Шутки про дал - Свежие анекдоты

Результатов: 2349

1

Мой дедушка не вмешивался в мое воспитание. Он дал моим родителям один-единственный педагогический совет:
– Никогда не разговаривайте с ней, как с ребенком. С детьми надо говорить так же, как со взрослыми.
К сожалению, эту теорию ему не удалось реализовать на практике. Дело в том, что дедушка всю жизнь проработал начальником автоколонны в маленьком военном городке. Общался, в основном, с «шоферАми» и солдатами стройбата, поэтому разговаривать со мной, как он привык разговаривать со взрослыми, дедушке было совестно. Однако и от своих убеждений он отказываться не хотел.
Поэтому, когда родители приводили меня к нему в гости, мы проводили время в полном молчании.

2

История из сети:

Как я ругался матом

Я вообще по жизни практически не ругаюсь - разве что алкаш мимопроходящий вдруг на капот рухнет. Недавно так и произошло, и я рефлекторно выдал настоящий старшинский период, до глубины души поразив сидящую рядом жену.
Но были времена, когда я на инвективном языке попросту разговаривал.
В армии мне довелось служить старшим сержантом в роте разведки, причём славное подразделение наполовину формировалось выходцами из Средней Азии. Ребята всё были хорошие, послушные, старательные, непьющие и чертовски выносливые. Одна беда - существенный языковый барьер создавал ощущение изрядной туповатости подчиненных. И я нередко срывался.
Был у нас повар Махмудурлы, палван - на их наречии "богатырь". Примерно 1,6 х 1.6 метра. Эдакий квадрат. Рука сгибалась только наполовину - дальше бицепс не пускал. На вопрос «Как ты дошел … и т.д.» Миша – так мы его для простоты звали – отвечал:
- Ата (отец) бил пальван, бабай (дед) бил пальван, и Мищя – пальван… Наша камени …
Дальше Миша спотыкался, слово «поднимал» ему явно не давалось, и он только изображал могучие движения.
Потом, после дембеля, уже работая журналистом, я по заданию редакции объездил всю Среднюю Азию и видел эти камни, лежащие возле сельских дорог и отполированные множеством рук: от маленького, где-то на килограмма три, до гигантского, в половину человеческого роста. И надо было их поднимать по очереди, от легкого к великому, насколько хватало сил. Миша справлялся с предпоследним, чего, кроме него, никто не мог сделать.
- А большая камень только Аллах …
И Миша замолкал, безмолвно шевеля толстыми губами.
Как все большие и сильные люди, Миша был добр, но думал медленно. К тому же был невероятно упрям и половину команд то ли не понимал, то ли прикидывался. И всё норовил в солдатские щи насыпать присланные из дома жгучие специи. От этого малопривычные к такому жидкому огню славяне и я, примкнувший к ним еврей, выпучивали глаза, жарко дышали и матерились, а остальные киргизы-туркмены вкупе с кавказскими джигитами причмокивали и от наслаждения издавали восторженные междометия.
Я взрывался:
- Махмудурлы (так я его называл только в ярости), ты опять в котёл перца нахерачил, мать … мать … мать…
Глаза Миши наполнялись искренними слезами, и он начинал канючить:
- Мищя кусно делиль, Мищя карашо делиль… Мама не ругай, Мищя абидна…
И совал мне в руки стакан с компотом, который я и тогда беззаветно любил, да и сейчас им побаловаться не против. Я с облегчением вливал сладкую жидкость в горящее горло, и злость постепенно отступала.
Но однажды я за Мишу серьезно испугался. Неукротимые наши джигиты подначили простодушного азиата на спор, что он не сможет съесть ящик сгущёнки. А в ящике помещалось, сейчас точно не вспомню, но не меньше сорока банок.
Надо сказать, что Миша сгущёнку любил, таскал её регулярно со склада, и легко съедал сразу по несколько банок. Вскроет своим кухонным ножом, пальцем, похожим на сардельку, подденет содержимое, и в рот. А пустую банку – в помойное ведро.
…Славную компанию я застал на полянке. Все с восторгом следили за невероятным происходящим: Миша доедал сгущёнку. Вокруг валялись пустые банки, а припасённое ведро с водой было почти пустым. Глаза Миши помутнели, движения сделались неверными, он судорожно икал … но доедал-таки последнюю банку!
- Идиоты! – заорал я, - мать … дышлом… в богадушу … он же помрёт! Махмудурлы, сволочь ты такая, быстро два пальца в рот!...
- Нися два пальцы, сгущёнка жалко, - простонал Миша.
- Махом в госпиталь, там тебя промоют, - и я бросился к телефону.
Когда приехали врач и два дюжих дембеля-санитара, Мишу уже никто не мог найти.
- Как зверь, ушел помирать, - констатировал врач, - звоните ежли что.
Махмудурлы появился через сутки. Где он отлёживался, никто так и не узнал. Но выглядел Миша испуганным, однако ж здоровым.
Караул с гауптвахты, куда Мишу закатал ротный, рассказывал, что наш повар три дня ничего не ел, только пил воду, а если сволочи-садисты предлагали ему конфету, бледнел и закрывал глаза.
Больше никто не видел, чтобы Миша ел сгущёнку.
На дембель мы уходили вместе. В вокзальном ресторане я выпил сотку водки, а Мише подарил бутылку «Буратино»
- Хороший ты, сержант, - сказал Миша почти без акцента, - не обижал никого. Только ругаешься сильно, плохо это. Душа пачкаешь.
И обнял меня осторожно, чтобы не сломать кости.

Приехав домой, я, отобедав, сразу принялся наглаживать сханыженную и припрятанную офицерскую полевую форму – девочки тогда военных любили, и можно было пощеголять аксельбантами да своими старшесержантскими погонами. И, осоловевший от маминых разносолов, въехал утюгом в собственную руку. Высказав непослушному агрегату всё, что я о нем думал, неожиданно услышал за спиной испуганное «ой» моей нежной интеллигентной мамочки. Она с ужасом смотрела на своего любимого мальчика – тощего, мосластого, загорелого, да еще и матерящегося как извозчик. И тогда я встал перед мамой на колени и дал "честное сержантское" без дела плохие слова никогда не говорить.
И не говорю с тех пор. И не пишу, если смысл не требует.

Ещё - надеюсь я, что где-то в горах под Ургутом жив пока старый палван Махмудурлы, и учит он мальчиков уважать Всевышнего и поднимать камни.

3

Дело было в тихом ХХ веке. Внучка, поправив октябрятскую звёздочку на своей школьной форме, спросила дедушку в день его рождения, в каком году тот родился. Дедушка, будучи любителем математики, дал внучке ответ в виде задачи: « И год моего рождения, и текущий год, представляются в виде суммы девяти различных натуральных степеней двойки!» Так сколько же лет исполнилось дедушке в тот день? (Под натуральной степенью двойки понимается степень числа 2 с натуральным показателем.) Да. Не повезло внучке с дедушкой. Надеюсь, с возрастом она не станет такой же мудзиллой.

4

Вышел замуж

… начало. Я жил недалеко от этого места и этого дома и на работу ездил на автобусе. И дед этот – хизик, мне встречался. Хизиками мы, русские немцы называем местных немцев – аборигенов. Ну, вот как-то разговорились и познакомились. На улице здоровались и даже в гости захаживали друг к другу. А тут у меня бабушка померла. И мы с отцом в задумчивости. На какие шиши хоронить? И приходит этот дед и кладёт на стол четыре тысячи! Мы ох! Удивились. Но взяли и бабушку похоронили. И у меня к деду появилось сыновнее чувство. Проникся как к папе родному. И стал ему помогать по дому. А дом огромный по нашим понятиям. Девяносто квадратов квартира у него и под ним такая же, да подвал в точности под домом. И ещё гартенов два – садики в смысле. Не маленькие. Уход нужен. А потом он заболел и стали к нему приходить разные бетроеры. По нашему соцработники. Ухаживали за ним как попало и пользовались им в свою пользу. Купят для него стиральную машину, а отвезут к себе, а свою старую ему поставят…. Бельё постельное купят для него и за его счёт, а заберут себе. И стал я это подмечать и даже на них, от его имени в суд подал. Но суд немецкий мне слова не дал. И все таки я постепенно, с дедом вместе, смог выжить их из его дома. Это уже когда они его признали совсем почти не дееспособным и хотели дом оценить, и даже почти завершили сделку по выселению его в дом для бомжей. Я опять в суд!

А дед меж тем вообще плох стал. Рак кишечника и кишка сбоку… Я переехал к нему жить и за ним стал ухаживать. И на работу ходил. За уход получал от города 300 евро. У меня большая комната и у него две. Тут, вскоре, бабушка квартиросъёмщица, умирает, и квартира снизу пустая образовывается. Я туда перебрался – подальше от запахов. И вот живём дальше. А два года назад дед приобрел какие-то книги по юриспруденции и начал их читать. С лупой. Он вообще много читал философских и церковных книг. А тут подсел на правовые. И как-то говорит мне – нам нужно пожениться! У меня глаз выпал! Дед толмуд открывает и там истина – когда он уходит в мир иной, начинается тяжба по оформлению его наследства. А жить, он чувствует, ему мало осталось, а двенадцать лет моего участия в его жизни и помощи он не может с весов сбросить. Поэтому самый легкий путь к его наследству, а это этот самый дом, это не дарственная, не продажа, а именно брак. В стране педерастических законов живём. Поэтому давай, мол, соглашайся, я всё продумал.

Родственникам объявил я и сестра спросила когда свадьба! Дура, говорю, вчера была. Мы с утра сходили в ратхаус и дама в белом бальном платье нас зарегистрировала. А мы в чём были, с дедом, в беккерайку – булочную. Кофе потринькали и домой. Мне во вторую смену на работу.

И вот я наследник и «вдова». Дом мой и пенсия дедова тоже моя. Квартиру верхнюю сдаю плюс к пенсии. На работу забил!

5

"Никогда не воюйте с русскими..." Георгий Zотов

…Я познакомился с ним случайно 25 лет назад. Искал нужный поезд на вокзале Вены, подошёл старик, стоявший неподалёку: услышал ломаный немецкий и заговорил на русском – тоже не слишком хорошем, но лучше, чем мой «хохдойч». До отхода поезда оставалось полчаса, он позвал выпить кофе.
– Откуда вы знаете русский язык? – спросил я, хотя уже догадался об ответе.
– Воен-но-плен-ный, – по слогам произнёс пожилой австриец. – Четыре года у вас в Омске лес пилил.
– Понравилось?
– Извините, как-то не очень, – он усмехается.
– Вы верили Гитлеру?

– Конечно, верил. Кто вам расскажет, что всегда презирал нацистов и знал, что мы проиграем войну, – они врут. У нас в Австрии кого ни послушаешь из того времени – все антифашисты. А кто тогда те 99 %, что голосовали за присоединение Австрии к рейху?
– Где вас взяли в плен?
–В феврале сорок пятого, в Силезии. Я выстрелил в русского, не попал. А он меня не убил – в морду дал, винтовку отнял. Я молоденький был, он меня пожалел. – Он вздыхает. – Позвольте, я заплачу за кофе.
– Нет.
– Очень жаль. Я хочу сказать спасибо вашему народу. Что не убили меня, дурака, а кормили в плену.
Он прощается и уходит. Я смотрю ему вслед. С тех пор я общался с несколькими людьми, воевавшими против нас. В общем-то, они говорили разные вещи: но в одной точке зрения, пожалуй, все сходились без возражений.

С бывшим (и последним) премьером ГДР Хансом Модров я встречался пять лет назад в Берлине (в 2023 году умер в возрасте 95 лет). Модров попал в плен в мае 45-го, будучи в фольксштурме (ополчении) Третьего рейха, и своего прошлого не скрывал. «Я был молодым фашистом, обожал Гитлера. Сказали бы мне стрелять в русских – без сомнения, я бы стрелял. Но мой гарнизон сдался, и меня отправили в плен – в лагерь близ посёлка Боровка, в 20 километрах от Москвы. Я был готов к смерти, нам обещали, что большевики нас не пощадят. А советские конвоиры, мужики в возрасте, делились с нами едой, словно со своими детьми». В 1952 году Модров побывал в Ленинграде, где увидел ужасные последствия блокады и разрушенный дворец Петергофа. «Это огромное количество уничтоженных жизней, судеб. Я проезжал через сожжённые нацистами города. Такое никогда нельзя забыть. Советские солдаты и близко не делали в Германии того, что сотворила в СССР немецкая армия. Меня потрясла цена, которую заплатил Советский Союз за сокрушение нацизма. В Европе обязаны помнить ваши жертвы, и Россия правильно делает, что с размахом празднует День Победы». Чтобы вы понимали, это сказал человек из гитлеровского «ополчения», взятый в плен с оружием в руках.

Ещё один пожилой военный встретился мне в Гамбурге. Я был на интервью с крупным бизнесменом, и он позвал своего отца: «Я сказал, что у нас в гостях будет русский, ему очень интересно». Отец был ещё крепким стариком, он вышел поздороваться, не опираясь на палку.
–Меня зовут Дитер. Откуда вы, молодой человек?

– Из Москвы.
– О, я там бывал когда-то… в сорок четвёртом.
Я моментально вспомнил о колонне немцев, взятых в плен в Белоруссии во время операции «Багратион», шедших по улице Горького и по Садовому кольцу – моя 19-летняя бабушка тогда вышла на них посмотреть. Я сказал это Дитеру.
– Возможно, она видела и меня, – заметил он. – Я был ефрейтором, мою роту окружили, мы сдались. Думали, всех тут же в Москве потом и повесят публично, но нет. Я вернулся в сорок восьмом. Знаете, о чём я очень жалею?.
– И?
– Мне надо было убежать, чтобы не попасть в вермахт. Спрятаться. В лесу где-то жить, лишь бы не оказаться на Восточном фронте. Это была мясорубка. Эй, сын, что я сказал тебе, вспомни?
Видимо, фраза повторялась кучу раз. Бизнесмен чётко произнёс:
– Никогда не воюй с русскими.
– Именно, – назидательно продолжил старик Дитер. – Мне повезло, что я остался жив. А многие мои друзья – нет. И не буду врать, я в те годы считал Гитлера богом. Зато остальные немцы вам сейчас охотно соврут, что были против и горячо его осуждали.

В словах этих дряхлых стариков, когда-то молодых, здоровых парней, шагавших по нашей земле с закатанными рукавами в серо-зелёной форме, есть редкая честность. Они все признают, что боготворили Гитлера. И соглашаются: это их вина, они соучастники преступления. А вот с «гражданскими» иначе. Если ведёшь беседу с немцами, не бывавшими на фронте, так 99 % клятвенно заверят, что не поддерживали нацизм и боролись с окаянным Гитлером как могли – в меру своих сил. Один на ночь снимал со стены портрет фюрера и клал лицом вниз (человек серьёзно думает, что это борьба). Другой несколько раз не пришёл на общественные работы, сказавшись больным: «Если бы все так делали, рейх бы забуксовал, но я находился в меньшинстве». Третий бюргер один раз не поприветствовал пьяного соседа в ответ на нацистский салют. И тоже считает себя героем. Распространять листовки, бросить хлеб в толпу измождённых советских пленных? Нет, они полагали это слишком опасным для себя и своей семьи.

Старушка из Мюнхена сообщила мне:
– У нас дома работала остарбайтерин (девушка, угнанная в неволю) из Белоруссии, я ей сочувствовала.
– А как сочувствовали?
– Кормили мы её плохо, но и сами были голодные. Но зато мама её никогда не била.
И бабушка на полном серьёзе уверена, что таким образом её родители являлись «партизанами», Сопротивлением.

Бывший обершарфюрер (унтер-офицер) СС Рохус Миш был встречен мной на месте стёртого с лица земли «фюрербункера» – этот человек (телефонист рейхсканцелярии) оставался с Гитлером до конца и был одним из свидетелей его самоубийства. Состарившийся, вконец одряхлевший, отчасти впавший в детство, он ежедневно приходил к «пятачку», где располагался его бывший «офис», и общался с туристами, находя в этом развлечение. Рохус стал известен благодаря своей автобиографии «Последний свидетель», и он наслаждался популярностью. Миш тоже немного знал русский, целые фразы, но мне переводил разговор друг. «Фюрер и Ева умерли, а я два дня сидел в кабинете и не знал, что мне делать. Раньше он приказывал – и я подчинялся. А теперь что? Я попытался сбежать, и меня взяли в плен русские. Я даже не смог выстрелить в ваших солдат! Они победили фюрера, вошли в Берлин – это не люди, а заколдованные рыцари». В 1953 году Миш вернулся в Берлин и держал там магазинчик с красками. С дрожащей улыбкой он берёт мою руку, трясёт её и повторяет, как заведённый: «Я всем, всем объясняю – не надо воевать с русскими, не надо воевать с русскими, не надо воевать с русскими. Меня потом в тюрьме побили, больно». Рохус Миш умер 12 лет назад – в возрасте 96 лет.

А знаете, в каком же мнении сошлись все эти совершенно разные люди, вернувшиеся из нашего плена? В последнем слове, сказанном Рохусом Мишем, и тем отцом бизнесмена из Гамбурга. Каждый из них, не сговариваясь, произнёс, словно отпечатал: «Не надо воевать с русскими!» И все бывшие враги поклялись, что завещали это своим детям.

6

О "домашних животных" №6.

"Лакала молоко из рук.
На скользких поворотах.
Видал я много разных сук,
Но ты блядь это что-то!".

Весенний пал травы - это выжигание сухой прошлогодней травы, которое часто происходит весной, в основном в период с марта по май, и считается традицией в некоторых регионах. Но только не у нас. В моих краях пал считают бедой, и если кого увидят за подобным занятием, то этому персонажу мало не покажется.

Та весна выдалась скорой, жаркой и ветренной. В результате, как мы с соседями не бдели, но то, чего боялись, всё-таки случилось. Может, нечаяно брошенный окурок или солнечный зайчик от разбитой в незапамятные времена бутылки. Поди знай, но занялось.

