеком. И именно тогда ко мне подошла твоя бабушка и сказала „Привет“.
3. Сегодня было 10 лет, как я живу с мужем, который не стал бы им, если не выпускной бал. В то время моя семья пыталась свести концы с концами и мы не могли позволить себе купить даже платье. Он купил мне платье, помогал родителям и через своих родителей нашел для моего папы работу. У нас двое детей и я всё так же люблю его.
4. Сегодня, на наш 50-летний юбилей свадьбы, мой муж достал старый конверт и протянул мне любовную записку, которую он написал ещё в 7-ом классе.
5. Пару лет назад, я на выходе из гипермаркета придержал дверь для пожилой дамы. Она поблагодарила меня и сказала, что повезет той девушке, которой достанется такой хороший мужчина. Сегодня днем я пошел с женой в продуктовый магазин, мы шли за руку и на выходе я встретил ту же старушку. Она придержала дверь для нас, подмигнула и сказала: «Я же тебе говорила».
6. Сегодня мы с мамой в одно и то же время сели смотреть один и тот же фильм, хоть и были в нескольких тысячах километров друг от друга. Я так соскучилась по ней и нам казалось, что мы сидим на одном диване и было так тепло на душе.
7. Пять лет назад я забрал щенка из приюта для больных собак, у него были постоянные припадки. Сегодня он вырос и выздоровел, и теперь он мой служебный пес.
8. Моей дочери было 28 лет, пожарный спас ей жизнь, когда вынес из горящего здания. В процессе он повредил ногу, и врачи сказали, что он больше никогда не сможет нормально ходить. Вчера он положил свою трость и медленно повел мою дочь к алтарю. Лучшего мужа для своей дочери я не желала.
9. Сегодня я, впервые за полгода, позвонил своему лучшему другу и извинился, что не смог поддержать его в сложную минуту. На что он мне сказал: „Я знал, что ты мне позвонишь… Приходи...“
10. Сегодня было 14-летие моей маленькой сестры. У нее синдром Дауна и у неё нет друзей. Мой парень пришел на ужин с цветами, но сказал, что они не для меня. Он вошел внутрь дома и подарил их сестре. Она была так взволнована. Он взял нас двоих в ресторан и мы шикарно провели вечер.
11. Я бедный студент, у меня всегда нет денег и от этого я чувствую себя несчастным. Но когда мне приходит письмо по электронной почте от отца, который остался за океаном, со словами как он меня любит и скучает, я чувствую себя самым богатым человеком на Земле.
12. Мои родители помогают с реабилитацией героиновым наркоманам. Они сами были такими, 17 лет назад, но изменились, когда узнали что мать беременна мной.
13. Сегодня скончалась моя бабушка. Она была тем клеем, который держал нашу семью вместе. Сегодня на похоронах было столько много людей. Оказывается, её любили многие, и все подходили и говорили спасибо за то, что мы берегли её до последнего дня.
14. Сегодня я узнала, что моя биологическая мать — наркоманка, которая умерла от передоза, когда мне было три года. Но сегодня я могу сказать, что я с гордостью буду называть мамой ту женщину, которая воспитала меня и забрала из приюта.
15. Сегодня, после того как мы все наблюдали, как наша бабушка задувала 100 свечей на торте, она подняла глаза, посмотрела на всех нас, 27 членов семьи, и сказала: „Вы — моя семья. Я очень горда быть частью вашей жизни“.
16. Два года назад на нашу маму напали и на её лице остались шрамы. И мы с братом каждую неделю, где бы мы не находились, звоним и говорим, что она у нас самая красивая.
17. Сегодня я помогала готовить еду для бездомных. Человек, которому я дала бутерброд, сказал, что он не хочет и просит отдать другу, который стоит за ним. „У него день рождения и я хочу подарить ему подарок, но всё что я могу - это пожертвовать собой ради него“. Его друг был в восторге. Люди, которые ничего не имеют, ценят мелочи, которые мы не замечаем.
18. Сегодня я проходила мимо женщины с двумя собаками. Одна собака была без ноги, но они обе хромали. Я спросил, что случилось. Хозяйка улыбнулась и рассказала, что одна собака потеряла ногу, когда защищала вторую и теперь вторая хромает из-за того, что она благодарна ей.
19. Сегодня, играя с своей 20-месячной дочерью, я делала вид, что сплю. Она накрыла меня одеялом, похлопала по спине, а затем поцеловала нежно в губы. Это именно то, что я делаю, когда сама укладываю её спать.
20. Моя двухлетняя дочь, которая не умела плавать, упала в бассейн, я был на кухне и, когда подбежал, дворовая собака уже вытаскивала её из бассейна, аккуратно зажав её платьишко в зубах. Теперь у нас есть собака.
|
|
Летел как-то в самолете. Когда все расселись, двигатели дружно взревели и по салону вкрадчивым голосом объявили:
- Уважаемые пассажиры! Проcьба пристегнуть ремни безопасности. Взлетаем.
Стюардесса ходит по салону, проверяет, как выполняют ее распоряжение. А прямо передо мной сидит ну очень полный мужчина, он как ни старается застегнуть ремни, ничего у него не получается, живот мешает.
Стюардесса опять проходит и уже делает замечание этому мужчине:
- Мужчина, сколько можно вам повторять, пристегните ремни.
Мужчина крутится, потеет, но проклятые ремни никак не сходятся.
