2101
Лида мечтала о появлении в их дружной семье маленького чуда - нового малыша.
Она даже видела его, этого малыша. Только чуть зажмурится - и уже сразу отчетливо видит. Будущее дите будет непременно мальчиком. Белобрысым и щекастым. Такими - белобрысыми и мордатенькими - были во младенчестве все дети Кузявкиных.
Лида назовет его как-нибудь необычно, но очень красиво - Ждан, допустим, или вот Велемир.
Лида, конечно, изо всех сил стремилась сделать эту прекрасную грезу о маленьком кукусике былью. Ее натурально прихлопнул материнский инстинкт.
Но немного подводил супруг Михаил.
Он противился исполнению мечты - не хотел ни Ждана, ни даже Велемира. Нашла у них коса на камень. Дома - сплошная конфронтация.
Молчаливая - на супружеском ложе. Здесь Миша изобретал все более изощренные способы избежать возможного появления в их жизни малютки. Лида, в свою очередь, по-женски хитро пыталась эти способы обрулить. Но супруг, к сожалению, пока оказывался изворотливее.
В прочее же время они все чаще шумно скандалили.
Супруг не хотел еще ребенка категорически. В начале дебатов о судьбах Велемира он доставал из комода техпаспорт их “трешки”. Вынимал из портфеля калькулятор. Михаил щурил колючий глаз, топорщил ус, интенсивно тыкал пальцем в вычислительное устройство.
Вид у мужа в эти моменты был неприятный, как у докучливого ревизора. Он подкидывал Лиде глупые задачи про жилые метры и живые души. Входил в раж. Горячился и орал. Стучал калькулятором по обеденному столу. Чашки и блюдца подпрыгивали и звенели.
Даже подзатыльника однажды Лиде отвесил обидного. Будто она не взрослая женщина и законная ему супруга, а клиническая малолетняя двоечница и не знает простых арифметических действий.
По подсчетам Михаила как-то выходило так, что четвертому ребенку места в их жилище решительно не предусмотрено. И даже уже имеющимся потомкам жилплощади тоже было маловато.
Прооравшись и разбив о стену очередной калькулятор, муж начинал давить на Лиду весом общественного мнения.
Вкрадчивым голосом, поглядывая на нее испытующе, Миша утверждал, что все-все общество начнет их очень осуждать за этот шаг. Массово общество покрутит пальцами у висков. Во, смотрите-ка, сограждане, какие же странные люди эти Кузявкины. Трудящимся-то нынче жрать даже нечего, везде кризисы и напряженка, а эти рожать вздумали без устали. Плодят и плодят наследников, как не в себя. Что ни год, то у Лидии плодоношение. Небось, на льготу какую-то рассчитывают эти Кузявкины, пиявками к бюджету присосаться намерение имеют.
И осуждение, и бичевание повсеместное, конечно, не заставят себя ждать.
Потом Миша чуть успокаивался и приступал к основному - дырявый семейный бюджет. С учетом трат на продукты питания и коммунальные услуги, денег у них каждый месяц остается всегда сущий пустяк. И приходится делать мучительный выбор - купить ли на этот пустяк старшему наследнику зимние ботинки из шкурок неизвестной худосочной зверушки или же поднатужиться и отремонтировать старую “Волжанку” тестя, которая пятый год гниет в гараже. Четвертого малыша, таким образом, придется заворачивать в рогожку и красть для него молоко в гастрономе.
В завершение своей речи супруг даже позволял себе долю эгоизма - ему хотелось спать в полной тишине и темноте целых восемь часов подряд, совсем без детей, без заунывных колыбельных и срыгиваний.
И что если жена Лида все же имеет намерение родить еще младенца, то пусть она сама с этим дитем и кувыркается.
А он, Миша, умывает свои усталые руки.
И даже вполне допускает плачевную мысль о том, что далее им, супругам Кузявкиным, придется пойти разными жизненными путями. Он станет несчастным разведенцем и алиментщиком, а она, Лидка, заделается крепко многодетной женщиной, в одиночку взращивающей свой кагал.
Лиде было больно и горько все это выслушивать - одни протесты да ультиматумы. Утерев слезы, она приступала сыпать контраргументами. Мысленные диспуты с Мишей Лида вела почти круглосуточно. Поэтому контраргументы были отточены и понятны любому дураку.
Глядя на помятый техпаспорт, Лида горячо уверяла, что теснота - это ничего страшного. И вообще, если еще раз достать калькулятор, то теснотой у них и не пахнет. Целая “трешка” у них в единоличном распоряжении. А это целых пятьдесят четыре квадратных метра квадратных. Люди вон в однокомнатных хоромах семьями в три поколения ютятся. И ничего - все там радостные, улыбка ни у кого с уст не сходит, в тесноте, да не в обиде прописаны.
А у них фактически царские условия жизни.
Вот родители Лиды привольно разместились в отдельной комнате. Потому что старость любит тишину. Опять же - преемственность поколений обеспечивается.
Старшие ребята - Святополк, двенадцать лет, и Дульсинея, четыре годика - также имеют собственную уютную комнатку.