Для понимания важности событий надо объяснить, что мой дом стоит на опушке леса. Справа от него огромное поле дикого разнотравья. Слева и сзади застроенная коттеджами улица, где почти все держат домашних животных и по этой причине имеют приличные запасы сена. Что означает - к палу травы жители относятся очень-очень серьёзно, поскольку как бы не были защищены постройки от пожаров. Никто не сможет гарантировать, что не прилетит по ветру какая-нибудь тлеющая травинка и натворит проблем. Ну а если вдруг займётся лес, то......

Поэтому, когда беда вдруг нагрянула в гости, все соседи вооружились лопатами, шлангами и прочим противопожарным инвентарём, а потом встали на защиту родных рубежей. Одни выстроились вдоль кромки леса. Другие не давали подобраться огню к домам. Третьи патрулировали дворы на случай шальной искры. В общем, все "при исполнении" и в ответствености за общее дело.

Как проходят подобные мероприятия, пояснять, видимо, будет излишним. Но я всё-таки сделаю это. Обычно стоит полная неразбериха, беготня и громкий ор типа: "Саня, заходи слева. Вовка, очки протри, не видишь, что сзади занялось. Толяй, у тебя штаны на жопе тлеют, туши давай, иначе детей не будет".

Все от случившихся траблов нервные, бешенные, чумазые, и шутки в подобных сумбурных обстоятельствах, как правило, неуместны. Как взвинченный человек отреагирует, лучше не проверять. Во всяком случае, я бы прикалываться в такое смутное время не стал и другим тоже не советовал.

И вот примерно через час после начала операции по спасению случилось нечто... Вдруг и сразу наступила полная тишина, всё остановилось и замерло. Даже огонь перестал наступать, видимо, по причине, что тоже ох.... от увиденого.

По задымлённой улице шло нечто прелестное, модноизысканнодорого одетое, и на каблуках. В наступившей полной тишине это неземной красоты создание подошло к одному из моих добрых соседей и, постучав его в закопчённую спину, произнесло: "Владик! Ты совсем обо мне не заботишься. Как ты мог забыть, что я сегодня записана на мелирование и маникюр. Ты обещал меня отвезти и.....? Ну да ладно, я тебя прощаю. Дай мне ключи от машины, и я съезжу сама. Хорошо, любимый? Чмоки-чмоки!".

Я, честно говоря, подумал, что этой неписанной красе сейчас наступит капец, и уже собирался бежать на помощь для недопустить суда Линча. Но.... наш добрый "деревенский" народ меня изрядно удивил, поскольку никто не дал этой набитой дуре по пустой голове граблями или лопатой. А поступил совсем, совсем даже наоборот - все сто с лишним собравшихся для борьбы со стихией человек одновременно и заразительно заржали в полный голос. Ну а когда через довольно продолжительное время успокоились, то, не сказав этой курице худого слова, поделились шанцевым инструментом и почти "ненасильно" влили в дружные ряды.

Протестовать и апеллировать к сплочённому коллективу, видимо, привыкшая чутко отслеживать тенденции мадам не решилась. Поэтому, накинув на себя кем-то подареную от широты души телогрейку и уверенно зажав в оставшихся на сегодня без маникюра руках грабли, немедленно влилась в ряды. Проявив в следующие полчаса недюженную выдержку, мастерство и решительность.....

И пофиг, что на каблуках - красивая и самодостаточная женщина должна достойно выглядеть в любых обстоятельствах. Как правило.

7

БУБЛИЧКИ

60-е годы. Киев. Подол. Ходить с бабушкой на базар требовало от сопровождающего большого терпения. Трудным было туда просто дойти. Постоянные здоровканья через короткое время становились невыносимы, так как моментально завязывался разговор за жизнь. Ведь моя бабушка знала всех и вся. Однако, как только мы заходили на территорию рынка, она с порога концентрировалась на товаре, а не на лицах знакомых. Бабушка всегда покидала базар с хорошим настроением и с полными кошёлками. Перепадало кое-что и мне. Моим самым желанным призом за терпение, которое я испытывал по дороге с бабушкой на базар, была покупка горячего бублика с маком и холодные пол-литра. Тогда меня интересовало исключительно молоко, которое продавалось в бумажной пирамидке. Даже сейчас, когда я пишу эти строки, от обильного слюновыделения боюсь поперхнуться. Бублики раскупались моментально, как только они доставались из печи, запах вокруг стоял такой, что проходившие мимо подоляне были вынуждены сглатывать слюну. После регулярного вбрасывания новой партии бубликов скапливалась небольшая очередь.

От бабушки я знал, что здесь бубликами торговали ещё до исторического материализма, и этот магазин носил имя Бейгельмана, по имени его бывшего владельца Хаима. Хаим Бейгельман жил на Подоле в начале 20-ого века. Все его предки были бубличниками. И как Шнайдеры получили фамилию от своей профессии портного, так и Бейгельманы получили фамилию потому, что пекли бублики – по-еврейски бейгелах. Хаим Бейгельман их не только пёк, но и продавал. В результате я получал вожделенный горячий бублик и холодное молоко. И поедая это счастье на ходу, мы с бабушкой возвращались домой на Мирную.

Недавно я узнал, что на улице Мирной до начала 20-х годов жил некто Давыдов. Яков Петрович был человек творческого склада, и он пытался заработать свой кусок хлеба пером. Он писал свободно и легко, и для украинских газет использовал псевдоним Якив Орута. Он работал абсолютно во всех жанрах журналистики, начиная с новостных колонок и заканчивая стихами и фельетонами. Пописывал и коротенькие скетчи для театра миниатюр.

По дороге в редакцию заходил еврей Давыдов к еврею Хаиму Бейгельмыну и покупал себе на завтрак что? Правильно – бейгелах! Но настал 1918 год, и пронеслись по Подолу сначала петлюровские, а затем и польские погромы. Вместо того, чтобы наслаждаться бубликами, бандиты устраивали погромы. Если человек при деньгах, то долго он может выдержать это безобразие? Так, Хаим Бейгельман этого выдержать не мог и, как другие 1,8 миллиона украинских евреев, купил себе и своей семье билет на белоснежный пароход. И сбежал наш бубличник прямо на Манхэттен, где было много евреев и мало бейгельных шопов. Взял себе в жёны Эстер - венскую красавицу. И зажили они дружно и счастливо.

Давыдов, тоже не будь дурак, взял да и удрал из Киева. Но так как он не умел печь бублики, а только писал, то дальше Одессы сбежать он не смог и белый пароход в Америку отчалил без него. Он на всякий случай сменил свой псевдоним ещё раз. Таким образом, объявился в литературной Одессе подольский журналист Яков Ядов, который влился в ряды штатных сотрудников газеты «Одесские известия». Когда ему становилось скучно, то он под именем Яков Боцман пописывал фельетоны в газетёнку «Моряк». Это открыло ему двери в одесские литературные салоны, где он и познакомился с цветом одесских тружеников пера – К. Паустовским, В. Катаевым и неразлучной парочкой, И. Ильфом и Е. Петровым.

Вскоре большевистская власть, трещавшая по швам от голода и холода военного коммунизма, объявила новую экономическую политику, или коротко НЭП. НЭП дал стране воздух, народу еду, а евреям заработок. Дал он заработать и Давыдову-Ядову. Помня своё босяцкое происхождение, подолянин Давыдов стал сочинять песенки, которые мгновенно превращались в хиты, для друзей куплетистов. Достаточно сказать, что к началу 1926 года он был уже автором таких известных песен, как «Гоп со Смыком», «Лимончики», «Фонарики», «Мурка» и одним из символов нэпа – «Цыпленок жареный».

И вот как-то, в 1926 году, к нему пришёл приятель-куплетист Красавин и попросил Якова сочинить для него что-то новенькое, а то публика стала его уже освистывать за старый репертуар. Пока Красавин с друзьями гонял чаи, Ядов сбегал в соседнюю комнату. Когда он вернулся через полчаса за стол, то положил листок с новой песенкой «Бублички». На следующий же день, по свидетельству очевидцев, песню пела уже вся Одесса. Через две недели Красавин получает письмо из Петрограда от своего приятеля Утёсова, где он просит задним числом прощения, что включил красавинские «Бублички» в свой репертуар. Через месяц этот хит уже пела Москва. Так Яков Давыдов с помощью Якова Ядова отблагодарил земляка Бейгельмана за неповторимый вкус его бубликов. «Бублички» стали после «Цыпленка» вторым символом НЭПа. Эти «шедевры» своей залихватской бесшабашностью и «близостью к нуждам масс» ознаменовали вместе с остальными песнями Ядова новое музыкальное направление, который сегодня называют шансон.

Но «Бублички» шагнули далеко за пределы Советской России. Не прошло и года, как Нью-Йорк уже пел переведённую на идиш и английский популярную песню. Однажды маленькая Мина Бейгельман услыхала лёгкую по мелодии и тексту песенку на идиш, которая очень подходила к её фамилии, запомнила её и стала часто напевать. Так песенка «Бублички» попала в дом к Бейгельманам. Голос у неё был прекрасный, и шестилетнюю девочку пригласили спеть популярную уже песенку «Бейгелах» на еврейском радио.

Это первое публичное выступление Мины положило начало её музыкальной карьере и карьере её сестры Клары. Так в 30-х годах родился дуэт под названием «Сестры Бейгельман». Через какое-то время на них обратил внимание джазовый композитор Абрам Эльштейн. Он сделал смелые аранжировки казалось бы забытых мелодий еврейского местечка, джазовое сопровождение воскрешало и ностальгию по еврейским традициям и по языку идиш. Сёстры Бейгельман получили отличную вокальную школу. Научились извлекать из своих по-разному красивых голосов великолепное звуковое сочетание. Благодаря свинговой обработке, казалось, уже забытых песен, ими был создан на эстраде свой собственный стиль. Сегодня трудно найти еврея в мире, который бы не был знаком с их песенным репертуаром, сестры приобрели всемирную любовь и популярность.

Москва, 1959 год, открытие первой американской выставки. На эстраде Зеленого театра в Парке имени Горького американские эстрадные артисты устроили для москвичей концерт. Говорят, что эта популярная в Москве эстрадная площадка ещё никогда не переживала такого наплыва слушателей. На эстраде появились две еврейские красавицы, оркестр заиграл до слёз знакомую мелодию и сестрички запели очаровательными голосами «Бублички, койф майне бейгелах …». Московские евреи узнали родной, но уже почти забытый идиш. Публика рыдала от восторга. Так дочери бубличника Бейгельмана вернули «Бублички» на родину и дали песне второе дыхание, которое уже длится более 55 лет. Второй песней сёстры исполнили «Очи черные», тоже в джазовой обработке Эльштейна. Первый куплет они спели на русском языке, зал Зеленого театра ревел от переполняющих его эмоций! Если американские империалисты, главные по культуре, ставили своей задачей произвести сенсацию, то они свою цель с успехом перевыполнили.

В мире существуют тысячи Бейгельманов. Часть из них – потомки выходцев из Украины. В Америке и Израиле есть и киевские Бейгельманы. Так вот, наши сёстры Мина и Клара – дочери того самого киевского булочника Хаима и венской красавицы Эстер! Но и это ещё не всё… Девочки для простоты подрихтовали свои имена и фамилии на английский манер. В результате Мина стала называться Мерной, Клара превратилась в Клэр, а фамилию Бейгельман они переделали в Берри и дуэт стал называться просто - «Сёстры Берри»! Если бы в начале 20-х Хаиму Бейгельману кто-то сказал, что у него в Америке родятся две дочери и своим замечательным пением они завоюют весь мир, то он бы в это не поверил. Если бы подольскому журналисту Давыдову в то же время сказали, что он напишет песни, которые будут петь и любить миллионы людей вот уже несколько поколений подряд, и эти песни будут переведены на десятки языков, то и он бы в это тоже не поверил. Дочери подольского бубличника начинали свой путь к музыкальному олимпу с песни «Бублички». Всё новые поколения слушателей продолжает захватывать их замечательное исполнение.

Вместо послесловия.
Яков Петрович Ядов (настоящая фамилия Давыдов, ещё псевдонимы: Жгут, Боцман, Отрута, Пчела; 1873–1940) — поэт, писатель-сатирик, киносценарист, эстрадный драматург, автор слов широко известных песен «Бублички», «Гоп со Смыком», «Лимончики», «Фонарики», «Мурка», «Цыпленок жареный». Умер в нищете в Москве в 1940 году. Так родина отплатила одному из своих самых исполняемых песенников.

Однажды Исаака Дунаевского спросили: «Какая ваша самая любимая песня протеста?» – «Бублички», – ответил композитор. – Лучшей песни про тесто еще никто не написал!» Практически дословно сказал и сам Леонид Утёсов в своём последнем интервью Зиновию Паперному.

1990 год. Таллинн.
Наш трёхлетний сын Давид, лёжа на двух стульях с громадными советскими наушниками на голове, слушает в гостиной свои любимые песенки и носком ноги отмеривает такт. Из Москвы в Таллинн приехала Инна Генс, вся семья, сидя на кухне за праздничным столом, ждёт Давида. Докричаться до него невозможно. Наконец, как всегда жертвенная Юля поднимается и идёт в большую комнату. Она выдёргивает штекер от наушников и, стараясь перекричать магнитофон, зовёт сына к столу. В это время из магнитофона раздаётся любимая мелодия трёхлетнего Давида: «Бублички, койф майне бейгелах …».

2007 год. Мюнхен.
Наш младший сын Симон, которому тогда было 10 лет, сидя за расстроенным в доску пианино, неуверенно, но громко играет песню «Их хоб дих цу филь либ» («Я так тебя люблю») из репертуара любимых им, да и всеми нами, песен «Сестёр Берри».

Май 2009. Нью-Йорк.
Нас с Юлей в аэропорту встретила моя подружка детства Лена Грант. По дороге к ней домой мы заехали в еврейскую пекарню, которая находится на окраине Нью-Йорка, и купили что? Правильно – бейгелах!

Ноябрь 2014. Нью-Йорк.
Умирает последняя из сестёр, Клара Берри, урождённая Бейгельман.

Февраль 2015. Мюнхен.
В процессе подготовки книг о семьях моих родителей я беру у папы и мамы интервью о жизни довоенного Подола. Вдруг во время рассказа о своих детских пристрастиях мама говорит, что очень любила ходить к Хаиму Бейгельману за бубликами. Через неделю я принес ей этот текст.

Автор: Геннадий Блиндманн/Gennadi Blindmann
2015 г. Мюнхен

9

7 августа 1974 года навсегда вошло в историю как невероятное событие, заставившее замереть жизнь огромного мегаполиса под названием Нью-Йорк.
В этот день тогда еще малоизвестный француз Филипп Пети прошел на огромной высоте 450 метров, от одного упоминания которой начинаются мурашки по телу, между недавно построенными башнями Всемирного торгового центра.
Проект-действо, который автор тщательно готовил на протяжении 6 лет, стал настоящим преодолением себя, хотя местными властями расценивался как хулиганский поступок.
Для реализации задуманного канатоходец использовал эксклюзивный восьмиметровый балансировочный шест весом 25 кг и специальный трос. В процессе подготовки он трижды побывал в США, а однажды вместе с помощником Д. Муром облетел башни на вертолете. Кроме того, Филипп разработал и создал их уменьшенные копии, которые стояли в его квартире. Он усиленно тренировался, отрабатывая каждую деталь в имении родителей. За три недели до «часа X» Пети поранил ногу большим гвоздем, что не помешало ему совершить задуманное.
Днем 6 августа Пети и шесть его помощников подъехали к зданию Всемирного торгового центра, переодевшись в форму грузчиков. Они поделились на две группы и по поддельным пропускам зашли в помещение.
Изначально они хотели поднять все оборудование лишь на 82-й этаж Южной башни, где находился кабинет одного из соратников француза. Но удача была на ихстороне.
Именно в этот день сразу несколько компаний организовали переезд в новые офисы, и команда Пети легко затерялась среди множества чужого скарба. Это помогло поднять оборудование сразу на 104-й этаж. Еще два человека тайком проникли наверх Северной башни, где затаились до темноты, чтобы помочь перекинуть канат. После всего проделанного Пети скажет, подчеркивая сложность плана: «Если я действительно хотел это сделать, мне нужно было выработать настоящий план ограбления банка».
Монтаж каната проходил ночью с помощью лука и стрелы, к которой был привязан один из его концов. Выстрел произвел Жан Луи Блондо, а на другой стороне поймал веревку с тросом сам Филипп. До самого утра проходила установка тяжелого каната.
Пети не только 8 раз прошелся между башнями, но и в течение 45 минут, нисколько не смущаясь, выделывал удивительные трюки. Его девушка Анни уподобила это действо походу по облаку, так завораживающе изящно выглядел Филипп.
После окончания действа под восторженные аплодисменты собравшейся публики он был доставлен в полицейский участок, правда, практически сразу был отпущен, отделавшись административным взысканием в виде бесплатных выступлений перед детьми.
Ожидавшие внизу журналисты спросили Пети о мотивах его поступка, и он им искренне ответил, выразив тем самым свое жизненное кредо: «Когда я вижу два апельсина — я жонглирую, когда я вижу две высокие башни — я иду».
Интересно, что канатоходец придумал этот трюк, находясь в ожидании приема стоматолога. В одном из журналов было опубликовано фото недостроенных башен, которая в голове канатоходца тут же породила мысль о том, как бы пройти между ними.
Многочисленными фотографиями знакового события мы обязаны фотографу Жану Луи, другу и соратнику Пети, помогавшему ему воплотить задуманную идею. За свой проход в Нью-Йорке Филипп Пети был внесен в Книгу рекордов Гиннесса, где его имя находилось более 30 лет.
В 2008 году на экраны вышел документальный фильм «Человек на канате» производства Великобритании режиссера Д. Марша, повествующий об этом безумно смелом трюке.
В 2015 году увидел свет художественный фильм «Прогулка», снятый Р. Земекисом, в центре сюжета которого также лежит этот эпизод. Также о Пети написана детская книга М. Герштейна «Человек, который прошел между башнями», по которой впоследствии был снят анимационный фильм.
После обрушившейся на голову Пети славы ему посыпались коммерческие предложения о съемках в рекламе и телешоу. Однако француз предпочитал всегда оставаться свободным художником, под любым предлогом отказываясь от заманчивых посулов людей, желающих на нем заработать. Единственное, что он согласился принять, был пожизненный пропуск на смотровые площадки покоренных им башен.
Чтобы двигаться дальше после самого важного дела в жизни, Пети поступает в американский цирк Ringiling Brothers, где он начал подготовку собственного шоу. Во время изнуряющих тренировок, когда выполнялось двойное сальто на канате, он упал, сломав себе ногу, руку и ребра. Филипп стеснялся ходить с тросточкой, но смог преодолеть себя и вернуться к выступлениям.
Описанию своего жизненного пути Пети посвятил книгу «Достать до облаков», которая вдохновила Р. Земекиса снять фильм о ее авторе. Пети дал согласие на экранизацию только после того, как его заверили, что в фильме максимально подробно расскажут о его личности.
Сам канатоходец активно участвовал в съемочном процессе «Прогулки», помогая актеру Д. Гордону-Левитту разучивать трюки и передвигаться по канату.
В 1989 году на празднованиях в честь 200-летия Великой французской революции 40-летний Пети уверенно прошел около 700 метров по проволоке, которая была натянута под углом с поверхности земли до второго уровня Эйфелевой башни.
После Нью-Йоркских башен Пети успел дать 79 шоу в различных уголках планеты. Он прошел в Иерусалиме над еврейскими и арабскими кварталами, выпустив голубя мира, во французской столице между Эйфелевой башней и дворцом Шайо и, конечно, в Нью-Йорке над Амстердам-авеню.
Сегодня Пети 75 лет, живет он в США. Чудак, покоривший весь мир, продолжает тренироваться, регулярно появляясь в Центральном парке. Он утверждает: «Я перестану быть канатоходцем, когда я не смогу ходить по земле».