Стюардесса опять проходит мимо и говорит уже с металлом в голосе:
- Мужчина, если вы не будете выполнять распоряжения экипажа, то мы будем вынуждены снять вас с рейса.
Хотя, какое там снять с рейса, самолет уже выруливает на взлетную полосу. А рядом с мужчиной мальчик сидит, наверное его сын. Как услышал последние слова стюардессы, так сразу в слезы:
- Тетя, не надо высаживать моего папу, он – хороший.
А тут и другие пассажиры вступились за полного мужчину и его плачущего сынишку. Мол, если что-то случится, то такой вес ремни все равно не выдержат. В конце концов, стюардесса успокоилась и ушла на свое место. А в это время мальчик прямо вцепился в своего отца и не выпускал его все время, пока взлетали.
|
|
Розыгрыш на первое апреля от моего отца.
Давно хотел напечатать, и вот собрался.
История реальная.
Итак прелюдия:
Было это приблизительно в 88-89 году. Украина. Маленький городок Попасная (около 30тыс жителей в тот момент времени). Голодное и пустое время дефицита. Отсутствие товаров и продуктов в принципе, и всевозможные "выбросы" дефицита то там то сям.
Мама моя работала в городском райфинотделе. Такая простая должность, на которой взяток не дают, но к ней приходят подписывать документы и платежки все гос органы: райком, исполком, милиция, пожарные, налоговые, больницы, садики и т.д.. Должность ни разу не прибыльная, но известная по городу.
Почти все административные службы (пенсионный, финотдел, районо, соцстрах, горадминистрация) базировались в 4х этажном здании. Соответственно все бухгалтера друг друга знали, и все со всеми контактировали. Информация распространялась очень быстро.
При этом в городе располагался крупный вагоноремонтный завод (около 5ти тысяч сотруников). Как сейчас модно говорить = градообразующее предприятие.
Собственно история:
1е апреля, о котором в повседневной суете все забыли.
Мой папа звонит маме на работу и говорит: "звонила Алла с завода, им завезли комсу(хомсу) по 3,80. Если нам надо, то нужно сходить и взять."
Потом звонит на завод сестре Алле и говорит: "в финотдел завезли комсу(хомсу) по 3,80, пока еще есть. Если надо - то можно пойти и взять."
Городок маленький, это все 15 минут пешочком, то есть вполне реально мотнуться в перерыв)
Далее запускается механизм выживания советского народа. Мама делится важной ифнормацией о комсе в кабинете и ближайшим подругам. Через 15 минут все 4 этажа здания гудят. Созваниваются с мужьями и мамами. Полгорода стоит на ушах: "на завод завезли комсу", "на завод завезли рыбу". С каждого этажа собирается группа гонцов. В срочном порядке собираются деньги и выбираются добровольцы.
Надо добавить: Время нищее. В кошельках денег нет. Срочным образом друг у друга перезанимаются по несколько рублей на рыбу.
И вот счастливый финал: в холл спускается группа около 10 человек бухгалтеров с разных организаций во главе с моей мамой.
А ей навстречу идет группа бухгалтеров завода во главе с Аллой.
далее диалог:
(Мама) - О Алла привет. А вы куда?
(Алла) - О Рая привет, мы к вам за рыбой.
(Мама) - А мы к вам за комсой.
(Алла) - а нам Жорик сказал, что у вас дают комсу.
(Мама) - а нам он сказал, что к вам завезли.
Далее до обоих групп гонцов начинает доходить смысл происходщего...
Моя мама не знает куда себя девать. Вся городская интеллигенция бурлит. Запускается обратный процесс возврата перезанятых денег, и объяснения друг другу почему остались без рыбы.
В шутке-розыгрыше учавствовала все гороская элита бухгалетрии и завода)))
Мама потом, конечно, ругалась, хотя и не очень сильно)) А смеялись потом все)) особенно мы дома)
Зато вспоминали много и долго:)
|
|
Как гласит история, 14 сентября 1812 года Наполеон со своей Великой армией вошел в Москву. Как было принято тогда в цивилизованной Европе, император расположился на Поклонной горе в ожидании делегации тогдашнего московского Собянина – графа Растопчина или, на худой конец, выноса ему хотя бы ключей от города. Однако никто не вышел, ничего не вынес и ожидание затянулось.
Через какое-то время к Наполеону подошёл какой-то мужичок и сообщил французскому императору, что российская армия и жители покинули город. Это известие быстро распространилось среди французов и сначала вызвало у них легкое недоумение, которое со временем переросло в уныние и большое огорчение. Мол, мы перлись сюда через всю Европу, неся русским цивилизацию и свободу, а те, неблагодарные, их так встречают. Вернее, вообще не встречают.
Сильно огорчился и Наполеон, даже вышел из равновесия. А когда он выходил из себя, то - берегись окружающие. Что поделаешь, скверная наследственность: отец — алкоголик, а яблоко от яблони, как известно, недалеко падает, тем более червивое. Да и все в их семье были не подарок: брат Людвиг - законченный психопат, сестра Паулина тоже успешно продвигалась в этом направлении. Короче говоря, семья психов и дегенератов, эдакий французский вариант семейки Адамс.
Наполеон унаследовал от своего отца не только основные человеческие пороки, как-то ненасытное честолюбие, коварство и алчность, но и невероятную нервную горячность, которая доходила порой у него до бешенства и даже эпилептических припадков.