У всех есть спальные места, Святополк обеспечен столом для выполнения школьных уроков. Дульсинея приучена сидеть и не рыпаться пока брат гранит науки точит.
Двухлетняя Эвридика пока в отдельной кровати не нуждалась - до трех лет все младшие Кузявкины почивали в родительской комнате - зале. Проходной и самой просторной комнате. Тут тебе и телевизор, и до удобств благоустроенной квартиры рукой подать - если, к примеру, скоренько ребенка подмыть надо или еще чего. Места свободного - завались, хоть пять люлек в ряд наставь. И спокойно реализуй себя в родительстве.
Напоминала Лида супругу и о том, что младшенькую вот он тоже хотел не очень уверенно. Чуть до развода дело тогда не дошло у них! А сейчас - счастливый отец, в девочке души не чает, чуть не в зубах ее носит. И Эвридика - полная копия Мишиной мамы, спутать даже их легко можно.
И не все, Миша, в этой жизни измеряется деньгами. Счастье ведь ни за какие деньги не купишь. А дети - это счастье, цветы жизни и продолжение наше. Выросший Святополк не драные ботинки свои вспоминать будет, а теплые семейные вечера и преемственность поколений.
Будет зайка - свалится и лужайка. Выйдет цветок - будет и лужок. Проверено жизнью и отдельными многодетными женщинами.
Вот когда у Кузявкиных родился первенец Святополк, то они мыкали горе по съемным углам.
С появлением же Дульсинеи нагрянула уютная лужайка - Лидкины родители, сжалившись, пустили молодую семью пожить на свою благоустроенную жилплощадь.
Но сейчас и родители подозрительно таились. Ждан или Велемир не трогали их молчаливых сердец своими крохотными пальчиками.
Когда однажды Лида решила, что состояние ее очень смахивает на беременность четвертым малюткой, то мама ее с давлением буквально свалилась. Упала и лежала целых три дня в своей отдельной комнате. Молча лежала. Только дверь клюшкой подперла и так лежала.
А папа Лиды шмыгнул на балкон покурить и на неделю исчез - так переживал нечаянную радость.
Свекры, узнав новость, конечно, не молчали и не таились. Эти взвыли дружным ансамблем: а нечего тут нам нищету плодить, а нечего! Ты, Лидка, говорили свекры, во всем сама виновата. Нарожала кучу и все тебе маловато будет. Наш бедный Миша еле тащит этот тяжкий воз. Он в сорок выглядит уже пятидесятилетним мужчиной, хорошо потрепанным жизнью. У него геморрой, давление и плоскостопие. Если наш несчастный Миша вдруг скоропостижно скончается, то воз придется тащить тебе самолично. И мы все еще посмотрим на это представление.
Даже первенец Святополк был тогда супротив потенциального Велемира настроен.
Новость о возможном пополнении он подслушал и заявил, что из дому намерен уйти на все четыре стороны. Надоели ему сиблинги до подростковой депрессии. Тишины Святополк хочет и чтобы тетради его никто не драл на мелкие клочья. И в кровати не пакостил. И сидеть он с этим четвертым Вележданом не нанимался. Вполне хватает навязанного ему общества Дульсинеи и Эвридики. И что дорога теперь у него одна - в плохую компанию девиантных сверстников.
Даже маленькая Дульсинея, хотя ничего и не поняла, на всякий случай свои лысые куклы попрятала по темным углам. Ожидала возможной экспроприации своего нехитрого имущества со стороны чужака.
Не дети, а дикобразы какие-то выросли...
Поддерживала Лиду в материнском инстинкте только школьная подруга ее Светочка.
Подруга легко и радостно родила пятерых прекрасных малышей. И уже вовсю усердствовала над шестым.
Первый муж Светы тоже оказался дураком и ушел где-то на третьем наследнике. Его более всего волновал вопрос финансов - боялся, что не вытянет всю бригаду. Но он и правда не вытянул - сбежал однажды дождливой ночью. И до сих пор скрывался от ответственности где-то в республике Тыва.
Четвертого малютку Светка родила сугубо для себя. Просто захотелось маленького. Маленькие все такие смешные. Проснулась однажды, а настроение “хочу ляльку”. Что делать? Пошла да и сделала. Четвертый получился смешной до колик.
А вот пятого наследника - этого уже осознанно рожала, а не по наитию.
У Светочки тогда появился новый муж - студент Алик. Алик был родом из многодетной деревенской семьи. Не могу, причитал этот Алик, без детишек под боком жить. Привык, говорит, чтобы детская возня под носом была у меня круглосуточно.
Так и появился пятый малыш. Алик теперь чувствовал себя как дома, а Светка инстинкт материнский свой хоть на время успокоила.
Сейчас супруги о шестом бредят. Тоже осознанно хотят родить. С открытыми, так сказать, глазами.
Но муж Михаил, к сожалению, был не прирожденный семьянин Алик.
И снова между Кузявкиными призрак официального развода замаячил.
Куда бежать? Кому молиться? Как вразумить супруга? Времени-то на вразумление осталось с гулькин нос - бабий век ведь короток до неприличия.
|