Из сети

10

БЕЗДНА

2 мая. На часах - 9:01. Информационный центр гудит ульем. Мерцают мониторы, стучат клавиатуры, щелкают мышки, десятки голосов сливаются в один монотонный шум работающей турбины. Привычно сканирую операционный зал. Снова и снова. Однако подсознание четко фиксирует – что-то не так. Стоп. Еще раз. Вот оно. Пустое кресло в правом ряду. Память привычно выдает справку о всех отпускных, больничных, административных и отгулах. Ага. Оля. Где Оля? Внутри слегка шевельнулось что-то холодное. Полез смотреть расписание смен, пометки и заявления. Оля должна быть на работе. Хм.
Я неторопливо вышел в зал, подошел к пустующему креслу, еще раз проверил свой телефон – может пропустил Олин звонок (мои операторы всегда мне отзваниваются в случае форс-мажоров). Тщательно прощупав взглядом содержимое ее рабочего стола, повернулся к соседнему оператору. Я привык разговаривать с ними жестами, они понимают по губам - на голове наушники с микрофоном.

- Где Оля? – спросил я беззвучно.
- Не знаю, - прочитал по губам.

Что за нафиг? Возвращаясь в кабинет, ускорил шаг, набрал Олин номер. В трубке тоскливое: «Абонент недоступен». Тааак. Для начала надо раскидать Олиных клиентов и посадить стажеров на обзвон ее компаний. Позвонил в кадровый отдел, запросил все личные данные: адрес, дополнительные номера, e-mail, аккаунты в соцсетях. И вновь зацепился взглядом за пустое кресло…

Оля. Она пришла ко мне 2 года назад. Я лично ее собеседовал. Светловолосая, улыбчивая, общительная, нежный румянец, ямочки на щеках, зелено-голубые глаза – она волновалась и бурно жестикулировала, смеясь над моей иронией. Но на вопрос об амбициях вдруг стала серьезной и твердо заявила, что очень нужны деньги, и она готова браться за самые сложные направления с большими оборотами.
Я всегда выясняю подробности семейного положения для исключения зон риска. Я знал, что Оле 27 лет, она ездит из соседнего города, разведена, живет с мамой и 4-летней дочкой. Как правило, эти женщины сильно мотивированы и порвут любого, чтобы заработать на премию. Я не ошибся. Это был сущий терминатор, который за два месяца вошел в четверку сильнейших с фантастической производительностью. Мой отдел рос, и когда встал вопрос о моем заместителе, мое руководство, изучив цифры, предложило именно Олину кандидатуру. Я тогда отмёл это предложение. Не спрашивайте почему. Иногда какая-то чуйка, древние инстинкты выживания останавливают нас перед шагом в бездну.

Что же случилось? Взглянув на присланный кадровиками адрес, прикинул – около 40 минут по трассе. Я торчал на онлайн совещании, раскидывал операционные вопросы, урегулировал рабочие конфликты, строил франчайзи, смотрел статистику по регионам, взаимодействовал с юристами и договоривался с программистами. Но в голове настойчиво параллельной строкой стучало: «Где Оля???». В течение дня я вызвал к себе и опросил ее сменщицу и близких подруг. НИ-ЧЕ-ГО.
Я не мог поверить, что Оля никого не поставила в известность, кто-то ж должен был что-то знать!

И вечером, прыгнув в машину, я поехал по известному адресу. Нет, не поехал. Я помчался. Меня терзали смутные предчувствия, и я хотел знать правду.
Вот справа, серая пятиэтажка. Я вышел из машины и рассчитал окно. Свет горел. Я приободрился. Так, домофон. Долгие гудки… Ждем… Оппа, женский голос:
- Да?
- Эээ… Здравствуйте. Я хотел бы услышать Ольгу. Я – ее руководитель.

Подъездная дверь щелкнула, и изнутри потянуло темной сыростью…

Я сидел на диванчике, держа в руках кружку с остывшим кофе. Напротив меня сидела Олина мама, то и дело судорожно поправляя халат на коленях. А я, словно сквозь пелену, слушал смутные объяснения: дескать, Оля где-то с друзьями, наверное, иногда она так поступает, живет у подруг, скоро объявится, ничего страшного, так бывает, только не увольняйте, она наверстает, все хорошо, телефон не отвечает? – это не первый раз, нет, что вы, я не волнуюсь, дочка ее со мной, все образуется. А я тупо смотрел на маленькую светловолосую девочку лет 4-х с плюшевым зайцем на руках, которая молчаливо бродила по комнате. Что-то не складывалось у меня в голове. Мне казалось, что Олин труп давно закопали на заднем дворе этой самой серой пятиэтажки. Меня не покидало ощущение, что все всё знают. Все. Кроме меня. Задав два десятка вопросов, я вышел из квартиры, опустошенный. Я начал закипать. Пропал человек. Вот так просто. И всем похрен.
А в отделе меня уже встречали встревоженные сотрудники. Информация разносится быстро. «Без паники. Все нормально», - я ж босс, мои люди должны быть спокойны. Паника была внутри меня.

Меж тем шел уже 12-й день со дня исчезновения Оли. Я продолжал звонить на выключенный телефон. Я не мог взять нового сотрудника. Не мог. Я ждал.
15-й день с момента исчезновения.
И тут вдруг зазвонил телефон. Ох-ты, Олина мама! Неужели???
______
Это был долгий тяжелый разговор. Начавшийся с плача, извинений, просьб и обещаний. Мама знала, где Оля.
Оля ушла в запой. Она начала 1-го мая и не смогла остановиться. Это была семейная тайна, с которой бились мама, бывший муж и периодически - работодатели. Последний раз Оля продержалась два года. Немыслимый срок. Работая как вол, чтоб забыться.
Но я был неумолим: «Пусть позвонит сама!».

18-й день с момента исчезновения.
Я услышал ее голос. Ее объяснения. Просьбы не увольнять по статье. Но что-то во мне уже надломилось. В тот же день я подписал приказ об ее увольнении. Меня тут же вызвали к руководству. Управляющий по делам Восточной Европы размахивал руками, тыкал в лицо бумагами, грозил сроками и взывал к разуму. Чтоб закрыть Ольгины заказ-наряды нужно было взять двоих. Быстро взять. И быстро обучить. Я тупо смотрел в стену:
«Если бы Оля пришла на 12-й день, я б замял дело, простил предательство, дал второй шанс и присматривал за ней. Но. Прошло 18 дней», - и с этими словами я вышел из кабинета.
18 долбанных дней. 18 страшных дней неизвестности, мрачных предчувствий и падения в бездну.
Я вдруг снова ощутил себя ребенком, который нашел пустые бутылки за диваном отца.

11

[i]Я, ваша милость, слышал вас,
Но мне не верилось, простите,
Что ваша милость так кричите
В такой неподходящий час.[/i]

Давно я хотел завести куролика. Если кто не знает это такая интересная смесь курицы и кролика.
Вывели их не так давно, поэтому о них пока мало информации. Но мечта есть мечта, она сама себя не сбудет и я начал искать заводчика.

Жена неделю бухтела под руку, мол, зачем нам вторая курица в доме, когда уже есть одна. С этим утверждением я и не спорил, - бухтящая многословная курица в доме это немного утомляет, но куролик, это всё-таки не курица - шерсть, перо, яйца, четыре лапы - красота!

С женой договорились, что куролик будет только один и все заботы по уходу и кормёжке я беру на себя и на этих условиях я поехал к заводчику. Ближайший заводчик нашёлся под Воронежом. Заранее проконсультироваться мне было не с кем, научных статей по кормлению, лечению и разведению нигде пока жет, животинка-то новая, недавно вывели. Но заводчик обещал всё рассказать.

Мне хотелось белого куролика с синим хвостом и зелёными ушами, но прошлось взять обычного, грязно-белого с невнятным коричневато-оранжевым хвостом. И дело не в деньгах, денег я привёз два чемодана, просто брать больше было некого. Деньги перекочевали из моих чемоданов в сундук заводчика и он передал мне сваренную из строительной арматуры, переноску с куроликом.

Заводчик с куроликом подмигнули друг другу, а может мне это показалось, но почему-то всё внутри напряглось и бабочки в животе попритихли. С переноской заводчик дал бутылку зубровки, домашние грибки, форшмак из селедки, украинский борщ с мясом первого сорта, курицу с рисом и компот из сушеных яблок.

Я спросил, не будет ли куролик скучать в одиночестве, но заводчик меня уверил, что он не заскучает и мне не даст скучать, а через несколько дней вообще станет исключительно нежным. Подвоха я в его словах не учуял, но как показало время, - зря.

Куролик был мускулистым, брутальным, в глазах светился интелект, а вид сзади не оставлял никаких сомнений в его потенциальной нежности. Я назвал его Соломон. Жена хихикнула и предложила дать ему отчество, но мне почему-то было не до смеха. Из гостевого домика были изнаны малознакомые родственники и куролик Соломон занял жилище.

Вечером куролик Соломон заточил бутылку зубровки под форшмак и улёгся спать. Ночь прошла тихо. Утром мы проснулись от пронзительного крика. Выскочив из дома в одних трусах я увидел как куролик Соломон окатывает волнами нежности соседку. По мере ускорения волнения, крики соседки перешли в нежный стон и довольный собой куролик Соломон взлетел на плетень и как ни в чём ни бывало уселся чистить пёрышки.

За несколько дней Соломон расширил свою территорию на весь наш ПГТ. Никто не мог избежать его нежности. А нежен он бывал по 30-40 раз за день. Через неделю в посёлке не исталось ни единого живого существа не вкусившего соломоновой нежности. Еще через неделю началось невероятное - вкусившие курокроликовой нежности дамы начали нести яйца. А сидели на яйцах их мужья тоже вкусившие нежности куролика Соломона.

Когда я сообщил он этом заводчику, он засмеялся сатанинским смехом и сказал, что куролики именно так и размножаются. Чтобы остановить этот кошмар мне пришлось пристрелить куролика Соломона, заводчика и всех носителей яйц в нашем посёлке. Я хотел пристрелить и себя, но кудахча от любви, жена сказала, что графомана убить не так-то легко и я с ней согласился.

Иногда в огороде я нахожу скорлупу от яиц соседки и горько плачу...

---------------------------------------

[i]Посылать автору донаты (это ведь пончики такие, да?) не нужно. Во-первых, я не нищеброд, чтобы шакалить копейки у нищих, во-вторых, я терпеть не могу переслащенной дряни, и в-третьих, я на днях получил 7 миллиардов долларов наследства от нигерийского Принца Де Билода ХХIV и ни в чём не нуждаюсь.[/i]

12

Николай Караченцов рассказал случай, которому был свидетелем. В Ленкоме шла "Оптимистическая трагедия". На заднике сцены стояли два белоснежных линкора. И как-то бутафор, которого выперли из театра за пьянку, и он дорабатывал последний день, решил отомстить театру. Чёрной краской он вывел на борту слово из трёх букв. Слово, хоть и было криво написано, но весь зрительный зал его прочитал, когда занавес подняли. Начался смех. Машинист сцены дал занавес. Спектакль задержали. Матерное слово замазали белой краской. Публика затихла, но белая краска подсыхала, и из-под неё полезла чёрная. И известное слово снова запылало на борту корабля. В зале зрители начали валиться под стулья. И опять дали занавес... Когда его открыли в третий раз, зал задохнулся от хохота. Матерное слово забили досками крест-накрест.

14

С появлением персональных компьютеров, возникла теория, что если посадить большое количество обезьян за клавиатуры и заставить их постоянно случайным образом стучать по клавишам, рано или поздно, они напечатают "Илиаду" Гомера.
Интернет показал на практике, что это не так и руки энтузиастов опустились.
Искусственный интеллект дал им второе дыхание.

16

Приходит мужик к ведьмаку и говорит: - Слушай, помоги, замучили тараканы, сил нет! Дай какое-нибудь средство от них! - Ладно, дам. С тебя 200 золотых. - Да ты что, охренел совсем??! 200 золотых? У тебя ж полно разной отравы! Это ж даже не работа для ведьмака! - Ну ладно, вот на тебе снадобье. С тебя один золотой. - Ну, вот это другое дело, спасибо! На следующий день прибегает к ведьмаку тот же мужик: - Ты мне что дал, урод?! Тараканы выросли до размера свиней и жрут курей!! - Ну вот, теперь это работа для ведьмака. С тебя 200 золотых.

17

Тебе 10 лет. Мама дала один рубль и послала в магазин:
- Купи, сынок, буханку чёрного хлеба (12 копеек), буханку белого (батон, 13 копеек), литр молока (28 копеек), пачку масла (100 грамм, 36 копеек) и на сдачу — мороженое (эскимо — 11 копеек).

Пошёл, пнул ржавую банку по дороге, перешёл улицу. Зашёл в магазин, подошёл к кассе. Продиктовал тётке в окошке свой список, отдал рубпь.

Кассирша орёт:

- Граждане! Пропустите ребёнка! Ребёнка пропускают. Дают масло, наливают в бидон свежее молоко. В соседнем отделе ребёнок берёт хлеб, булку, суёт всё это хозяйство в авоську и выходит на яркое солнышко, на улицу. Опять переходит улицу, идёт на угол, протягивает другой тётке одиннадцать копеек, получает серебристое мороженое, тут же его разворачивает, кусает, облизывает, съедает за секунду и лениво плетётся домой. Рубль, наконец, закончился.

Отдаёт авоську и бежит играть в футбол во дворе.

А вечером, сделав уроки, садится смотреть по телеку "Неуловимых" или "В мире животных".

Тоска.... Застой.

Застой! Тоска смертная...

Через 5 лет, когда ему уже 15 лет, он берёт рубпь и идёт в магазин. Всё в тот же. Опять делает то же самое. Покупает всё то же самое. И опять берёт мороженое за 11 копеек. И опять идёт играть в футбол. Или в хоккей. Или — во Дворец Пионеров, клеить модели кораблей или самолётов. Или в секцию бокса. Скучно же! Застой!

Застой! Тоска смертная...

Ещё через 5 лет ему уже 20 лет. Он студент. Получил стипендию. Пошёл в магазин, отдал в кассу рубпь. Пробил чек на буханку хлеба (12 копеек), плавленый сырок за 10 копеек, бутылку пива (37 копеек), 100 грамм "докторской" (23 копейки). Получил сдачу, сложил всё в портфель. Подумал, почесал за ухом, засмеялся, перешёл на другую сторону улицы и купил мороженое "эскимо" за ..... 11 копеек. На оставшиеся 7 копеек купил газету "Комсомольская правда" и на метро поехал в общагу.

Застой... Тоска, что тут скажешь? Ужас!

Застой! Тоска смертная...

А ещё через 5 лет ему 25 лет. Он закончил институт. Работает в НИИ мэнээсом (младшим научным сотрудником). Зарплата — 110 рублей в месяц. На календаре — 83-й год.

Получает зарплату и идёт куда? Правильно, в магазин! Всё в тот же! Опять даёт кассирше рубпь. Опять покупает всё по списку выше, минус мороженое. Стыдно как-то.

Вместо мороженого он покупает три газеты за 9 копеек. И на метро за пятак едет домой.

Рядом с домом он останавливается около ларька и покупает пачку "Беломора" за 22 копейки и коробок спичек за копейку. Вот раньше, 15 лет назад, этот "Беломор" за 22 копейки был недоступен. Не продадут! Хоть тресни! Hаоборот, подзатыльник дадут! Или отцу пожалуются! Все же друг друга знали! А теперь — пожалуйcта! Ты уже большой, сам зарабатываешь. Заплатил 22 копейки, и на тебе папиросы!

Ну разве можно так жить, скажите на милость! Блин! десятилетиями ничего не меняется! Ни цены, ни люди! Застой!!!

Застой! Тоска смертная...

Опять в программе "Время" какой-то завод построили, какую-то домну задули, какой-то корабль спустили на воду. Опять рявкнули на Запад, чтоб не гоношился.

И опять "Неуловимые". Или "Ирония судьбы".