Можно только представить себе, что творилось в кремлевских покоях, где остановился Наполеон, в этот и последующие дни и ночи.
Так что, деваться было некуда: пришлость везти великого императора в Голицынскую больницу. В приемном покое дежурный врач спросил его, даже не отрываясь от бумаг:
- Фамилия?
- Наполеон, - честно признался император.
- Ах, Наполеон, ну тогда в шестую палату.
И санитаров вызвал, здоровенных таких амбалов, грубых и невежественных. Такое отношение больничного персонала сильно разозлило императора и он приказал взорвать Кремль. Но его распоряжение не было выполнено к большому огорчению всех недругов России, начиная от тогдашнего шведского короля и кончая последним американским президентом.
Короче говоря, пришлось императору со своей “Великой армией” ретироваться из этой дикой и непонятной страны.
Кстати, мне рассказывал один знакомый, как он лежал в шестой палате, правда не под фамилией Наполеон, а под своей собственной. Ну это совсем другая история.
|
|
МЕСЯЦ
Отцам посвящается…
Сейчас уже невозможно вспомнить с чего все началось, да и не важно это.
И так понятно: я, самый взрослый и самый мудрый человек на свете. Двадцать один год - шутка ли? Даже в армии отслужил.
Естественно, как-нибудь там взбрыкнул, не стал слушать советы своего допотопного старика, ответил ему что-то умное и дерзкое, отец обиделся, развернулся и вышел из комнаты.
Так мы перестали разговаривать. Совсем.
Жили в одной квартире и ходили мимо как пассажиры в метро.
Мама шепотом увещевала меня: «Попроси прощения, помирись с папой. Ведь ты же ему нахамил. Вы же оба от этого страдаете»
Я любил папу и очень по нему скучал, но я был глуп, а потому категоричен: - «Ему надо? Пусть сам и мирится. Я и без него проживу, тем более, что скоро поступать уеду, всем будет легче…»
Так прошли три недели гнетущей тишины и вот, наконец, мама проводила меня на вокзал.
Здравствуй новая жизнь!
Я отправлялся в Питер, поступать в институт.
Питер встретил меня прекрасной погодой и на редкость радушными горожанами.
Когда я только сошел с поезда, добрался до метро и менял в автомате белые монетки на пятаки, ко мне неожиданно подошла пожилая женщина и сказала:
– Молодой человек, я вижу, вы приезжий. Вот возьмите карту Ленинграда, тут и схема метро есть. Мне она не нужна, а вам наверняка поможет.
- Спасибо, конечно, но… давайте я вам за нее заплачу.
- Нет, нет - это подарок. Всего хорошего.
И удивительная женщина быстро «поцокала» дальше по своим ленинградским делам.
Ее карта мне и вправду очень пригодилась. Я без труда нашел дорогу в свой институт, а потом и в общагу на другом конце света.
Прошла неделя веселой и суматошной абитуриентской жизни: собрания, консультации, списки литературы, новые друзья.
И вот однажды, после очередного заседания, я вышел в институтский дворик подышать воздухом.
Вдруг вижу: на самой дальней, шумной лавочке, скромно сидит с газеткой мой папа и слегка морщится от надвигающихся на него клубов сигаретного дыма.
Я подошел и ошарашено спросил:
- Папа, а ты что тут делаешь?
Он оторвался от чтения с легкой досадой от того, что его рассекретили:
- Что делаю? Вот, газету читаю.
- Но, зачем ты здесь?
- Приехал тебя поддержать. Поступление - штука серьезная.
- Подожди, а где ты живешь?
- Да, тут гостиниц ни хрена не было, первые четыре ночи на вокзале, а потом догадался, сходил в здешнюю профильную контору, коллеги помогли, ведомственную гостиницу организовали, так что теперь все нормально. Сынок, ты на все консультации ходишь?
- Папа, ты зачем ночевал на вокзале? Ну, чем ты мне можешь здесь помочь?
- Ну, мало ли «чем»? Тебе ведь пригодилась карта города?
И тут я лопнул как мыльный пузырь, попросил у отца прощения и сказал что очень скучал без него весь этот последний месяц.
Отец чуть заметно улыбнулся, засунул мне в нагрудный карман носовой платочек и застегнул его пуговкой.
Моему мудрому старику было тогда сорок восемь лет и жить ему оставалось чуть меньше трех…
…С тех пор прошла почти вечность - четверть века, но я до сих пор жалею, что сам у себя украл целый месяц общения с отцом…
…Иногда, когда я в машине один, на пассажирском сидении я «катаю» своего папу. Еду и вслух ему рассказываю новости о себе.
Папа сосредоточенно смотрит на дорогу, но в глубине души я чувствую, что он доволен…
|
|
И смех и грех.
У подруги умер муж. И стал ей сниться каждую ночь. Она, уже не зная что с этим делать, пошла в церковь. Заказала какие-то там обряды. Есть ещё двое взрослых сыновей. И старший в разговоре с ней говорит, что просит отца, мол ему оттуда всё видно, за младшим присмотреть. Направить, так сказать, на путь истинный.
Утром заходит на кухню младший и первое, что говорит: "Отец сегодня всю ночь снился. Материл меня!"
|
|
По следам истории от 3 января.
Смотрим новогоднее обращение Путина.
Сестра (6 лет) сидит у меня на коленях, я внимательно слушаю...
И тут она мне на ухо шепчет:
- Алён, а креститься надо?