Ни тебе кровищи на экране, ни тебе стрельбы с десятком трупов, ни задницы голой!

"Жи" и "Ши" — только с буквой "и". Год за годом! Диктор на экране — как автомат русского языка. И опять передачи про учёных, про строителей, про космонавтов. Занудство! Годы идут, а ничего не меняется!

И так — везде! Застой! Хоть стреляйся! Скука смертная.

Застой! Тоска смертная...

Вот так сидишь, бывало, смотришь, как где-нибудь в Африке негры друга друга стреляют, и думаешь:

- Вот! даже в Африке жизнь бьёт ключём! А у нас — эх, одно расстройство! Дал соседу по морде — получил 15 суток. Украл — сел.

Ни те — присяжных, ни те — прогрессивной прессы, ни те — правозащитников!

А когда кто-то кого-то застрелил из ружья по пьяному делу, так весь город миллионный это месяц обсуждал.

Только и слышишь на лавочке у парадной:

- Ой, чё деется, бабоньки! Да где ж такое видано, чтоб живого человека из ружжа средь бела дня застрелить? Что ж дальше -то будет? Кошмар какой!

Застой..... Тоска.....

Проклятая власть!

Ни стрельбы, ни кокаина, ни жевательной резинки! Один Чайковский с Моцартом, да Толстой с Пушкиным.

Разве это жизнь?

Как это можно, вы только вдумайтесь! Так издеваться над людьми? Годами ездить на трамвае за три копейки, а на метро — зя пятак! Годами платить за квартиру 5 рублей в месяц! Десятилетиями знать, что если закончишь ВУЗ — наверняка попадёшь на работу по специальности! Ни тебе безработицы, ни тебе взяток! Ни тебе папы — банкира! Ну что это за жизнь? Кто такое выдержит?

Застой! Тоска смертная...

Предсказуемость просто убивала! Вот не успеет какой-нибудь Синявский или какой-нибудь Даниель даже рот открыть для протеста против всей этой чудовищной жизни, а ты уже знаешь: Сядет! И обязательно угадаешь!

Это же застой! Болото! Всё же наперёд известно!

Спрашиваешь, бывало, на работе:

- А где этот Сенька, который протестовал?

- Как это где? Сидит уже!

Берёшь свой карандаш, склоняешься над кульманом и тихо радуешься за товарища. Наконец, хоть для него всё кончилось! Ни трамваев за три копейки, ни газет за две копейки, ни "Беломора" за 22 копейки! Отмучался! Теперь, поди, круглые сутки — свежий воздух, сосны столетние, снег хрустит под ногами! И сопки синеют вдали! Романтика! Повезло парню! Эх....!

Берёшь в руки 100 рублей с профилем Ленина, смотришь на неё, на купюру эту и думаешь:

Ну и что, что в Москву и обратно — 16 рублей? Ну и что, что гостиница 2.80 в сутки, ну и что, что обед в ресторане — пятёрка?

Ну нельзя же из этого культ делать! Надоело! Скучно же!

Ведь год за годом одно и тоже! Ну сколько можно, в самом деле? Когда же это всё кончится?

Кончилось...

Из сети

19

С- Петербург, Малая Охта, 2010- 2015. Бытовые зарисовки.
Хороший сосед- это которого не слышишь, не видишь, и вспоминаешь о нём, только здороваясь, встретившись на лестнице. Но бывает и иначе.

Тринадцатая квартира была последняя коммуналка в нашей парадной- все остальные четырнадцать отдельные- в собственности жильцов. И всё бы ничего, но у одной из тёток- жильцов тринадцатой квартиры, была скверная привычка- пакет с мусором выставлять на площадку. Иногда ненадолго, иногда на несколько часов- типа, собираюсь на помойку, сейчас выброшу. А из пакета дрянь какая- то течёт на ступени. И запах.

Алкаш там ещё жил – Боря звали, его, если сильно нажрётся, жена домой не пускала – утром идёшь на работу- спит красавец на площадке, под дверью на коврике. Примерно пару раз в месяц регулярно.

Вроде и не шибко скандальные соседи, но всё равно напрягает. Поэтому, когда квартиру наконец расселили, все вздохнули с облегчением.

С полгода шёл ремонт- основательный такой. Видно было, что владелец не нищий – по качеству материалов и работ. Потом грузчики таскали мебель- ничего, вполне пристойную. Ну и наконец, появились владельцы – пожилая семья.
Появились и появились, поздороваешься на лестнице и довольно. Что главу семьи зовут Андрей, я вообще где- то через год узнал. Странный он какой- то был. Даже «который час» ухитрялся произносить назидательно и со значением- будто воспитывал кого- то.

На Пасху вместо «Здравствуйте» весело говорю ему- «Христос воскрес», у соседа морду так перекосило, как будто я ему говна на палочке под нос сунул- ничего не ответил, промолчал и поспешил удалиться. Притом сам ни разу не Еврей и не мусульманин. Хрен поймёшь.

Поздно вечером звонок в дверь, открываю.

- Простите, нельзя ли у вас попросить немного корма для собак? Я завтра куплю и отдам.

Он подобрал щенка на помойке- я аж умилился. Оказывается, мужик не чужд милосердию. Конечно отсыпал ему, что барбоса голодным держать?

- Не надо, говорю, ничего отдавать. Мне для собаки не жалко.

А вот на прогулки он своего пёсика водил более, чем своеобразно – в наморднике, но спустив с поводка. Тот носился кругами по микрорайону, по всем скверам и детским площадкам. Гуляю как- то со своим барбосом- гляжу, соседский пёс в песочнице, задравши хвост, самозабвенно отправляет естественную надобность, а Андрей спокойно стоит рядом, дожидаясь конца мероприятия. Закончили, и, натурально, собираются уходить. Ну, у меня в кармане всегда несколько полиэтиленовых пакетиков- протягиваю соседу- тот смотрит с недоумением.

- Вы за собакой своей убрать не хотите?

Слышали бы вы, с каким внутренним достоинством он назидательно ответил-

- На это есть дворники.

Ну всё. Этой фразой он мою вяло тлеющую симпатию (по сравнению с прежними жильцами) к себе на ноль помножил- людей, которые не подбирают за своими собаками, я за людей не считаю. Тем более- это была песочница на детской площадке. Дождался, пока они уйдут, убрал сам.

Шло время. Мы с соседом не общались, только здоровались. Однажды мне стоило некоторого напряжения произнести не ехидно, а по привычке- абсолютно нейтральным тоном- «Добрый день». У соседушки куртка на спине, сзади под воротником была щедро измазана собачьим дерьмом- видать сумел кого- то достать. Ну, да не моё дело.

Как- то он приехал домой с полуотодранным с ветрового стекла плакатом «стопхам»- «Мне плевать на всех, я паркуюсь как хочу». Надо отметить, что клеят их так, что не отодрав, управлять машиной невозможно – ничего не видно. Видать и тут достал кого- то. Такой человек.

А когда мы случайно столкнулись в местном минимаркете, и он, увидев меня, пытался прикрыть чем- то две бутылки водки в своей тележке- многое прояснилось.

Ещё несколько времени спустя жене моей удалось совершить маленькое чудо- заставить жилконторских бюрократов раскошелиться на косметический ремонт парадных дома. Мы каждый месяц в квитанциях на коммуналку читаем строку- капремонт. И платим. А раз платим- ремонтируйте. Эта общественная деятельность продолжалась примерно полгода, отняла кучу времени и нервов, но завершилась победой- начался ремонт.

Отремонтировали. И даже довольно прилично. Что этому Андрею не понравилось в ремонте? Не знаю. Но он счёл совершенно нормальным читать моей жене нотации на тему-

- Вы должны были согласовать с жильцами, каким цветом будут выкрашены стены. Почему выбран такой светлый оттенок? Он же будет пачкаться! Я предлагаю вам договориться с ремонтной бригадой и перекрасить стены.

Ну он что, полный идиот? Как он это себе представляет? Тут за чудо считаешь, что вообще удалось чего- то добиться, а этот романтик вполне всерьёз требует переделку? И ведь пристал, как банный лист – как увидит жену, так начинает гундосить. Потом на меня переключился.

- Леонид, я прошу вас поговорить с вашей супругой- думаю, я не единственный из жителей дома, кто не согласен со слишком светлыми стенами в парадных- давайте попытаемся добиться переделки.

Фраза «НЕ СОГЛАСЕН» произносится с явным нажимом- для усиления впечатления. Блин. От подобных предложений, кроме как повертеть пальцем у виска, более ничего в голову не приходит. Понятно, у всех свои тараканы в голове, но не до такой же степени?

Кем он себя вообще возомнил? Почему был уверен, что я тотчас побегу уговаривать жену из за его капризов? Я постарался максимально вежливо сформулировать, что никто ничего перекрашивать не будет, пытаться добиться этого- бессмысленное занятие. Как об стенку горох. Ну не понимает человек- в своей реальности живёт.

Следующая беседа закончилась уже с явным раздражением обеих сторон- достал.

- Вы упорно продолжаете игнорировать мою позицию?

- Да продолжаю, и буду продолжать. А вы избавьте меня и мою семью от вашей пьяной демагогии!

Обиделся, поджал губы и ушёл к себе лечиться от огорчения – явно без стакана там не обошлось. Но не успокоился- и следующая выходка уже ни в какие ворота не лезла- Андрей остановил на лестнице мою жену, и стал при соседях её отчитывать скрипучим голосом–

- Потому, что вы позволяете себе думать только о своих удобствах, игнорируя мнение большинства!

Интересно, где он там большинство увидел? Ну, такого терпеть я не буду. С соседом была проведена разъяснительная беседа на тему- «не дай Бог, увижу рядом с моей женой, будет плохо».

К слову сказать, мужичок был достаточно субтильный- не то, чтобы совсем соплёй перешибёшь, но мы с ним находились в очень разных весовых категориях.

Перестал здороваться, встречаешь его на лестнице, демонстративно игнорирует. Но хоть заткнулся- уже польза.

После ремонта на лестнице остались висеть пучки проводов – телевизионные, слаботочка, каждый себе в квартиру интернет проводил оптоволоконными кабелями, да система домофона по всем квартирам разведена- всего не знаю. Раньше они были к стене хомутами прикреплены, строители, когда стены штукатурили их отодрали, а на место крепить не стали- вот эти бороды и свисали от площадки к площадке.

Я пару недель потерпел это безобразие- ходишь по лестнице, чуть головой их не задеваешь- ну, раз никто об этом не беспокоится, придётся мне. Взял кабель каналы побольше размером, и за пару выходных прикрепил их по всем этажам. Процедура та ещё- пришлось изобретать специальное приспособление, чтобы можно было установить приставную лестницу на ступенях.

И вот значит, я под потолком, балансирую на лесенке как канатоходец, перфоратор лежит у ног, в руке шуруповёрт, креплю к стене очередную секцию кабель канала. Одной рукой придерживаю кабель канал параллельно ступеням, другой засовываю саморез в отверстие дюбеля, а третьей- третья рука нужна, чтобы шуруповёртом этот саморез завинтить, не нарушив симметрии. Идёт мой соседушка- проход я ему лестницей перегородил, ничего, пару минут подождёт, пока саморез закручу, потом лестницу переставлять надо, и проход освободится.

Ага, щаззз. Что делает этот идиот- пытается пролезть в створ лестницы. Там всё достаточно ненадёжно стояло- толкни, повалится. Ну, он и толкнул.

Бл…дь. Нет, БЛ………ЯЯЯЯЯ…….ДЬ!

Как я, падая успел уцепиться за перила- извернулся, схватился, основательно получил шуруповёртом по уху- хорошо, хоть он на петле на руку был надет, вниз не полетел. Иначе разбился бы- со всего пролёта падать. Собственно, и мне мало не показалось бы- туда грохнуться. У нас потолки высокие- три с половиной метра. Идиот- сосед получил по спине лестницей, на сладкое- перфоратором по рёбрам, взвизгнул, и на карачках полез по ступеням вверх- мы на пятом этаже жили- квартиры напротив.

Догонять я придурка не стал- он и так перепугался почти до икоты- глаза у меня были бешеные, а за такое одним «спасибо» под зад коленом не отделаешься- он думал, наверное, что сейчас ему будут морду бить. И поделом, заслужил, дебил. Повезло, что оба легко отделались- с лестницы грохнуться- руки- ноги переломать- запросто.
Взаимное «уважение» росло и развивалось.

Масштаб этого антагонизма достиг максимума при следующем эпизоде. Ну тут уж я просто не сдержался. Приехал с дачи, поднимаюсь по лестнице- у меня две тяжеленные сумки в руках. Сверху спускается Андрей. Нормальный человек всегда слегка посторонится, чтоб разойтись. Этот же идёт ровно по середине, игнорируя моё присутствие. И, понятно, ощутимо получает одной из сумок- я уже говорил, что мужичок габаритами был мелковат, его так конкретно развернуло- несмотря на то, что я попытался дать ему пройти. Иду дальше, а мне в спину- гневно-

- Лёня! Ты что себе позволяешь?

Что, бл..дь? Какой я тебе на хрен Лёня, да ещё на ты? Ставлю сумки на площадку, спускаюсь вниз- аккуратно беру соседа за воротник, разворачиваю, и мягко впечатываю в стену. Правая рука свободна. Глазки у него запрыгали, видно, нечасто бывал в таких ситуациях. Очки на лоб перекосились. Слегка придавливаю его вниз, чтобы коленки согнулись- и медленно, глядя в глаза-

- Лёней, кроме близких родственников, меня уже давно никто не зовёт. В друзья набиваешься? Ещё раз услышу- пожалеешь.

Легонечко толкнул его в стену, отпустил и к себе- наверх. Молчит, в себя приходит. И то сказать- можно быть болваном, но на хрена вот так на ровном месте на мордобой напрашиваться? Это я блин, гуманист, а будь на моём месте гопник?

Прошёл день, звонок в дверь- местный участковый пожаловал. Здрасти.

- Здравствуйте. Я ваш районный участковый, лейтенант Егоров. Поступило заявление от вашего соседа. Он пишет, что вы его запугиваете, постоянно угрожаете, и применяете рукоприкладство.

- Присаживайтесь, лейтенант.

Пообщались, я обрисовал ситуацию.

- Этот мой соседушка в состоянии выбесить кого угодно. До белого каления. Кто ему дал право прилюдно читать нотации моей жене? Рукоприкладство? Много чести- подержал его раз за воротник- это рукоприкладство? Стану я об него руки марать. Между нами- я в прошлом мастер спорта, и он даже не представляет, что я могу с ним сделать. Не всем везёт с соседями- мне вот не повезло.

- Вы пройдите по квартирам- спросите у жильцов, кто я, и кто он- много интересного узнаете.

- Значит имел место устный конфликт? Так и запишем.

Участковый потом заходил ещё раз- спросить, не хочу ли я письменно сформулировать свои претензии- я отказался. Прощались, сказал-

- Вы были правы, дедушка в состоянии достать кого угодно.

Такое услышать от участкового- дорого стоит. Видать сосед и в отделении всем мозги вынес.
А потом произошла история, несколько выровнявшая наши отношения. Когда к Андрею приходила в гости его дочь – барышня была взрослая, и жила самостоятельно, она обычно привязывала своего пса на площадке между пятым этажом и чердаком- видать они с соседским пёсом общего языка не нашли.

Однажды идём с собакой с прогулки. Лето, жарко. Гляжу- сидит этот привязанный, язык высунул. Мой подбежал к нему, обнюхались, поздоровались. Я поднялся, взял своего за ошейник, на привязанного смотреть жалко – от жары изнывает, бедняга.

- Что, не жалует тебя хозяйка? – а он мне руку облизал.

Спускаюсь в квартиру, беру миску с водой- и иду наверх, хоть попить дать бедняге. Не углядел сразу- пса как подменили. Нагибаюсь поставить ему миску- тот меня крепко так прихватил за руку, рявкнул, подвизгивая, завалился на бок и описался. Грешен, пнул его ногой разозлившись – да больше от неожиданности.

Эта его хозяйка, услышав возню и визг, выскочила на площадку. Я спускаюсь, миска в руке, кровь на ступени капает- она смотрит, рот раскрывает, не знает, что сказать.

- Вы ему попить… а он так…

Дура. Через час примерно поднимаюсь, слышу диалог на лестнице- Андрей выговаривает дочери-

- Сейчас он получает справку в травмпункте, а оттуда в милицию пойдёт- что ты говорить будешь?

- Он с миской стальной подошёл, блестящей, а я Рекса линейкой такой наказываю, если не слушается- стальная. Рекс полировки и испугался.

А, ну теперь понятно, что там произошло. Бить собаку – тебе бы самой, идиотка, стальной линейкой по морде. Сталкиваемся на площадке. Соседи из шеренги перестраиваются в колонну, уступая мне дорогу. Девица лопочет что- то, что собака у неё здоровая, все прививки, Андрей молчит, но физиономия бледная.

Никуда я конечно не пошёл. А уж жаловаться- тем более. Рука поболела пару дней и прошла. Дня через три, когда соседи поняли, что никаких репрессий не предвидится, Андрей, встретивши меня на лестнице, вежливо и с облегчением поздоровался. С тех пор отношения наладились.

Через полгода они переехали – тяжело стало пешком на пятый этаж подниматься – лифта у нас нет, а из за высоты потолков, пока дойдёшь, запыхаешься.

На память об этой истории остался у меня маленький шрамик на правой руке. Будем считать, что знакомство с такими людьми кругозор расширяет…

На фото- те самые кабель каналы под потолком.

20

Не знаю, получится ли рассказать. Тут довольно тонкие материи, нужен не баечник вроде меня, а настоящий писатель, виртуоз человеческих душ. Но я попробую.

В те благословенные времена, когда главной проблемой человечества был взбесившийся вулкан с непроизносимой фамилией, в моей частной жизни накопился изрядный клубок проблем. И я сыграл в Александра Македонского, разрубив весь узел единым махом. Ушел с постылой работы, уехал из нелюбимого города, разорвал отношения, не приносившие ничего, кроме нервотрёпки. И, прежде чем начать обживаться в новом городе и на новой работе, дал себе отпуск и поехал в Германию, навестить двоюродных сестрёнок, которых не видел целую вечность.