Вспомнилось из рассказа коллеги.
Хоронили генсека. Трансляция по всем каналам.
Его дочь лет 10, внимательно наблюдая за происходящим, тихо спрашивает у отца:
- Пап, а салют отдавать надо?
|
|
Что случилось с мужиками на Руси …
Трудно, россияне, нам сейчас, -
Тяжелее жизнь становится у нас:
Мы не сеем и не пашем, -
Рейтингом «отца» мы машем …
На Руси исчез рабочий класс!
Что случилось, что у нас стряслось?
Много жуликов в России развелось:
Обнаглели вверху Воры, -
Добро вывели в офшоры,
А народ наш верит вновь в авось!
Что случилось с мужиками на Руси?
Будут трезвыми и ты у них спроси:
- Где Вы были, ротозеи?!
Обокрали нас «евреи» …
И напрасно их просить: "Спаси!»
Акындрын – 3.01.2015
|
|
Непридуманная история. Еду как-то в метро, на станции "Академическая" в вагон входит цыганка с ребёнком. Мальчишка тут же устремляется по вагону с протянутой рукой. Дело, увы, привычное, и народ подавать не спешит. Вдруг сидящий рядом мужчина, по виду человек явно приезжий, который вполне мог бы сойти за отца мальчишки, останавливает его и протягивает купюру. Ребёнок берёт деньги и хочет идти дальше, но мужчина его задерживает:
- Тебе сколько лет?
- Пять, - отвечает мальчик.
- Пять лет... и попрошайничаешь... - грустно говорит мужчина. - А я в твои годы уже воровал...
|
|
Плавдок, он же док-стенд, представлял из себя здоровенный катамаран , где на двух поплавках стояла пятиэтажная коробка , с одной стороны - огромные раздвижные ворота, с другой – служебные помещения. Командовал этой махиной боцман – командир Свинтицкий, голубоглазый блондинистый еврей с польскими корнями ( вроде как из варшавской Праги, той самой за которую Александр Васильевич фельдмаршала получил, а не за Рымник и не за Измаил , как некоторые думают).У боцмана были два основных качества :любовь к порядку и желание прибрать всё, что плохо лежит. Второе он об»яснял первым и можно было целый день ему доказывать, что бухта кабеля была привезена сегодня утром для испытания макета, он клялся мамой, что никакого кабеля он в глаза не видел, а тот , что лежит у него в каптерке, достался ему от отца, тому - от деда и так до Исаака и Иакова. Порядок у него всегда был идеальный , все медяшки блестели , всё что можно покрашено и надраено, да и в целом мужик был неплохой, особенно когда приняв адмиральский чай он начинал травить ( всегда от первого лица, хотя сам ну никак не мог быт участником истории) байки щедро пересыпанные словами борух, ребе, цадик, шейгец …
Второй герой этой истории , Снаэри , был мудаком, сам он себя так , конечно, не называл, а называл себя «командиром флота» ( десяток плав лабораторий наполовину из финской послевоенной контрибуции, другие, самоходные - по спец проекту, экипажи вторых жутко завидовали первым за уютные салоны обшитые деревом, пологие трапы с дорожками, всегда исправными гальюнами, эл и паро снабжением) и столько же вспомогательных суденышек ,буксиров и развозчиков. Те, кто с ним был мало знаком называли его Горшочком ( в честь Адмирала Флота Советского Союза С.Г. Горшкова, клавкома ВМФ) , кто встречал хоть раз - добавляли «сраный» ,ну а кому доводилось с ним общаться чаще – и вовсе уж непечатное.
Их первая встреча произошла вскоре после назначения Горшочка, когда тот прибыв на плавдок непонятно с какого перепугу вдруг заорал : «По местам стоять, с якоря сниматься».Экипаж от удивления слегка растерялся и вместо того, что бы сразу послать горлопана , стал как-то мелко суетитсься, бестолково бегая по палубе.Дело в том, что на док через понтоны были заведены с берега кабели и трубы снабжения и ни с какого якоря сняться он не мог.Понял это и Горшочек, перелез на понтон с пожарным топором, перерубил слаботочный ( сигнальный) кабель и замахнулся было уже на силовой , но походу вспомнил то ли закон Ома, то ли рассказы электриков , запрыгнул в свой «Альбатрос» и был таков.Это был первый выговор в приказе Свинтицкому…
Второй раз на док он уже выходить не стал, а прямо с «адмиральского» катера через рупор стал орать : « Тревога, человек за боротом». Появившийся на палубе заспанный вахтенный стал не торопясь спускать трап , по которому Горошочек прямо таки влетел и со словами :
- Вот что надо делать по этой тревоге
швырнул привязанный к леерному ограждению спасательный круг за борт.Дальше уже пришла очередь удивляться самому Горшку. Свинтицкий очень любил чистоту и порядок и два раза в год, по весне и осенью, красил все что можно, в том числе и этот спасательный круг.Покрытый многосантиметровым слоем сурика и белил, тот сразу пошел ко дну и удержал его от утопления только фал, натянутый как струна.Это был уже второй выговор…
Ну вот наконец и собственно история: нужно было отбуксировать плавдок с места брандвахты ближе к бербазе, меньше двух миль ходу, руководил этим естественно сам Горшочек. Самое интересное, что в экипаже Свинтицкого допуск на работу с изделием имел только он, поэтому как только его подняли из воды (изделие , а не Свинтицкого), весь экипаж свалил на берег и остались только два десятка моих бездельников - практикантов.Так вот , с буксира Горшочка завели конец на док, взревел дизель и ….Слабый ветерок с берега сначала просто удерживал неустойчивое равновесие слона и моськи, тянущих конец в разные стороны, но постепенно он усилился и весьма парусный слон потащил за собой моську к выходу из шхеры.За ревом движка не было слышно что там Горшочек вещает, но нам сверху было хорошо видно как он прыгает и машет лапками. Лишь в тени острова, прикрывшего караван от ветра , буксиру удалось погасить инерцию дока и ожидать перемены ветра. Вскоре ветер стих и даже поменял направление на противное, буксир ходом выбрал слабину просевшего троса и процессия двинулась в обратный путь. Достигнув примерно того места, откуда начался сей славный поход, ветер настолько усилился, что конец стал снова провисать, буксир ,не успевая за набравшим ход доком и пытаясь уйти от наваливающейся махины ,прибавил обороты. От рывка док неожиданно резво догнал шавку и отвесил ей крепкого поджопника.Буксир, возомнивший себя катером на подводных крыльях ,резво рванул вперед, вновь натянув буксировочный торс и снова получил хороший поджопник от неотстающего дока.Так повторилось несколько раз, пока на буксире не развязали братскую пуповину и он не бежал с позором с поля битвы. Предоставленный воле волн и ветра док дошел до прибрежных камышей в двух кабельтов от базы и благополучно в них застрял. Да , два кабельтова – это по прямой, а берег в тех местах сильно изрезан…
Горшочек выскочил на пирс базы злой как собака и ,прихватив с собой двух гревших на солнышке пуза механиков, помчался к камышам . Мы с дока на лодке переправили конец на берег, перебрались сами ( остался один Свинтицкий) и началась заключительная стадия одессеи - «бурлаки на волге». Из ближайших кустов раздавалось какое-то подозрительное хрюканье, а те ,кто забрался на скалу ,лежали на спине от хохота дрыгая ногами и показывая на нас руками. И если молодежь все-таки стеснялась выражать свои эмоции, то механики очень подробно рассказали биографию Горшочка, все секреты его происхождения на свет и его сексуальные особенности. Когда Свинтицкий сходил с пришвартованного дока, Горшочек спросил что это за папка у него под мышкой. Боцман-командир сказал, что это рапОрт в главк, так как такой способ буксировки ещё нигде не описан и было бы ошибкой скрыть его от истории, кроме того в нем есть некоторые замечания начиная с удаления палубной команды дока и кончая посторонними на буксируемом об»екте. Выговора Свинтицкому сняли на следующий день.
|
|
Тяга к знаниям.
Мой дядя самых честных правил,
когда в "Березку" зачастил,
он чеков "ломщикам" оставил,
мечты их явью воплотив:))))
В далекие 70-е, мой дядя, будучи любимым сыном отца- дипломата, обладал волшебными чеками "Внешторга". Оные периодически менял на отечественные дензнаки недалеко от магазина "Березка".
В первый раз его жестоко обманули "ломщики". Дядя долго думал, тужил и решился таки на второй заход, вооружившись помощью внимательного друга. Но и в этот раз "ломщики" оказались на высоте.
Дядя привлек с осмыслению потерь от сделки большое количество друзей и знакомых, но схема работы этих ребят с филигранными движениями осталась для него не ясной.
Как вы наверняка знаете от своих бабушек и дедушке- советский человек - он натура таки дотошная.
И дядя решил разобраться в процессе. Ему было принципиально важно понять, КАК именно его обманывают, и хоть раз не дать "ломщикам" поживиться за его счет.
И вот, после 7 или 8 захода, уже примелькавшись, он таки сумел обменять небольшую сумму денег без потерь.
Счастью его не было предела- он ведь смог таки раскрыть "великий секрет", его не кинули!
То, что на эти обменные операции ушла половина хорошей волги или год кутежей по ресторанам- его не интересовала.
Ибо ЗНАТЬ КАК - оно ценнее любых денег.
P.S. Как мне в 90-х объяснил один из "бывших ломщиков", , на тот момент ставший весьма солидным человеком со связями в банках, дядю решили просто "прикормить", ибо такого жирного и глупого клиента нужно было ещё хорошо поискать:)))
|
|
Маленький взломщик
Когда в семье есть маленькие дети и игровая приставка, родители ограничивают доступ своих чад к контенту «для взрослых». Например, Xbox One позволяет настраивать несколько учетных записей для разных пользователей. Одна для ребенка, другая — для родителей.
Именно так все и было в семье пятилетнего Кристофера Вильгельма фон Хасселя. Однако в марте 2014 года малыш попытался войти в учетную запись отца. После первой неудачной попытки ввода пароля юный хакер просто ввел в поле несколько пробелов, что позволило ему получить доступ ко всем отцовским играм. Он рассказал отцу, который по стечению обстоятельств работал в сфере информационной безопасности. Родитель сообщил о проблеме Microsoft, которая баг искоренила. А имя мальчика было вывешено на сайте компании Microsoft в разделе «исследователи безопасности в марте 2014 года».
Вот так Кристофер стал самым маленьким хакером в мире.
|
|
Вновь кто-то «порет чепуху» …
(о новой «инициативе» нашей Церкви)
Чтоб усмирить в нас протестующую плоть,
и погасить всевозрастающие страсти, -
глаголет РПЦ … родителям и Власти:
- Вы можете детей своих … пороть!