Сёстры мне, конечно, обрадовались. Но через неделю призадумались, куда бы меня деть. И купили мне поездку в Швейцарию на экскурсионном автобусе с русскоязычным гидом.

Экскурсия не отличалась бы от тысячи других, если бы не соседка по автобусному сиденью. То есть начинал я поездку в другом конце автобуса, но в Берне отпустил какую-то шуточку, в Женеве предложил перекусить вместе, а в Лозанну въезжал уже рядом с ней. Давно известно, что правильный спутник, а лучше спутница, как минимум удваивает эффект путешествия. Женевское озеро, отраженное в ее глазах, становится вдвое лазурнее, Шильонский замок – вдвое загадочней, Рейхенбахский водопад – вдвое мокрее. А есть фондю в одиночку вообще преступление.

В Лозанне экскурсантов заселили в гостиницу и отпустили провести вечер кто во что горазд, без гида. Мы с моей новой спутницей, конечно, отправились гулять вдвоем. В Лозанне есть свой Нотр-Дам, не такой большой и знаменитый, как в Париже, но тоже с химерами. Прижимистые швейцарцы построили собор из дешевого и непрочного камня, его всё время приходится ремонтировать. Мы шли вдоль стены собора, разглядывали химер и гадали, где оригинал, а где фантазия современных реставраторов.

От собора мы стали спускаться по кривой старинной улочке к озеру. И вдруг оба замолкли, почувствовав волшебную притягательность этого места. Булыжная мостовая под ногами, черепичные крыши, блеск озера далеко внизу, розовые закатные облака над головой. Легкий ветерок, тонкие женские пальцы, отзывающиеся на прикосновение моей руки, запах сдобы из соседней булочной. Полная гармония, охватившая все органы чувств.

Хотя нет, не все. Для комплекта недоставало чего-то, услаждающего слух. И только я об этом подумал, как из окна над нами донеслись звуки скрипки. У меня напрочь отсутствует музыкальный слух, я не знаю, что это была за мелодия. Не могу даже сказать, хорошо играл невидимый скрипач или фальшивил на каждой ноте. Но его скрипка довела этот миг до полного совершенства.

Что было дальше? Свадьба, разумеется. Трое детей и дом на берегу Женевского озера. То есть нет. Мы провели вместе незабываемую ночь, а наутро она написала губной помадой на зеркале: “Не ищи меня” и исчезла. Или лучше так. Через месяц я застал ее с каким-то ковбоем. Естественно, убил обоих и бродил по берегу в тоске.

На самом деле, конечно, не было ни того, ни другого, ни третьего. Реальная жизнь мало похожа на романтические клише, потому и интересна. Прежде чем закончить рассказ, отвлекусь ненадолго.

Есть такая псевдобуддийская притча про монаха, за которым погнался тигр. Спасаясь от него, монах залез на отвесную скалу. И вот он висит на скале, цепляясь за какую-то лиану, внизу пропасть, наверху тигр, лиана трещит и вот-вот оборвется. И тут монах видит перед собой спелую, сочную ягоду земляники. Блин, откуда земляника в Гималаях? Ну неважно, какую-то ягоду. Монах протянул руку, сорвал эту земляничину и съел. И это была самая вкусная ягода в его жизни.

В этом месте слушатели притчи обычно спрашивают: а что было дальше с тем монахом? Спасся он или упал в пропасть? Или, может, достался на обед тигру? А неважно. История не об этом. Что бы там ни было, но ягоду он съел, и это была самая вкусная ягода.

Так и тут. Продолжение не имеет никакого значения. Главное уже рассказано. Что бы ни случилось дальше, но тот волшебный вечер в Лозанне – был. Лежит где-то на чердаке моего сознания, как бриллиант в сейфе. Периодически достаю его и любуюсь. И таких бриллиантов на моем чердаке порядочно, может, десятка два. Да и у вас, наверно, не меньше.

21

БИТВА ДВУХ БОГАТЫРЕЙ
В Ялте снимался фильм "Илья Муромец", в котором Борис Андреев играл главную роль. На съёмочную площадку пришёл здоровенный милиционер, долго разглядывал Андреева, затем покачал головой и сказал:
- Нет, не то... Слабак. А ещё Муромца играешь. Я, брат, пожалуй, поздоровее тебя буду!
Борис Фёдорович молча поднялся, обхватил милиционера поперёк туловища и с размаху забросил в море.
Назавтра в местной газете появился фельетон о распоясавшемся артисте, который "топит в море милиционеров".
Андреев прочитал пасквиль, страшно рассердился и дал зарок больше не появляться в Ялте. Слова своего он не нарушил, и много лет спустя, уже пожилым человеком прибыв с туристическим теплоходом в Ялту, на берег так и не сошёл.

22

Утром 7 мая 1945 года командующий войсками Ленинградского фронта Маршал Советского Союза Говоров дал 24 часа командующему группой армий «Курляндия» генералу-полковнику Хильперту на то, чтобы капитулировать. Ультиматум маршала Говорова был передан радиостанциями, которые раньше принадлежали 2-му Прибалтийскому фронту и только в апреле 1945 года вошли в состав войск связи Ленинградского фронта.

Гитлеровцы тянули с ответом до последнего. Они знали, что сдаются маршалу Говорову, но не понимали, каким фронтом тот сейчас командует. Решили, что раз ультиматум передан радиостанциями 2-го Прибалтийского фронта то, значит, и сдаются они войскам 2-го Прибалтийского. Сдаваться ленинградцам, чей город они держали в блокаде 900 дней и ночей, гитлеровцы откровенно боялись.

Когда выяснилось, что сдались они, все-таки, войсками Ленинградского фронта, большое количество офицеров вермахта и СС застрелилось, а многочисленные группы гитлеровцев передумали капитулировать и разбежались по всему Курляндскому полуострову, который советские войска потом зачищали ещё несколько недель.

23

Доктор Бернард Лоун прожил 99 лет. И на сотом году жизни он ушёл в лучший мир. В тот, куда уходят лучшие. Он автор книги «Утерянное искусство врачевания». Коллеги обвинили его однажды в колдовстве; это в наше время. Уважаемые доктора заподозрили, что кардиолог Бернард Лоун даёт пациентам веселящие зелья. Или магию применяет. Потому что мрачные, опустошенные, ожидающие смерти со дня на день больные начинали улыбаться, розоветь и выздоравливать после разговоров с этим гениальным врачом.

Нет, он, конечно, лечил «сердечников». И дефрибиллятор он изобрёл. И он следовал протоколу лечения, а как же! Но ещё он понял, что слова могут убить, могут и исцелить. И врач лечит словами не в меньшей степени, чем лекарствами и операциями. Именно доктор Лоун описал случай, когда после звонка токсичной злой матери скоропостижно скончался пациент, который шёл на поправку. Как будто его прокляла злая ведьма… Он описал случай, когда хороший врач сказал при пациентке плохой диагноз, - и женщина моментально погибла без видимых причин. Он описал старичка, который переписал свое имущество на зятя, а потом боялся вставать и ходить - зятю мешали звуки шагов пожилого человека. И старичок чуть не погиб, сердце его было разбито… Это он, доктор Лоун, дал пациенту расписку, что тот проживёт ещё пять лет. Безнадежному пациенту. От безнадёжности. И этот пациент прожил пять лет, обзавёлся семьей, и снова пришёл за распиской. И стал жить дальше; как не жить, если доктор расписку дал?)

Доктор Лоун понял, что наше сердце разбивают злые слова и мучительные отношения. Причина таких болезней - в эмоциональном окружении пациента. И для исцеления надо сначала защитить человека от токсичных влияний. Он и сам защищал. Даже писал письма родственникам, которые обижали больных. Такой вот был этот доктор Лоун.

Именно он разрешил перенёсшим инфаркт пациентам шевелиться и двигаться. До этого их заставляли лежать неподвижно, - и они погибали чаще от плохих мыслей, от страха и беспомощной обездвиженности. Он спас тысячи жизней, этот доктор Лоун.
И ещё он написал о тайных праведниках, которых прислали в этот мир с определённой миссией - сделать его лучше. Это уж совсем мистика, не так ли? Но это правда. И одним из таких особенных людей, возможно, был сам доктор Бернард Лоун. Великий доктор, напомнивший об утерянном искусстве врачевания словом.

Он ушёл на сотом году жизни. Такие люди словно всегда рядом и всегда поддерживают нас одним фактом своего существования. Что бы мы без них делали? Без этих специально посланных в этот жестокий мир людей…

Короткая справка. Бернард Лоун родился в 1921 в Литве, в еврейской семье. Тогда его звали Борух Лак. Один из его дедов был раввином. В США он приехал вместе с родителями, когда ему было 14. Помимо успешной практики он был известным общественным деятелем. Основанная им организация "Врачи мира за предотвращение ядерной войны" в 1985 году получила Нобелевскую премию Мира.

24

Большое сердце, так называют бывалые охотники свою собаку, беззаветно преданную не только хозяину, а, даже, делу человека, которому отдавая все силы верно служит.
Умер охотник, еще не старый крепкий мужик, всю жизнь посвятивший любимому делу. После него осталась свора прекрасных зверовых псов, натасканных, тренированных – настоящих. Много. Разобрали всех, кроме уже не молодого Джека, и оказался он на улице возглавив свору беспородных шавок, рыскающую по улицам в поисках пропитания, где нужен свой навык, которого не было у благородной костромской гончей. Ослабленный, питающийся мышами и крысами, подлавливая птиц и кошек, воруя кур, он все еще был лидером стаи, не утратил веры в человека и однажды, почувствовав его, того самого хозяина и друга от которого исходили волны доброты и уюта, побрел за ним таща за собой ненужную свору блажащих барбосов, ткнулся носом в ладонь здороваясь, говоря господину: «Это я, пришел защищать тебя, быть другом и слугой » - но человек испугался и ударил.
Стая бездомных собак догнала его, когда темным утром он шел на электричку вдоль парка. Прижался к ограде не зная, как быть, когда увидел боковым зрением и почувствовал, что одна из псин ткнулась в ладонь. Было неожиданно и неприятно, напуганный повернулся и огрел кулаком сверху вниз напавшую собаку по голове – Николай был крепкий, занимался спортом - удар был очень сильный и собака рухнула к ногам. Истерящая стая, увидев вожака поверженным, быстро разбежалась. Парень разглядел породистого кобеля, истощавшего, грязного, лежавшего без движения, но живого... Взял здоровенного барбоса на руки и понес домой. Там, разморозил печенку, положил перед псом, который в полубессознательном состоянии проглотил ее, затем пришедшему в себя скормил еще кусок.
Джек ликовал – теперь у него была своя миска на этаже, где жила приютившая семья, но главное то, что он вновь обрел Бога, и любовь вновь наполняла его сердце. Ничего, что жить приходилось на улице – он не представлял иной жизни: зверовая собака - натасканная, тренированная, закаленная, умная и опытная - не изнеженный сенбернар на коврике, без башенный доберман или адекватная овчарка, натасканные на людей - у них не было бы ни одного шанса справиться такой зверюгой... Как-то, в гости пришли знакомые с огромным догом, который стал греметь миской Джека - вылизывать ее, тот услышав, залетел на этаж и устроил бедному догу колоссальную трепку, только шерсть летала...
Благодарный четвероногий, легко захватил лидерство на улице, установил свои порядки не только для живности, но и для алкашни – много пьяных жоп пострадала от зубов защитника - вечерами под окнами хозяйской квартиры стало тихо.
Сейчас необычно, но в начале 70-х это норма - огромная хозяйская собака, гуляющая без присмотра. Никто не жаловался на такую мелочь в милицию, нужную только для крайнего случая – было за падло, все решилось меж собой – по понятиям.
Коля учился в Горьковском меде и, как-то, на лабораторной по биологии преподаватель пожаловался, что вовремя не завезли подопытных мышей, и парень по доброте взялся помочь – наловить хотя бы обычных полевок, что зимой не составляло труда для молодого следопыта, рыбачащего зимой и летом.
Взяв приманку, банку для мышей, захватив огромные минометные лыжи, выдвинулся в поля за городом. Джек, конечно, увязался за ним.
Технология ловли полевок проста: находишь лаз в нору, насыпаешь пшена около, ждешь, когда мышь высунется и цап царап. Пока Николай занимался мышами, Джек поднял зайца и, как все воспитанные гончие, травил на хозяина, считая его охотником по умолчанию, но заяц пробежал мимо. Снег был глубокий, собака тяжелая и вязла в отличие от легкого зайца, пес упорно загнал его на второй круг, а Николай опять не выстрелил. В полном недоумении изможденный собакен до конца выполнял долг перед человеком – служил не считаясь с потерей сил и риском для жизни - завершив третий круг безвольно упал. Когда парень подошел к нему тот был почти в коме - выпавший язык, закрытые глаза и пульс, такой частый, что сливался в нить. Стало не до грызунов – надо спасать друга. С собой был перекус – термос и бутерброды в небольшом рюкзачке. Мышелов дал понюхать колбаску страдальцу - собака не отреагировала, попытался поставить на ноги - безрезультатно: дело было плохо. Наскоро съев харч и бросив все лишнее, усадил пса в рюкзачок, но влезла только нижняя часть, а лапы и морда, когда надел ранец, легли на плечи.
В электричке, на обратном пути, необычная картина, представшая перед пассажирами, вызывала улыбки. Действительно, если не знать контекста, картина была комичной – кряжистый паренек с широченными странными лыжами, за спиной рюкзак с огромным барбосом, лапы и морда которого на плечах, и весь в слюнях пса.
Дома Джек отлеживался три дня не принимая пищу и плохо реагируя на раздражители. Потом стал понемногу воскресать...
Это рассказ о большом собачьем сердце - о верности человеку и долге, которой они стремятся выполнить во что бы то ни стало.

25

Фартук

Мой дед после армии проработал почти 30 лет учителем математики в старших классах школы (с середины 50-х по начало 80-х). Мне кажется, что его любили ученики, поскольку помню, как, будучи шкетом и гуляя под его присмотром, я нередко видел, как взрослые дяди и тёти (некоторые даже со своими детьми примерно моего возраста), подходили к нему, уважительно здоровались, представляли своих отпрысков и рассказывали о своём житье-бытье. Даже спустя годы периодически приходили письма с разных концов страны и иногда звонил телефон, обычно ближе к его дню рождения.

После дед объяснял мне - это, мол, Вася. Я у него был классным руководителем и готовил его к поступлению в институт в 59-м году. А это Сёма, лучший математик в моём классе, он закончил школу в 66-м году. Теперь он архитектор и строит большие дома. Вот Тимур. Он хоть и лодырничал, но математику хорошо выучил. Теперь он милиционер, плохих людей ловит. Зина, которую мы сегодня видели, была очень хорошая девочка, и теперь она сама учитель математики в школе.

Уважение и любовь учеников - это, конечно, замечательно, но к сожалению, ни на должности, ни на зарплате деда это никак особенно не отражалось. Ни завучем он не стал, ни золотых гор на учительском поприще не нажил. Впрочем, я думаю, он к этому и не стремился.

Но вот раз в году, дед становился для школы фигурой знаковой, даже можно сказать, ключевой. Дело в том, что как оказалось, к концу 1970-х он остался единственным участником Войны во всей школе. Оно, наверное, и неудивительно, ведь мужчин в школах и так немного работает, да и вообще состав школы ему в своём большинстве в дети годился.

В начале его школьной карьеры, в середине 50-х, День Победы был обыкновенный рабочий день, и лишь после 1965-го этот день стал праздничным. А дальше - годы шли, настоящих участников становилось всё меньше и меньше, а вот спрос на них в мае рос и рос. Более того, стало практически обязательным, чтобы в каждом учебном заведении или предприятии, перед праздником с трибуны или сцены выступил какой-нибудь ветеран с патриотическо-праздничной речью.

Ясное дело, и сам оратор тоже должен был быть соответствующий, то бишь, политически выдержанный и правильный. В идеале, всамделишный участник, с орденами и медалями. А ежели тот прошёл всю Войну, с 1941-го по 1945-ый краскомом, так ещё лучше. Ну и, всенепременно, кандидат должен быть партийным и из рабочей (или крестьянской) семьи.

Дедовская кандидатура попадала в ябочко по всем категориям. Из семьи кузнеца, из Беларусии, в армии с 1940-го по 1953-й, прошёл путь от рядового до капитана, партийный, 3 ранения, 3 ордена, пригоршня медалей. Правда, единственный, но очень существенный, недостаток, тоже имелся, ведь пятый пункт у него был весьма нежелательный. Вздохнув, руководство школы закрыло на это глаза: дескать, "кто из нас без греха."

Деда вызвали и поставили перед фактом, ведь ясное дело - и завуч, и кадровичка, и парторг, и директор школы, хотели "воспитать Бабу-Ягу в собственных рядах." Удобно же. Изначально он отнекивался, стеснялся, пытался подогнать другого оратора, неуклюже клялся, что всё давно забыл и, вообще, ничего примечательного в его биографии нет, и всячески пытался увильнуть от роли "свадебного генерала". Всё-таки учить детей математике и толкать правильные речи со сцены, это разные навыки и далеко не каждому дано.

Но не прокатило. И кадровичка, и завуч, и парторг, и директор взялись за него всерьёз.
- Вы же коммунист! - взывали они к его партсознанию. - Столько повидали! - аппелировали они. - Кто же передаст знания и привьёт патриотизм детям? - давили они на больное.
Наконец, дед смирился с неизбежным и сдался.

Изначально с празднично-патриотичной речью дело пошло худо, ведь первым же делом организаторы потребовали черновик. Прочитав его, пришли в ужас. Выяснилось, что у деда исключительно неправильные воспоминания, которые, несмотря на партийный стаж, дурно попахивали политической близорукостью, и откровенным непониманием важности задания.