На олигархов будут исключения, -
они законные детишки «нашего отца»!
Жалеть «своих» он будет до конца,
а всех других – пороть без сожаления …
Похожа стала РПЦ … на нашу Думу, -
нет результата, но очень много шуму!
Акындрын – 27.11.2014
|
|
Век 19. Поезд в Петербург.
Денщик слезает с третьей полки:
-Мой генерал, поссать я отлучусь
я мигом до сортира ненадолго.
Напротив ехала поповская семья-
поп, попадья и молодая дочка..
Поп:-Да что это такое, господа,
как можно выражаться так порочно?
Вы генерал, в боях пролили кровь,
вся ваша грудь увешана в медалях.
А он при вас сказал "поссать",
да мы такого сроду не слыхали!
Я вот священник, я почти святой,
я двигаю религию в народ.
А ваш денщик при мне сказал "поссать",
что позволяет этот идиот?
Моя жена достойная из жен,
не изменяла мне и не изменит...
А ваш денщик, я просто поражен,
при ней сказал "поссать"-да как он смеет?
А ненаглядная дочурочка моя
безгрешная прекрасная голуба...
А он при ней, простите небеса,
как он посмел так выразится грубо?
Генерал:-я понял вас, святой отец,
и я от возмущения немею.
Сейчас получит он большой пиз...ц,
устрою я последний день Помпеи!
Денщик явился, генерал привстал:
-Ты что же, темнота, хвостом виляешь?
Небось все стульчаки в сортире обоссал?
Ты что себе, зараза, позволяешь?
За то что кровь не уставал я проливать,
мне расх....чили медальками всю грудь...
А ты посмел при мне сказать "поссать"-
ты это слово накрепко забудь!
Здесь не залупа конская блестит,
а лысина святейшего отца.
Он призван облик наш с тобой блюсти,
а ты об испражнениях конца...
С ним рядом попадья-верна попу,
вонючему козлу, она не бл...дь...
А ты при ней, скотина на лугу,
сказал такое: разрешите, мол, поссать!
Их дочка-целка, не еб...на мать,
во рту ее не побывало х...я...
Да как посмел при ней сказать "поссать"
Да я тебя за это арестую!!
На полку-марш ! И тихо там лежать!
И монотонно лбом о стенку бейся,
до Петербурга не вставать не ссать!!!
Ты опозорился перед святым семейством!!!!
|
|
Вовочка проезжает на велосипеде мимо церкви, тут его видит местный священник и говорит:
- Подожди, Вовочка.
Тот останавливается. Священник:
- Вовочка, ты уже давно не заходил в церковь, давай-ка зайдем с тобой внутрь и прочтем «Отче наш».
Вовочка с обеспокоенным лицом отвечает:
- Нет, батюшка, я не могу: у меня велосипед украдут!
Поп берет его за руку и говорит:
- Пойдем, сынок, Святой Дух посторожит твой велосипед.
Вовочка согласился, и, как только они прочли «Отче наш», он произнес:
- Во имя Отца и Сына, аминь.
Священник, посмотрев на него с неодобрением говорит:
- Ты что, Вовочка, уже и молитву забыл? Ну-ка повтори еще раз!
- Во имя Отца и Сына, аминь.
- Да нет же! Вот ты говоришь: «Во имя Отца и Сына, аминь». А как же Святой Дух?
Вовочка недоуменно смотрит на священника и спрашивает:
- Вы что, забыли, что он сторожит мой велосипед?
|
|
В этом рассказе про знакомство моего мужа с моими родителями нет никакой глубокой философской мысли.
Это просто мое воспоминание об испытании, через которое проходит каждый мужчина, решивший, что уже пора. С одной лишь только разницей, что Леша в то время абсолютно не решил, что ему уже пора, что внесло во встречу элемент некого трагизма и фатальности. Для меня уж точно...
Итак.
Я чаще всего нравилась парням серьёзным и воспитанным, мне, в свою очередь, нравились раздолбаи и хулиганы.
Постоянные тусовки в нашей квартире в отсутствии моих родителей, гульня по подпольным джазовым клубам с дверью без вывески, которая открывалась только "для своих" при определённом стуке по системе "Азбука Морзе" и съем речного транспорта на всю ночь с погрузкой на него тонн шампанского (всё это сейчас на каждом углу, а в начале 90-х - эксклюзив) были для меня намного в том возрасте интереснее, чем ужины в высотке на Котельнической с дипломатической семьёй моего умного, надёжного и порядочного, но безмерно скучного в своей "правильности" друга Сашки, во время которых его мама на мой, надо признаться, совершенно искренний комплимент "Елизавета Арнольдовна, на вас сегодня очень красивое ожерелье", отвечала:
- Вот, Танечка, выйдешь замуж за Сашеньку - и я тебе его подарю.
При мысли, что хоть и красивое, но 2-х килограммовое ожерелье с дородной шеи Елизаветы Арнольдовны обхватом с вековой дуб перекочует на мою куриную шейку, меня охватывала тоска.
Не говоря уже о том, что поводов для свадьбы с Сашкой, который, знаю, был в меня влюблён, но мною воспринимался скорее как "подружка", я не давала в принципе.