Митинг курсантов-сапёров во дворе Инженерного замка в июне 41-го и задорные речи о том как "закидаем шапками" врага и "и разобьём его одним могучим ударом" посчитали излишним, ведь Красная Армия, хоть и самая сильная в мире, отнюдь не заносчива и не самонадеянна. Рытьё окопов у Выборга до потери сознания под палящим летним солнцем и дальнейшим оступлением от Выборга к Ленинграду, вокруг которого вот-вот должно было сомкнуться кольцо блокады, показалось слишком драматичным. Подбитый и затонувший пароход "Ейск" у мыса Хрони в декабре 1941-го, почти полностью погибший в ледяных водах десантный батальон, так и не успевший сделать ни одного выстрела, и последующий плен были немедленно выбракованы из текста. Побег из плена велели стыдливо замолчать, ведь Советские военнослужащие в плен не должны попадать.

Проведённые месяцы в советском фильтрационном лагере, голод, и упоминание о вшах приняли как поклёп на РККА. Отступление по Военно-Грузинской дороге повелели не упоминать, Красная Армия не отступает. Освобождение лагеря смерти в городе Прохладный, кучи обуви и волос, и сожжённые останки потребовали опустить, ведь в аудитории будут дети, им такое знать рано.

Оторванную голову старлея Хорунженко, что бежал рядом во время атаки на высоту 244.3 у деревни Матвеевщина сочли чересчур брутальной. Момент с тем, что стальные наргрудники ШИСБР* во время атаки превращали область ниже пояса в один сплошной синяк вычеркнули, как неприлично интимный. Ранение у высоты 199.0 у деревни Старая Трухиня, когда ночью делали проходы на минных полях перед атакой, сначала думали оставить, но увидев дальнейшие строки про дурной уход в санитарном поезде, чудом не наступившую гангрену, и выгребание гноя из раны ложкой без анестезии, всё удалили скопом, дабы не порочить советскую медицину. Сошедшего с ума от боли раненого соседа велели забыть.

Расстреляных двоюродных братьев и сестёр в Больничном лесу полицаями из своей же деревни, и бабушку, которую зарубили во дворе собственного дома соседи, позарившиеся на её немудрёное барахло, удалили, как недостойную клевету на Советских граждан. Уведомление родителям, что их сын пропал без вести, тоже порешили убрать. Это что же за глупость такая, Советская Армия не может ошибаться.

Обезумевшую от горя мать, которая каждый день ходила к госпитальным поездам, останавливающихся на станции Лопатково, и, отрывая еду от семьи и раздавая картошку раненым в госпитальных поездах, с надеждой в глазах задающей всё один и тот-же вопрос: "Сынки, вы моего мальчика моего не видали? Лейтенант он, сапёр, из под Гомеля, зовут, М.Ю.П.", сначала пропустили, как весьма трогательный эпизод, но в последний момент порекомендовали всё-таки убрать.

Подготовку маршевых рот и семнадцати-восемнадцатилетних девушек, которые под его руководством снимали мины в освобождённой Белоруссии, сначала милостиво разрешили оставить. Но, прочитав про самострел сержанта и разорванного на куски комроты Маркова, оступившегося, пока показывал дорогу танку-тральщику, весь абзац вырезали.

Бой с власовцами в августе 1944-го и их последующий расстрел удалили, ибо ситуация была весьма неоднозначной. Погибших друзей, комроты Оккерта, ординарца Макрова, и командира разведзвода Танюшина, хотя и было очень жалко, решили объединить в общую фразу о погибших товарищах. Упоминать разбомбленный своими же госпиталь у реки Муданьдзян в августе 1945-го было запрещено. Вывоз контрибуции из Китая и Кореи сочли неполиткорректным и несоотвествующим политическому моменту.

Текст под чутким руководством и приглядом переиначили. Повелели рассказать о руководящей роли партии в целом, и Леонида Ильича в частности. Потом добавили несколько общих выражений о тяготах и подвиге всего народа. Далее попросили сказать о той памяти, которая должна жить из поколения в поколение. В итоге, безжалостно кастрированная речь превратилась в несколько десятков общих и пафосных фраз, от которых деду сделалось дурно. Он снова пытался "слиться" с темы, но было поздно. Его выступление уже запланировали, утвердили и на местном и на более высоком уровне, и менять ничего не разрешили.

Оказалось, что попав в сети раз, выпутаться из них запросто не удасться. Из года в год ритуал повторялся. Дед грустно надевал пиджак с орденами и медалями, презирая себя за малодушие, ехал в школу, с отвращением повторял малозначащие и пустые реплики и, кляня всё и вся, принимал очередной букет и поздравления, которые наизусть повторяли назначенные пионеры и комсомольцы. Он прекрасно осознавал, что всё это мишура, что ему не дают сказать то самое главное, которое можно только выстрадать, и снова обещал себе, что "это в последний раз." Но в последний раз не получалось.

И вот наступил очередной месяц май. Дед приготовил костюм, почистил ордена и медали, с досады выпил грамм 50, повторил в уме обрыдшие фразы, присел в кресло и... неожиданно задремал. Проснувшись, осознал, что не приготовил обед для бабушки, которая поздно работала, и для внуков (то бишь меня с сестрой), которые после садика и школы должны были прийти, и бросился на кухню. Одновременно он второпях одевался, ибо времени оставалось в обрез. И вот он что-то нарезал, что-то быстренько поджарил, что-то подогрел, что-то положил в холодильник и выбежал из дома к автобусу.

По пути он ловил неловкие и несколько удивлённые взгляды, но не обращал на них внимания. Мало что ли спешащих по делам людей каждый день? И вот он уже в школе, еле-еле успел. Он направляется к актовому залу, который битком набит, как обычно. По пути ловит недоумённые взгляды учителей. В последний момент за кулисами его ловит директриса.
- Вы что? Как вы выглядите?
- А что?
- Посмотрите на себя.
И тут дед замечает, что поверх костюма у него надет ... бабушкин фартук, из-под которого весело выглядывают ордена и медали. Он банально забыл его снять после готовки. А ведь он прошёлся по основной улице города, стоял какое-то время на остановке, ехал в автобусе, шёл по коридорам школы, и хоть бы один человек слово сказал.

Дед снял фартук, отдал директрисе, вышел на сцену, тяжело вздохнул и... дал речь.

Нет, это не была та речь, которую привыкли слышать из года в год. Не обращая внимание на отчаянные жесты и страшные глаза директрисы, парторга, и прочих руководителей школы, он говорил то, что должен был сказать ещё годы тому назад. Это были не пустые официальные слова, а то, что сказать мог только тот, кто побывал ТАМ и хотел снять груз с души. В зале была мёртвая тишина - ведь ему было чем поделиться.

Потом он ушёл со сцены, подошёл к директрисе и забрал фартук.
- Вы что себе позволяете? Я на вас жалобу напишу. - прошипела парторг.
- Ой испугали. Своё я уже отбоялся. Что вы мне сделаете? - усмехнулся дед. - Пишите. В профанациях я больше не участвую, - заявил он. - И увольняюсь, - сказал он директрисе. - Давно пора.

Вот собственно и всё. Казалось бы, простой фартук...

------------------------------
*ШИСБр - Штурмовая инженерно-сапёрная бригада

26

«БЕЛАЯ ЯБЛОНЬКА»

Если бы эта женщина была героиней романа, его автора можно было бы упрекнуть в слишком бурной фантазии.
Она писала трогательные стихи о белых яблонях и ангелах — и танцевала в ночных клубах; разбивала походя мужские сердца — и долгие годы была одинока; родилась в мирном 1911 г., задолго до войн и революций — и умерла, увидев первое десятилетие XXI века.

Когда в семье офицера Николая Андерсена, потомка переселенцев из Дании, родилась дочь, названная красивым именем Ларисса, вряд ли кому-то могло придти в голову, что девочку ждет долгое странствие по странам и континентам.
Но прошло несколько лет, и семью Андерсенов закружили вихри гражданской.
В стихотворении «Тот человек», Ларисса вспоминала об одном из драматических эпизодов: она ребенком отстала от поезда, но была спасена неизвестным солдатом, который догнал тронувшийся поезд и передал малышку через окно в руки матери.
В 1922 г. семья навсегда покидает Россию, отправившись в Харбин.
Расположенный на севере Китая Харбин в 1920-30-х выглядел, как типичный русский провинциальный город.
В этом «осколке империи» проживало около 200 тыс. белоэмигрантов, на улицах звучала только русская речь. Центром литературной жизни была «Чураевка» — основанное поэтом А.Ачаиром объединение поэтов и художников.
Когда 15-летняя Ларисса впервые пришла на заседание «Чураевки», участники литературной студии были поражены глубиной ее стихотворений, но еще больше — красотой девушки.
Очень быстро Ларисса превратилась в подлинную поэтическую «звезду».
Практически все «чураевцы» были влюблены в юную поэтессу: ей поклонялись, ее называли Белой Яблонькой и Горным Ангелом, посвящали стихи.
Но Лариссу всеобщее преклонение не радовало, она словно предчувствовала будущую трагедию.
В 1934 г. Харбин был потрясен двойным самоубийством членов «Чураевки», молодых поэтов Г.Гранина и С.Сергина.
По городу поползли слухи, обвинявшие в случившемся Лариссу, молодые люди якобы прикончили с собой из-за неразделенной любви .
Сама же поэтесса версию самоубийства на почве несчастной любви всегда отрицала, уверяя, что и Гранину, и Сергину она была не более чем другом.
Ларисса переехала в Шанхай.
С детских лет она увлекалась танцами, не предполагая, что со временем они превратятся в главный источник доходов.
Но хотя поэтический талант Лариссы в Шанхае раскрылся с необыкновенной полнотой — это отмечали все критики после выхода ее первого сборника «По земным лугам», прожить на гонорары было невозможно.
И Ларисса стала танцовщицей, выступая в многочисленных шанхайских клубах и кабаре.
Шумный, богатый, многонациональный Шанхай не походил на спокойный, чуть провинциальный Харбин, где главным развлечением молодежи были прогулки у универсального магазина Чурина.
Ночные клубы переполняли лощеные иностранцы — французы, англичане и американцы, а среди музыкантов, певцов и танцоров, развлекавших публику, был и Александр Вертинский.

«Если бы Господь Бог не дал Вам Ваших печальных глаз и Вашей Внешности – конечно, я бы никогда в жизни не обратил на Вас такого внимания и не наделал бы столько ошибок, сколько я наделал! …Важно, что Вы – печальная девочка с изумительными глазами и руками, с тонкими бедрами и фигурой отрока – пишите такие стихи!», — писал Александр Вертинский в одном из своих писем, адресованных поэтессе Лариссе Андерсен — женщине, в которую был беззаветно влюблен и чьё творчество высоко оценивал.
…Безответно.
Она конечно же высоко ценила его талант, ей лестно было внимание кумира тысяч и тысяч русских эмигрантов, но это не стало Судьбой…
Они познаколимиль в Шанхае в 1936 году, куда Александр Вертинский — известный артист, киноактёр, композитор, поэт и певец, переехал из Сан-Франциско.
У
них было так много общего: красота и талант, тонкость чувств и жажда любви, что казалось — роман неминуем.
Но Ларисса Андерсен осталась единственной женщиной, которая сумела устоять перед обаянием Вертинского.
Она не могла ни лукавить, ни изменить себе, и напрасны были все строки, посвященные ей Александром Николаевичем.
С трудом оправившись от горькой страсти, Вертинский в 1942 г. женился на Лидии Циргвава, а через год вернулся в СССР.
Для Андерсен эмиграция продолжалась: она по-прежнему танцевала и писала стихи.
Ей удалось стать одной из самых высокооплачиваемых танцовщиц, но не успела она привыкнуть к относительному достатку, как политическая ситуация резко меняется: к власти в Китае приходят коммунисты.
Один за другим покидали Шанхай друзья Лариссы: не прошло и нескольких лет, как из большой группы белых эмигрантов в городе остались считанные единицы.
Среди них была и Ларисса: китайские власти упорно не давали ей выездную визу.
Не помог даже фиктивный брак.
После долгих мытарств Лариссе удалось получить визу в Бразилию — но буквально накануне отъезда она свалилась с высокой температурой.
Диагноз прозвучал пугающе: туберкулез.
Благодаря антибиотикам с болезнью удалось расправиться в самом начале, но, пока Ларисса лечилась, закончился срок действия бразильской визы.
И тогда Андерсен, по собственному признанию, махнула рукой: будь что будет!
Позабыв о своих проблемах, она спасает от тяжелой болезни маленького сироту Колю.
И, словно в награду, судьба посылает ей то, что она так долго ждала — подлинную любовь и семью.
В 1956 г. Ларисса выходит замуж за француза М.Шеза и наконец покидает Китай.
Шез служил в морской компании, и впереди были долгие странствия по местам его работы от Индии до Таити.
Лишь в 1971 г. семья осела во Франции.
Там, в небольшом городке Оссанжо, Ларисса прожила вплоть до своей смерти в 2012 г., успев получить от судьбы еще один долгожданный подарок: издание в России ее книги «Одна на мосту».

Где-то там, на этом свете,
Ты живёшь не для меня.
И растут не наши дети
У не нашего огня.
Но неведомая сила не развязывает нас.
Я тебя не отпустила –
Ни навеки, ни на час.
Лишь уснёшь – тебе приснится
Тёмный сад и звёздный пруд…
И опять мои ресницы
Осенят и уведут.
Ускользнёт среди растений
Зашуршавшая ладья –
В тишину, где дышат тени,
В глубину, где ты и я.

Автор стихотворения Ларисса Андерсен

©Источник: poet&pisatel.

27

История из моей жизни.
Военный гарнизон мотострелкового полка . Джульфа. Граница с Ираном по реке Аракс. 1983 год . Я служу уже 8 месяцев, в должности командира взвода. За хорошую службу , повесили мою фотографию в клубе , на доске почета. Ну висит и висит. Июнь, июль, август в полку идет учеба:стрельбы, кроссы, марши на БТРах. Короче , все в мыле. Жара 45-55 градусов каждый день. Пыльные бури. Местных на улицах нет. Работают на виноградниках и полях с рассвета и до 9 утра. А мы на полигоне. Стреляем. И тут командир полка объявляет всем выходной: мыться , бриться и приводить все в порядок- через день приезжает командующий армией генерал-майор , скажем, Петров... Или Иванов.
Плац , огромная асфальтовая площадка, метется дюжиной солдат с загорелыми лицами в панамах. Из казарм , человек двадцать, носят ведрами воду и моют заметенное. По аллее,в тени дерев, ходит невысокий полковник Кондратьев( фамилия изменена) , со сдвинутой набекрень фуражкой и тыкает комбатов носами в разные недоделки. Только заканчивают мыть плац, дается команда на построение. В основном , все уже готовы- одеты, побриты, сапоги начищены. Через 10 минут полк( примерно 1000 человек) стоит по-батальонно и ждет прибытия командующего. Наконец , к плацу подъезжает УАЗик из которого шустро выскакивает генерал. К нему , звонко печатая шаг, подходит наш комполка и отдавая честь, приветствует начальство. С генералом свита. Он здоровается с полком. Все громко отвечают. Генерал крепкий малорослый толстяк, с короткими ногами, обутый в мягкие , удобные хромовые сапоги. Обходя батальоны, он четко идет строевым шагом, громко здоровается с каждым подразделением. Наш комбат Шевченко, сдвинув фуражку на глаза, покусывает черные хохляцкие усы и спокойно следит за передвижением генерала. Тот подходит , здоровается. Ему громогласно , с кавказским акцентом, отвечает наш батальон. Довольный, он идет дальше, здороваясь с каждым подразделением. И наконец , подходит к клубу, расположенному в конце плаца. За ним спешит свита и командир полка.Все офицеры входят в клуб за генералом. Он дает команду: -товарищи офицеры ...и все садятся. Генерал начинает что-то говорить о проклятых империалистах из США, чьи корабли зашли в Персидский залив и необходимости повышенной готовности, но его речь прерывается скрипом тяжеленной трехметровой двери, в которую протискивается Вовочка-афганец , капитан и орденоносец и пытается незаметно сесть в задних рядах. Генерал сурово рычит : - кто это там мнется? Света в зале нет, освещена только сцена, поэтому генерал и не видит вошедшего. Вовочка кадровый офицер, двухметрового роста капитан , награжденный в Афгане орденом Ленина уверенно клал на все полковое начальство свой прибор и ему никто ничего не мог сделать. И никто не хотел его трогать , даже комполка.
-- Ну-ка покажись , страдалец ,- рыкнул генерал.
Вовочка нехотя поднялся и чеканя шаг сапогами 47 размера, подошел к столу где сидели генерал , начштаба комдив и комполка. Я видел как комполка отстраненно чухал репу, а начштаба просто опустил глаза в пол.
--- Товарищ генерал майор, член сборной СССР по хоккею капитан Голиков по вашему приказанию явился - громогласно объявил Вовочка(ходила в полку легенда , что Вовочка играл за ЦСКА и сборную по хоккею десять лет назад, но правда это или нет никто точно не знал).
Генерал замялся. Видно было , что ему не часто приходилось бывать в похожей ситуации. Поэтому он повернулся к командиру полка и коротко сказал :-разберитесь.
А Голикову кивнул сурово:-Вольно, садитесь.
Инцидент был исчерпан. Потом еще выступали комдив, начштаба и говорили о задачах полка по выполнению исторических решений, кажется 26 съезда КПСС. В общем несли пургу. Наконец , генералу Петрову(или Иванову) разговоры надоели. И он предчувствуя хорошую выпивку, что-то тихо сказал командиру полка. Тот поднялся и дал команду:-товарищи офицеры. Все встали. Поднялся и генерал. И первым пошел к выходу. За ним , в узком проходе, потянулось дивизионное и полковое начальство, а потом скрипя сиденьями встали и двинулись остальные офицеры. Генерал вышел из зала и покрутив головой обратил внимание на стенд с фотографиями передовиков, так сказать, военного производства. Моя фотография висела слева. Несмотря на свои 23 года , я выглядел пацаном. Он прочел надпись под фотографией и спросил командира полка кто таков. Кондратьев ответил- неплохой офицер, не пьет( он просто не догадывался) правда двухгодичник.
Генерал повертел головой, снял фуражку, вытер пот и сказал: - пригласите. -Посмотреть хочу на орла. Меня вытолкнули из толпы и я строевым подошел и представился. Генералу понравилось. Он повернулся к комполка : - и не скажешь, что двухгодичник.
- Ну как служится?
В мозгу пронеслось слово за.... сь, но я сказал : нормально.
- Хочешь стать кадровым офицером?- и ожидая от меня утвердительного ответа, повернулся к комполка Кондратьеву. Но я вспотел больше прежнего ,начал что-то мямлить. Короче испужался.
--Пройдемте к Вам домой , я хочу посмотреть , как живет лучший молодой офицер полка.
Это была засада... В двухкомнатной квартире, куда мы вселились неделю назад с моим товарищем, был полнейший бардак, доставшийся нам от предыдущих кадровых жильцов. Все бутылки от спиртного(122 шт.) мы уже упаковали в мешки и собирались сдать через пару дней. Но не успели, поленились.
Командир полка, угрожающе сверкая глазами, исподтишка поглядывал на меня. Вся процессия из 7 человек, двинулась в городок к моему дому. Впереди выступал генерал- майор, уверенно топча азербайджанскую землю.
Я всё-таки исхитрился вырваться вперед, и когда группа инспектирующих остановилась у КПП полка, осматривая его , за минуту добежал на четвертый этаж и ворвался в свою комнату. Быстро застелил кровать, убрал вонючие носки в фанерный казенный шкаф, выбросил две бутылки на балкон, закрыв его шторами.... И тут услышал, как в открытую дверь , в коридор ввалился генерал- колобок со свитой.
Не разуваясь они зашли из коридора в мою комнату и ошалело огляделись... На них, со всех стен смотрели с фотографий певцы deep purple, pink Floyd и Beatles.
А в центре, на двери шкафа, была приклеена фотография с изображением Леннона, сидящего на унитазе в квартире Йоко.
Сказать , что генерал ... негативно возбудился, значит не сказать ничего. Заикаясь, он начал тыкать толстым указательным пальцем в Леннона и как рыба карась, открывал рот не произнося ни слова. Наконец я услышал: - кто эттоо?
Я не замедлил с ответом:- это певец Леннон.
Генерал набычился , пытаясь больше вдохнуть воздуха. Очевидно ему послышалась другая фамилия...
-- Снять к уйам, лейтенант,- свирепо заорал он на меня.
..... И тут вишенка на тортике. Мой товарищ из соседней комнаты, отдыхавший после караула, имел две неотразимые привычки. В связи с 50 градусной жарой он любил ходить по квартире нагишом и курить сигары "Ромео и Джульетта", коими были забиты все магазины в СССР Проснувшись и прикурив сигару , он пошел в ванную, где обнаружил в самой ванне, наполненной водой, плавающую мышь. Вода у нас была два часа в день, поэтому запас ее держали в ванне. А мылись на кухне в тазике.