Короче, несмотря на то, что я всегда была отличницей, спортсменкой, старостой, играла на фортепьяно и гитаре, училась в престижном вузе и могла не ударить в грязь лицом в интеллектуальных беседах с друзьями моих родителей, а также производила всегда весьма положительное впечатление на всех мам и пап моих друзей и подруг, это меня не спасло, и однажды мой папа лаконично сказал:
- Если я еще раз увижу в нашем доме хоть одного из твоих раздолбаев, я выброшу его с нашего балкона.
Папа, в бытность свою (параллельно с работой) чемпион Москвы по боксу (в связи с чем в нашей прихожей гостей всегда радостно встречала подвешенная к потолку боксёрская груша, об которую папа продолжал периодически стучать для поддержания физической формы), слов на ветер не бросал, поэтому наша квартира стала табу для всех лиц мужского пола, включая, на всякий случай, и друга Сашку.
С Лешей мы познакомились на дискотеке. Он был серьезным-воспитанным-раздолбаем-хулиганом. Окончив с золотой медалью пограничное училище, в связи с чем его фамилия увековечена на мраморной доске в парадном зале этого достойного военного заведения, и будя в тот момент уже старлеем и очень эрудированным парнем, он в то же время был шебутным балагуром без комплексов, который умел за себя постоять и быть со своим умом и юмором в центре любой компании.
Короче, я влюбилась. Но о замужестве тогда не было и речи. Мы жили одним днем и вообще не задумывались, что будет дальше. Встречаемся и встречаемся.
В тот памятный вечер Леха провожал меня до подъезда. Мама моя была в курсе наличия некоего Леши, но знакомить его с родителями я не особо стремилась. Мы подошли к моему дому, но расставаться не хотелось и я позвонила домой из телефона-автомата.
- Мам, я тут около подъезда. Мы еще полчаса поболтаем и я приду домой.
- Поднимайтесь к нам.
- Мааам.
- Я сказала - поднимайтесь к нам.
- Мам, а че там папа?
- Папа сейчас не будет возражать. Мне хочется посмотреть, что там за Леша. Если не поднимитесь и ты мне его не покажешь - завтра будешь сидеть дома.
- Шантажистка.
- Да.
И мама положила трубку. Я вздохнула и уныло посмотрела на Лешу.
- Не волнуйся. Я сильный и, если что, смогу удержаться за перила балкона, даже если твой папа будет танцевать лезгинку на моих пальцах.
Представив эту чудесную картину во всех красках и еще сильнее вздохнув, я открыла ключом дверь подъезда.
У вас бывало в жизни, что вы ждёте проблему с одной стороны, а она появляется совсем с другой? Вот и мои родители подкрались совершенно не с той стороны, с которой я их "ожидала".
Когда приводишь кого-то в первый раз в свой дом, всегда хочется, чтобы хорошее впечатление произвел не только тот, кого ты привела, но и те, к кому ты его привела.
Здесь у меня никогда не было поводов для беспокойства, потому что мои родители - образованные, интеллигентные, воспитанные и очень тактичные люди (даже несмотря на угрозы).
Но когда мы вышли из лифта на нашем этаже, я сразу поняла, что "не все спокойно в датском королевстве". Уже около лифта я услышала вопли Джо Дассена. Люди моего возраста и постарше знают, что француз орать в своих песнях не умел. Но оказывается, с папиного любимого проигрывателя виниловых пластинок (какого-то иностранного супер крутого и которым папа очень гордился), когда он был включен на полную мощность двух колонок, француз орал ого-го как. Такого в нашем доме от моих родителей я не ожидала.
Мои опасения о нестандартности ситуации подтвердила распахнувшая дверь мама, которая предстала перед нами во всей своей красе: в длинном черном вечернем платье... босиком... И почему-то с молотком в руках...
В голову сразу закралась подленькая мысль, что Лехины пальцы, держащиеся за перила балкона, лезгинку, может, и выдержат, но вот молоток.-
Заходите, заходите, - радостно размахивая молотком, воскликнула мамАн, перекрикивая вопли Джо Дассена. - А нам тут Ирочка ковер подарила, мы его в твоей комнате сейчас вешали!
И громко ИКНУЛА.
Я закатила глаза. Поэтому закатанными глазами не могла видеть выражения лица сопровождавшего меня АлексИса. Да и не хотела.
Когда мои зрачки с фокусировки в потолок стали возвращаться на более привычный им фокус - вперед в горизонт, как учат в мотошколе - на этом самом горизонте, "вдруг из маминой из ванной" в МОЁМ махровом халате (вариант "мини") в буквальном смысле "кривоногий и хромой" выплыл наш сосед по лестничной клетке, местный алкаш-интеллектуал и папин собеседник на темы Гиляровского, Солженицына и Высоцкого Валерич.
Почесывая пузо (как потом оказалось, Валерич опрокинул на себя бутылку красного вина, когда пытался продемонстрировать, что он умеет держать ее на голове и при этом слелать "ласточку" и сердобольная мама дала ему МОЙ халат, пока его вещи сохли после моментальной стирки в ванной), он подошёл к Алексею и, пожав его руку, с пафосом и драматизмом изрёк:
- Оставь надежды всяк сюда входящий!
И театрально одной рукой облокотился на свисающую с потолка боксёрскую грушу, которая не применула отклониться под его весом и опрокинуть Валерича на пол.
- Это не папа, - тихо и обреченно оправдалась я, хотя начала уже сомневаться, не стоит ли мне выдать алкаша Валерича за своего папу, а то вдруг папа окажется еще хуже.
Заглянув в гостиную, откуда раздавались звуки музыки, я увидела папу, который в трусах и майке футбольной команды "Днепр", чьим официальным спонсором выступал ЦК КПСС, и почему-то только в одном гетре (второй висел на герани), под весьма романтичную композицию "Елисейские поля" галопом, из одного конца гостиной в другой, передвигался в кадрили с маминой подругой Ирочкой. Увидев, что в холе вместе со мной появился еще кто-то, папа, сказав "пардон" хохочущей Ирочке, вышел к нам.
Смерив Алексея с ног до головы мрачным взглядом, папа молча развернулся и решительным шагом направился обратно в гостиную. Помятуя о том, что в ней находится один из балконов, мы все замерли.
Наконец-таки поднявшийся с пола Валерич, которому удалось это не с первого раза, почему-то забрал у замершей маман молоток и спрятал его себе за спину.
Через 10 секунд папа вернулся, зажимая в одной руке бутылку коньяка, а во второй - два огромных кубка из рогов какого-то горного козла, которые ему подарили в Грузии. Он всунул маме в руки эти два рога, открыл бутылку, половину ее вылив в один рог, оставшуюся часть - в другой. Потом, отдав пустую бутылку вышедшей в хол Ирочке, он взял рога и один из них протянул Лехе, который пока так и не снял куртку.
- Пей, - грозно сказал отец. - До дна.
Слава Богу прошедшего военное училище молодого старлея было этим не испугать и Леха, ничтоже сумняшеся, под пристальным взглядом моего отца влил весь рог себе в глотку. До конца. Да. Коньяк...
Отец сделал то же самое со своей порцией.
- Можешь проходить. Добро пожаловать в наш дом!
Сказать, что я была в ужасе от своих родителей, это не сказать ничего.
- Пойдем, я покажу тебе свою комнату, - сказала я Леше. Я очень надеялась, что хотя бы моя комната, на стенах которой были многочисленные полки с книгами, которые я читала запоем, коллекция гномиков и мои детские фотографии в рамочках произведут на него благоприятное впечатление.
Но не тут-то было. На стене, над моей кроватью, красовался только что прибитый к ней намертво подарок Ирочки. На ковре был выткан лев. И ковер почему-то был прибит вверх ногами и под наклоном в 20 градусов, отчего лев оказался съезжающим на спине по направлению к моей подушке. Прямо как Валерич.
- Гы-гы, - хохотнул Леха, видимо постепенно после полбутылки выпитого на голодный желудок залпом коньяка входя с моими родителями в одну волну. - У твоих родителей весьма нетривиальный взгляд на образы.
- Пойдём! - свирепо сказала я и мы присоединились к остальным.
Я не буду описывать дальнейшие детали этого вечера. Перейду к главному. Заиграла очередная композиция и моя мама, томно посмотрев на Алексея, произнесла страшное:
- Ну что, ЗЯТЬ, не пригласишь ли ТЁЩУ потанцевать?
Пока они танцевали, я сидела и смотрела на Лёху как в последний раз. Я была однозначно уверена, что после ТАКОГО нормальный мужик сбежит.
Далеко. Может, даже за границу.
Я сидела и мысленно рыдала, что мои родители меня опозорили. Теперь он думает, что моя семья - алкаши. Причем навязчивые. Провожая потом Лешу до двери и слыша, как он говорит "давай завтра в 7 на обычном месте", я уже в красках представляла, как я приду, а там его нет.
Утром я влетела на кухню, где моя мама с Ирочкой сидели за столом, обе с мокрыми полотенцами на лбу, и по очереди хлебали воду из горла трехлитровой банки. Хотя на кухне всегда все это делали, пользуясь кувшином и стоявшими около него стаканами.
- В общем так, мама, - сказала я без "доброго утра". - Из-за тебя я потеряла такого парня! Если сегодня он не придет, это будет на твоей совести!
- А что я такого сделала? - поморщилась мама от моего повышенного голоса.-
- Ты обозвала его зятем!
- Да не может быть такого! Чтобы я? Впервые увидев человека? Да ты просто хочешь со мной поссориться.
- Не было такого! - поддержала ее Ирочка. - Я бы точно помнила. Я всегда всё помню.
- Ну ты, Алл, дала вчера! - произнес со смехом папа, входящий в этот момент на кухню.
- Что такое?
- Ты зачем вчера парня зятем называла? Ведь сбежит же... А жаль... Толковый парень... Мне понравился.
Я всхлипнула и выскочила из кухни, громко хлопнув дверью.
К 7 вечера я ехала к месту встречи в обреченном настроении. Не ожидая увидеть ничего хорошего, я вышла из-за поворота и увидела... Лёху, который стоял, облокотившись о парапет, смотрел на меня и улыбался.
- Привет! - сказала я сходу. - Забудь всё, что ты вчера видел и слышал! Понял? И я не собираюсь за тебя замуж! Вот еще... Пф...
Лешка от души громко рассмеялся, обнял меня и сказал:
- Знаешь, у твоего отца классный коньяк. Пожалуй, я буду с удовольствием навещать твоих родителей... Даже если ты будешь против.
Вот так моя мама оказалась права. Как всегда.
И еще: эти два рога лежат теперь у нас дома. Леха сказал, что теперь это - семейная традиция. Так что, женихи нашей дочери, тренируйтесь...
(С) Татьяна Комкова @snob
|
|