И вот увидев мышь, он схватил ее рукой за шкирку(она уже утопилась) и с сигарой в другой руке, голый пошел ко мне в комнату, где приезжий генералитет драл меня за Леннона.
Состоялась продолжительная немая сцена: генералы при параде и напротив них голый джентльмен с сигарой и дохлой мышью.
После некоторых раздумий, генералом было произнесено несколько идиоматических выражений, закончившихся указанием на полное название романа Горького Мать.
Но генерал всё-таки оказался благоразумным человеком.Как мы узнали позже, он несколькими словами убедил командира полка дать нам по две недели , чтобы привезти жен.
Ты свою...... шь, а они?? Если не хочешь конкуренции- пусть привезут жен.
И мы поехали... За любимыми женами.

28

Предполетный досмотр

Не так давно два моих друга, отработав на вахте в тундре целый месяц, успешно поменялись и рванули домой. Как только они проехали КПП, один из них - Вован, вытащив из тайника в машине бутылку водки, начал потихоньку к ней прикладываться. А второй дал себе зарок – не пить, пока не прилетит домой.
На вечерний рейс они не успели, и поэтому заночевали в местной гостинице, где в основном останавливалась такая же кочевая публика.
Володя так и продолжил веселиться до утра, встречая в отеле старых друзей и шатаясь по их номерам.
Второй же - Андрей, напротив, как только заселился, рухнул от усталости в кровать и проспал до самого утра, не выпив ни грамма алкоголя.

- Вставай уже! Пора в аэропорт! – толкал Андрюху Вован, пытаясь его разбудить.
Андрей, придя в себя и увидев перед собой пьяненького друга, спросил:
- Ты так и не ложился что ли? Как ты полетишь-то? Тебя ж пьяного не пустят в самолет?
- Фигня, прорвемся! А сам-то, че такой опухший? Во сне бухал что ли?
Андрей посмотрел на себя в зеркало:
- Ну да, есть немного. Ё-ё, моё! Спал долго - больше двенадцати часов!
Вован перед дорогой опохмелился (выглядел он, надо сказать, бодрячком). Андрюха собрал вещи. И вызвав такси, они двинули прямиком в аэропорт.

В очереди к предполетному досмотру, с дорожными сумками плавно продвигались два нефтяника: слегка опухший от сна Андрей и пропивший всю ночь Владимир. Широко улыбаясь, они весело о чем-то шутили. Причем у одного не хватало нескольких боковых жевательных зубов, а у второго отсутствовали два передних верхних и один нижний (сероводород уже после пяти лет стажа не щадит никого).
Добравшись до пропускного пункта, Володя спокойно проходит. А вот Андрея тормозят охранники и вежливо просят пройти с ними для освидетельствования на алкоголь.
Вован стоит в зале для посадки, нервно поглядывает на часы, и в молчаливом ожидании переводит взгляд в ту сторону, куда увели лучшего друга.
Наконец, из комнаты охраны выходит и недовольный, и счастливый Андрюха:
- Все Вован, ты мне должен! Ты бухал, а я за тебя и опух, и пострадал!
Друзья обнимаются, громко ржут и в хорошем настроении вместе идут на посадку.

© Александр Мотора

29

Кототерапия
История будет про меня и одного психопата. А если точнее — про кота. Но по порядку.

Год был тяжёлый, дежурства шли одно за другим, пациентов везли пачками, а настроение ползло куда-то в область сандалий. Коллеги уже косились — мол, доктор наш весёлый куда-то испарился, вместо него — вечно хмурый тип с глазами акулы.

И тут мне позвонил сосед. Миша, говорит, ты не в курсе, у тебя под крыльцом кот завёлся.

Какой ещё кот? У меня аллергия, я собак люблю.

Выхожу — сидит. Рыжий. Без хвоста. Смотрит. Невозмутимо так. Как будто у него дежурство, а не у меня.

День, два, неделя — всё там. Я его не кормлю, а он не уходит. Вечером вернусь — сидит. Утром выхожу — снова тут. Иногда спит прямо на коврике. Коврик, кстати, чужой — видимо, стащил у кого-то из соседей.

Плюнул я и дал сосиску. Он взял. Но без благодарности. Просто посмотрел с укором: "Ну наконец-то, тормоз."

Прошла ещё неделя — я стал ему кофе рассказывать. Ну, знаете, бывает, язык чешется, а рядом никого. Вот и рассказывал: «Ну и дежурство было… Опять один хирург всех спас, остальные — как мебель. Пациента еле вытянули…»

А он слушает. Моргнёт. Переведёт взгляд на траву. И молчит. Не спорит. Не советует. Бальзам, а не кот.

И тут в одну из ночей мне стало совсем худо. Не физически — по-человечески. Отчаяние подкралось, как та же самая кошка в темноте: не звякнет, не мяукнет — просто сядет рядом и дышит тебе в шею.

Я сел на крыльце. И думаю — всё, достало.

А он — подкрался и лёг на колени. Первый раз. Тихо так, по-кошачьи. Лёг и замурлыкал.

И стало мне легче. Не потому, что он особенный был — кот как кот. А потому, что кому-то на этой планете я был нужен. Хоть коту.

Сосед потом рассказал: кота выкинули — хвост переломали, бродяжничал. Видимо, нашёл место, где людей ломает не хуже.

С тех пор живёт со мной. Документы не оформляли, аренду не платит. Но работает терапевтом без выходных.

Вот такая история. Не бойтесь рыжих психопатов — они часто самые верные.

30

Три года назад мне довелось побывать на похоронах, о том две истории.

РУССКИЕ НАРОДНЫЕ ПОХОРОНЫ

Умер известный московский профессор, которого я знал и уважал. И хоть я не родственник, но так получилось, что поехал на его похороны в глухую деревню, где он родился и провел детство в избушке, что окнами выходит на местное кладбище. На этом кладбище его и похоронили по местным обычаям: входили на кладбище по специально положенным еловым веткам, у каждого в процессии было повязано на плече чистое полотенечко, и еще много местных нюансов, что хорошо знала родня из избы с окнами на кладбище. Собралась родня городская и деревенская, начались поминки. Сказали добрые слова о профессоре, выпили. Сказали снова добрые слова, выпили. Сказали третий раз добрые слова, выпили, заговорили про будущий памятник на могиле, заспорили. Столичные родственники за фото на памятнике, что ж за могила без фото? Деревенские против категорически — фото нельзя, примета плохая. Заспорили и давай ссориться всерьез — уже угрозы пошли, кто как насильно керамическое фото все равно приклеит, а кто его назло сдерет... Чуть остыли, вышли на улицу, молчат, нервно курят. Может, — думаю, — как-то вежливо разрядить обстановку загадочных местных суеверий? Подхожу к главной деревенской старейшине, говорю: знаете, а у нас два месяца назад тоже мама умерла... В ответ слова сочувствия. Продолжаю: и знаете, мы так подумали, условности ведь не важны, верно? Важно, чтобы в семье был мир и добрая память, правильно? И вот как мы делаем: распечатали ее красивый портрет, где ей двадцать лет, она любила ту фотографию, и дома каждый вечер вместе зажигаем перед портретом свечку... В ответ — заинтересованность. Ой, как это правильно! — отвечает деревенская родственница. — Это вы очень правильно делаете, так и надо, свечку! Ну, — думаю облегченно, — кажется удалось смягчить ситуацию. А она продолжает: но ещё обязательно нужно блюдечко с водой ставить! Блюдечко? — говорю растерянно, — а блюдечко зачем? Деревенская родственница наклоняется к моему уху и звенящим шепотом доверительно: ОНА ЖЕ ПИТЬ ПРИХОДИТ!

ЕВРЕЙСКИЕ НАРОДНЫЕ ПОХОРОНЫ

Маму хоронили, как она завещала: без гостей, без поминок, застолья и бессмысленного сорения деньгами. Только самые близкие люди, только чистый траур и аскетизм. Приезжаем с сестрой и отцом на кладбище, ставим урну в ячейку. Поставили. Стоим, молчим. Может, — говорит сестра, — прочесть какую-то еврейскую молитву? Точно! — говорю. — Мама ведь уважала еврейские обычаи! Молитв мы не знаем. Но вынимаем мобильник, быстро гуглим каноническую погребальную молитву. Читает сестра, в транслитерации — она когда-то чуть учила иврит, и хоть смысл древних молитв перевести не может, но по крайней мере правильно читает, не запинаясь. Звучат в тишине над кладбищем торжественные «борух ата адонай элохейну» древнего языка — понятно, обращения к Б-гу со словами скорби и мольбой позаботиться о душе. Молитва закончилась, произнесли хором «амен». Стоим, молчим, собираемся уходить. И мы бы ушли. Но тут мне приходит в голову идея: а давайте я теперь перевод на русском прочту! Ой, да надо ли? — говорят отец с Маргаритой. Надо! — говорю. — Пусть прозвучит на русском тоже, хоть понятно будет! Сказано — сделано. Быстро гуглим перевод этой молитвы, я начинаю читать на русском. Тут всё понятно, всё как предполагали: типа, да восславится имя Твоё, прими в своё царствие да упокой душу, да обретет она покой в вечности вместе с душами праведников, и да будет на то воля Твоя, запятая, ну а я уж со своей стороны обещаю и клянусь, — продолжаю я торжественно декламировать текст молитвы с мобильника и остановиться уже не могу, — пожертвовать солидную сумму в местную еврейскую общину, и да будет так, аминь! Аминь... — растерянно повторяют отец с сестрой. Ничоссе молитва! — говорит сестра. — Я и не знала, что она заканчивается таким разводиловом. Ты же не будешь, надеюсь, жертвовать кому-то солидную сумму, у нас и так с деньгами не густо? Ага, — отвечаю, — я конечно не верующий, но, на минуточку, только что дал клятву лично Б-гу на могиле матери! Какие у меня теперь варианты-то? Пришлось пожертвовать.

Леонид Каганов

31

ТЕАТР

Мне всегда нравилось быть режиссером, еще задолго до работы на телевидении. Начиная с детского сада, когда я однажды летом принес компас и на прогулке увел всех девчонок к северному забору игровой площадки. Помню нагнал на них такой «полярной» жути, что они, бедняжки, стали мерзнуть и проситься обратно к южному.
В армии постановки стали посложнее. У меня был толковый напарник Леха Рыбкин с которым мы и устраивали маленькие солдатские спектакли.
Вечер. Сидим в курилке, нас человек двадцать, беседуем за жизнь, вспоминаем «гражданку» и разные случаи из нее.
Тут я толкаю речь:
-Вот был у меня телик «Рекорд» подслеповатый совсем, еле показывал и мы купили новый, цветной. Старый хотели выбросить на помойку, но я не дал, поставил в свою комнату и он меня часто выручал: идет, к примеру очередная серия фильма «ТАСС уполномочен заявить», а я не успеваю на начало. Пофиг, прибегаю домой, включаю старый Рекорд, он пока нагреется, у него каких-то конденсаторов не хватает, короче, в большой комнате родаки уже 10 минут как смотрят кино, а у меня только дикторша объявляет начало фильма. Хоть чернобелое, зато не опоздал.
Тут начинается брожение умов, недоверчивые реплики, сомнения. В нужный момент на сцену выходит Рыбкин (у нас с ним заранее расписан текст, до каждого вздоха):
- Грубас, ты мне конечно друг, но ты заврался. Конденсаторы тут не при чем, все дело в том, что там пробит диодный мост. У моей бабки такая же фигня с теликом. И 10 минут, это тоже гонево, я засекал, отставание телепрограммы до 8-ми минут и ни секунды больше.
Все начинали цокать языками и обсуждать, как бы это можно использовать, 8 минут запаздывания, тоже не хило...
Назавтра все шли консультироваться к командиру роты, но тот почему-то скатывался на пол и долго бился в конвульсиях...
Все, улыбаясь, отбивали наши с Лехой подставленные ладошки и говорили: «эх, я так и чувствовал, что Грубас опять с Рыбкиным нас разводит...» И т.д. Счет становился 100-0 в нашу с Рыбкиным пользу.
Вечером новый спектакль: я затеял тему про море и корабли, Рыбкин небрежно так говорит:
- Брат ходил в кругосветку и как раз на мои проводы вернулся из Японии, подарил часы и поставил на стол японский сок в малюю-ю-ю-сенькой такой пластиковой коробочке. Дико вкусный. И что прикольно у этих япошек – коробочка как пачка сигарет всего, а сока в ней четыре с половиной полных стакана. Всей толпе хватило по чуть-чуть.
Тут вступаю я:
- Пачка такая красная с зеленой крышечкой и сбоку нарисован ананас?
Леха:
-Не ананас, а персик, а ты откуда знаешь?
Я:
-У одноклассника тетка из Канады привезла, он приносил попробовать. Кстати сок паршивенький, соленый какой-то, наш лучше и коробка величиной как две пачки сигарет, ну не две, но полторы точно. Но что да, то да: воды влезает туда литр и стакан. Этот пацан всегда набирал воду в эту коробочку, когда мы ходили в лесные походы. Вся хитрость в том, что форма коробочки рассчитана на компьютере.
Тут все загалдели: ну как же обидно, нас солдат держат за лохов, почему бы министерству обороны для каждого бойца не закупить в Японии такие коробочки, так нет же, мы таскаемся с этими здоровенными железными дурами в которые влезает сраных 700 граммов воды...
На следующее утро наш веселый ротный опять надолго выключался из распорядка дня - падал где стоял, рискуя выбить себе зубы.

Но как вы понимаете, «покупать» коллектив с каждым разом становилось все труднее.
Попробуйте каждый день кричать: «Волки, волки»!
Пришлось затеять двухактный спектакль:
Был у нас незамысловатый паренек Толик из Тульской области. Водитель водовозки. Врать он не умел по определению. Если даже хотел, то сначала улыбался как Буратино, а уж потом бесплодно пытался. Короче ходячий детектор лжи.
Когда он что-то рассказывал и не улыбался, все знали – чистая правда. Да и сами его истории были не замысловаты и правдивы как слеза ребенка:
- Залил воду, еду наверх, останавливает биджо с канистрой, ну продал я ему из бака 20 литров бензина. Еду, а сам думаю: «Хоть бы теперь хватило дотянуть до части...
Короче дотянул, а когда проверил, то в баке еще чуть-чуть хлюпало. Мог бы и больше продать...
Станиславский сначала бы сказал Толику: «Верю»! а уж потом стал слушать его историю.
В один прекрасный летний, звездный вечерок, мы как всегда толпой болтали о том, о сем, вдруг встрял Толик:
- Мужики, я Вам такое скажу, вы охренеете!
Сегодня в «Известиях» я прочитал статью, что через два дня у нас на территории Батуми начнутся белые ночи. Солнце не будет заходить целый месяц. Такая вот херня...
Мы все онемели. Ко всеобщему удивлению, Толик не улыбался, а напротив был задумчив.
Тут посыпались вопросы: А где эта газета? Ты сам лично читал? А почему белые ночи:
Толик толково отвечал: «Газету порвали, читал я лично сам своими глазами, ученые и сами не могут понять что к чему...»
Потом Толян яростно забожился, короче поклялся всеми клятвами, которые только бывают в «мальчиковых» коллективах. Тут уж конечно не было повода ему не поверить.
Два дня мы все ходили в ожидании чуда...даже командир роты.
Мораль этой истории в том, что никогда и ни в чем нельзя быть до конца уверенным, даже если ты уверен до конца. (Хотя звучит как-то странно...)
Сомневайтесь, друзья мои!
А секрет этого двухактного спектакля был не сложен:
Действие первое:
Утром того же дня я стою возле казармы с кипой свежих газет в руках и читаю «Известия». Навстречу идет Толик
Я:
- Толик прикинь, что тут пишут, вот послушай: «Белые ночи. Всем, всем, всем! С 15-го августа, по 15-е сентября на территории Аджарской АССР начнется небывалое в истории земли событие – солнце прекратит совершать закаты и ночью будет светло как днем. Ученые разных стран внимательно следят за этой природной аномалией, но дать внятное объяснение этому явлению до сих пор не в состоянии».
Толик тянет ручки к газетке, я отдаю и тычу пальчиком в маленькую заметку:
-А ну ка ну ка, где, а вот...Так, (Толик читает) «Белые ночи. Всем, всем, всем! С 15-го августа по 15-е сентября...»
На этих словах из казармы вылетает Леха Рыбкин, со словами: -«Дайте почитать, че тут у вас?», выхватывает у Толика газету и читает:
-«Белые ночи. Всем, всем, Всем! На территории Аджарской... (далее слово в слово повторяет мой текст)
Отрывает статью из газеты и вкладывает в открытый конверт. Лижет, запечатывает:
-Прикиньте мужики, что нас ждет через два дня! Пошлю маме пусть удивляется.
(Леха уходит за кулисы).
Мы с Толиком потрясенно смотрим друг на друга… (немая сцена)
Занавес.
Антракт до вечера...

33

ДВЕ БУТЫЛКИ АРМЯНСКОГО КОНЬЯКА

Эта история посвящается доблестным сотрудникам военных комиссариатов России. Сегодня, 8 апреля, они отмечают свой профессиональны праздник в соответствии с Указом Президента РФ от 31 мая 2006 года № 549.

В 70–80 годы прошлого века я работал патентоведом в академическом институте и влачил мирное монотонное существование, которое скрашивалось воскресными походами на книжный рынок, отпусками на юге и нерегулярными выездами с палаткой на природу. Прочие же события, как правило, относились к разряду мелких неприятностей, в том числе приходящие раз в два года повестки из военкомата. Немного волнуясь, я шел в военкомат, и там меня ожидаемо направляли на переподготовку офицерского состава. Да, я был советским офицером: звание младшего лейтенанта мне присвоили после еженедельных лекций на двух младших курсах и лагерей после четвертого.

Что касается самой переподготовки, она сводилась к однократному выезду на стрельбы из автомата, где выдавали по 5 патронов на рыло, и двум неделям занятий после работы. Открутиться было нереально. Поэтому я, выражаясь современным языком, минимизировал издержки. Официально на час раньше уходил с работы и шел пешком в университет, где проходили занятия. В аудитории усаживался как можно ближе к двери, и, дождавшись окончания переклички и начала лекции, выжидал момент, чтобы задать вопрос, ответ на который требовал что-нибудь рисовать на доске. Преподаватель поворачивался спиной к слушателям, а я тихонько выскальзывал за дверь. Из опыта предыдущих стрельб я знал, что на второй паре перекличка не проводится.

Шли годы. В какой-то момент выяснилось, что мне присвоили звание лейтенанта, а потом и старшего лейтенанта. Тем не менее обычный порядок переподготовки оставался неизменным. Поэтому необъяснимый взлет военной карьеры меня не беспокоил, скорее вызывал веселое недоумение. Но вот пришла очередная повестка. За ней - очередной визит в военкомат. Там мне сообщили замечательную новость - я, оказывается, уже капитан, и меня отправляют на сборы для среднего командного состава на полгода с отрывом от производства.

Вот тут я сильно забеспокоился. Жена была на четвертом месяце, вдобавок вскоре предстояла защита диплома в заочном юридическом. Где-то вдали маячила эмиграция, которой излишние знания могли сильно помешать. То есть вопрос нужно было решать сейчас, но как это делается, я не представлял от слова совсем. Жена посоветовала попробовать через институт. Я начал с председателя профкома, с которым был в дружеских отношениях.
- Ну, кто ты для них? - сказал Дима, - Какой-то там патентовед. Даже мохнатой лапы у тебя нет. Никто, никогда, ни при каких обстоятельствах за тебя впрягаться не будет. Нахер ты им сдался?! Крутись сам!

Потерпев фиаско в родном институте, я стал мучительно перебирать знакомых, которые бы имели хоть какое-то отношение к армии. И такой нашелся. Отец одного моего приятеля был подполковником в отставке, участником войны и членом всех ветеранских организаций города. Он меня совершенно искренне поздравил и дал совет:
- Забудь о своих патентах и не упусти шанс! Другого не будет… Тебе дают полгода… Постарайся хорошо себя проявить. А вдруг тебе предложат оформиться на действительную службу? Такое редко, но бывает. Станешь кадровым офицером, защитником отечества. Будешь пользоваться почетом и уважением со стороны гражданского населения, в особенности женского. Выйдешь в парадной форме – все бабы твои! В Партию вступишь. Ну, и деньги другие…
Я не удержался:
- А если отправят служить в Забайкалье или, того хуже, в Афганистан?
- Могут, конечно. Но нужно сделать так, чтобы не отправили. Крутиться и на гражданке нужно, а в армии тем более. Мой зять, например, служит в Германии, в Дрездене. Всем доволен.

Поблагодарив за ценный совет, я вышел на улицу, машинально закурил и вдруг вспомнил, что муж нашей дальней родственницы, Аркадий Семенович, воевал, потерял на войне ногу. Правда, теперь он был совершенно гражданским юристом, но больше обратиться было не к кому.

Аркадий Семенович говорил мало, но он говорил смачно:
- Так, ты идешь на прием к военкому и приносишь с собой две бутылки армянского коньяка. Когда зайдешь в кабинет, сразу поставишь бутылки на стол. После этого можешь переходить к делу. И не переживай – выкрутишься.
Он открыл дверцу серванта, достал оттуда два стакана с толстым дном, а за ними бутылку с темно-коричневого цвета жидкостью и этикеткой «ВИСКИ 73».
- Виски! - сказал он со значением и понемногу налил.
О виски я, конечно, слышал, но никогда не пил. Осторожно понюхал – мне не понравилось.
- Ну, за удачу!
Мы чокнулись и выпили. Виски оказался крепости как водка и очень странного вкуса. Мне снова не понравилось.

Тут я позволю себе короткое отступление и замечу, что сейчас виски – мой любимый алкогольный напиток. Как выяснилось, ячменный самогон после двойной перегонки и многолетней выдержки в бочках из японского дуба мидзунара становится вполне годным к употреблению, особенно если пить его со льдом и не залпом, а маленькими глотками. Некоторые советуют еще и с кока-колой, но мне хватает льда.

Попасть к военкому оказалось на удивление просто - я ждал примерно четверть часа в пустой приемной, потом дверь кабинета открылась, оттуда вышли два веселых цыгана, молодой и старый. Через минуту секретарь пригласила меня. В полном соответствии с инструкциями Аркадия Семеновича я выставил на стол две бутылки дефицитного армянского коньяка пять звездочек (помог достать знакомый по книжному рынку зубной техник) и изложил свои обстоятельства, добавив:
- Товарищ полковник! Вы же понимаете, что в капитаны меня произвели по ошибке – ну, какой из меня капитан?! Пожалуйста помогите эту ошибку исправить.
Суровое лицо военкома осветила улыбка человека, давно постигшего высшую истину:
- Товарищ капитан! Вы же взрослый человек! Должны понимать, что за ошибку кто-то должен быть наказан. Не исключено, что этот кто-то - один из моих подчиненных. Вам это нужно?
Я отрицательно повертел головой из стороны в сторону.
- Сделаем так: - продолжил военком, - я представлю на вас рапорт, на его основании ваше личное дело уйдет в специальный архив. Дела, которые туда попали, уже никогда больше не трогают.
Мне стало интересно:
- А что вы напишете в этом рапорте?
- Сейчас посмотрю.
Он открыл лежащую на столе папку, которая, по-видимому, и была моим личным делом, пробежал взглядом первую страницу. Его лицо снова осветила улыбка:
- Так вы еврей! Считайте, что вам повезло. Напишем, что вы сионист. Это не запрещено в рамках действующего законодательства, но в командном составе войск ПВО сионистам не место. Ближний Восток, сами знаете, - дело тонкое. Согласны?
В какой-то мере я действительно чувствовал себя сионистом, но получить официальный статус желанием не горел. Еще удивился, чем же мне так повезло, и поинтересовался:
- А какие-нибудь другие варианты есть?
- Есть только один – педераст. Статья за мужеложство в УК имеет место, но вам беспокоиться не о чем. Чтобы ее применить, нужно поймать на горячем. С другой стороны, я, как военком, должен прореагировать на любой сигнал, даже анонимку, потому что педерасты в армии - вредный балласт. Знаете, - полковник вдруг оживился, - у Пушкина есть стих: «Кто не брезгует солдатской задницей - тому и правофланговый служит племянницей!» Официально это называется неуставными взаимоотношениями, а по жизни именно так и есть. Поэтому гоним их поганой метлой. Так что решайте сами: или сионист, или педераст.
Я немедленно согласился на сиониста и задал последний, но важный вопрос:
- А на работу не сообщат?
- Не волнуйтесь, не сообщат. Здесь вам не КГБ, нам звезды на погоны падают за другое.
Мы распрощались, крепко пожав друг другу руки.

В итоге полковник оказался человеком слова. Всегда вспоминаю его с теплотой и благодарностью. В военкомат меня действительно больше никогда не вызывали. Мой следующий (он же последний) визит был абсолютно добровольным: я пришел сниматься с учета в связи с выездом за рубеж на ПМЖ.

P. S. Дорогой читатель! Если тебе интересно то, о чем я пишу, приходи в мой блог в Живом Журнале по ссылке https://abrp722.livejournal.com/. Можешь даже подписаться.

Abrp722

34

АВТОМАТ КАЛАШНИКОВА

Поплыли мы со студентом в дальнюю протоку расход воды измерять. Работа такая потому что, интересует нас этот расход воды. Заплыли в эту протоку, чуть винт не срубили, мелко там. И вдруг вижу: стоит «Казанка» брошенная. Людей нет. И лежат в этой «Казанке» несколько пустых мешков окровавленных, автомат «калашников», и к нему запасной рожок. А людей нет. И Санька это лодка, точно знаю.

Огляделся. А это ж тундра. Ну да, трава по берегам высокая, а так – ну тундра! Нет людей! И посёлок тридцать километров отсюда, здесь только Санёк с подельниками браконьерит и мы расходы воды изредка измеряем.

Думаю: «Вот и Санька, наконец, грохнули…». Почему так сходу подумал, и не знаю – видимо, Санёк давно на это нарывался, ему уже человек триста смерти желали, многим он насолил, из них мужиками бы примерно с сотней я бы ни при каких обстоятельствах так конфликтовать бы не стал. Опасно это! Омерзительный человек этот Санёк был!

И, чёрт дёрнул, прибрал я этот автомат. Отвёз его в другое секретное место, припрятал. А вдруг кто его из других плохих людей найдёт и неправильно использует? И Бог мне Судия!

А приплываем через неделю в посёлок: идут мне навстречу по мосткам Санёк и его дружбан, прапорщик с погранзаставы. «Как дела, Димон?», говорят: «А ты нам калашников-то притырь, казённый он!».

-"Что за байда, мужики? Какой калашников?".

- «А тот, что ты у нас в лодке взял!».

- «Так не было там никого!».

- «А мы в траве лежали с Петровичем. Всё видели! Мы с Петровичем тогда трёх эвенских оленей положили, которых все потом искали, думали, что вы рыбнадзор. Вот и попрятались».

- «Сука ты, Санёк! Сейчас не сезон, а уж домашних… И тебя, Петрович, предупреждаю, если что… Ты моих друзей знаешь, и начальник твой капитан - мой друг. А автомат завтра привезу и отдам».

- «Смотри, падаль, не привезёшь, мы знаем, где ты шаришься! Думаешь, тебе поможет твоя ракетница или вертикалка, Димон? А друзья твои далеко… У нас и второй калаш есть!».

Ведь знали, подонки, что у меня карабина нет! Да и пулять я ни в кого издалека и исподтишка не буду. Привёз я им автомат. Он, безусловно, казённый, пограничный… Не мой точно!

Впрочем, через месяц не стало Санька. За борт он случайно выпал. Утонул. А нехрен пьяным на нефтянке к капитанской жене в каюту врываться и её пытаться насиловать! Утонул – так утонул. Особо и не расследовал никто этот рядовой для нашей реки случай. И особенно по поводу Санька. Частенько у нас такие люди случайно нетрезвыми тонут!

Впрочем, и Петровича солдат-первогодок, якобы при чистке оружия, пристрелил той же осенью на заставе. Сильно он его, видать, достал. А солдату дал справку местный доктор Валера, неплохой он врач и человек был, дескать временное у того помутнение рассудка было, и в тюрьму его ну никак за это нельзя, а надо полечить месяца три на материке в госпитале. И домой потом до срока комиссовать. Потому что там, тогда и слов таких никто особо не знал кроме врачей, присутствовали со стороны прапорщика к солдатику нетрадиционные сексуальные домогательства. А оно кому при советской власти, да на награждённой переходящим ленинским вымпелом погранзаставе, такое афишировать надо?

Не из того ли калашникова он Петровича? Хотя, за такое можно было бы и вилкой в глаз! Тут калашников, вроде, и не нужен особо?

Надо сказать, что по этой парочке ни один человек и не горевал вовсе.

А многие так даже рады были!

Легче всем дышать стало… а у нас, на нашей якутской полноводной реке, так всегда легко всем дышится!

Видимо, климат здесь такой. И люди ему, как правило, соответствуют.

35

Друг мой Юра жил по соседству в трехкомнатной квартире вместе со своей мамой. Маме вечно пропадала по работе и Юра устроил у себя что-то типа "Клуба юных натуралистов". По плохой погоде мы заходили к нему домой поиграть в шахматы, послушать музыку, попроявлять фотографии в ванной комнате. Как-то раз изготавливали фейерверки из магния. Энтузиасты лазили на стоянку самолетов в нашем авиационном училище и спиливали добывали его с колесных дисков. Один раз Юра загорелся идеей собрать мотоцикл и его тоже собирали на квартире всей компанией. К весне получилось. Шахматисты играли в шахматы на табуретке, а Юра проверял сцепление и газовал на своем третьем этаже. Шахматисты ругались, когда он устраивал газенваген в разгар их раздумья над Сицилианской защитой. Соседи тоже были весьма недовольны ревом, издаваемым за стенкой во время просмотра телепередач. Но в целом было весело и никто не жаловался.
Но потом мы незаметно повзрослели. К Юре приехала погостить сестра, живущая за границей. Привезла чемодан заморских диковин, среди которых было много эротических журналов и дисков с музыкой тогда входившего в моду стиля диско. Поохала на обшарпанные полы и стены и дала также денег на ремонт. Фотоувеличитель вместе с коробками домино отправились в подвал, а Юра нанял строителей, которые застелили полы ковролином, а на новые обои мы уже клеили плакаты из привезенных журналов с эротикой. И конечно же им был куплен огромный диван.
И тогда на свежий интерьер потянулись "шалавы". Ну не в прямом смысле этого слова, а старшеклассницы с окраин, жаждавшие раскрасить свой вечер алкоголем, музыкой диско и эротическими приключениями. А было таких довольно много. Юра только успевал пить сырые яйца и высасывать баночки со сгущенкой для поддержания сил.
И в один из пасмурных весенних дней мы собрались у него в "клубе" принеся ликеров и закуски, кто во что горазд. Ассамблеи эти однако изрядно высасывали деньги и на этот раз стол был скуден. Наша компания однако не унывала и ожидала очередных "шалав" уповая на счастливый случай. Наконец запиликал дверной звонок и мы посыпали в прихожую. Но открыв двери увидали нежданный сюрприз.
В дверях стоял cосед гаишник со стеклянных взором, живший наверху и видимо ошибшийся в его состоянии этажом. Голову его украшал белоснежный новенький шлем с гербом, а в руке тоже новенький мегафон. Увидев нас он вдруг поводил носом и спросил:
-Я с дач. А выпить есть чего?
С этими словами он скинул на пол шлем с мегафоном и нагло потопал в комнату.
-Выпей, но только 50 грамм!
И только он прошествовал к столу, как снова в дверь позвонили. Это уже были долгожданные девчонки.
-Ой, ребята, а мы привезли пирожков с капустой. А есть ли у вас что-нибудь сладенькое?
-Ну конечно! Есть и сладенькое, и малосолененькое. Минут десять мы обменивались с ними любезностями, знакомились и помогали раздеться.
И опять же судьба подкинула нам второй сюрприз от поганого мента. Зайдя в комнату мы узрели его перед пустой бутылкой "Шартреза" в уже невменяемом виде.
Другой бы на месте Юры схватил мегафон и завопил бы в него "Ох, вэй!" Но Юра был не таков, своим гроссмейстерским мозгом он быстро вкурил в ситуацию:
-Так раздеваем его и быстренько несем в спальню!
Мы рассупонили его до трусов и уложили спать на кровать. "Шалавы" порывались стянуть и трусы, но мы не позволили надругаться над "трупом".
Юра быстро облачился в его мундир и послал Петкевича к сыну соседа дружинника за повязкой и удостоверением.
-Ждите нас!
И мы достали шахматы и завели музыку, а Юра с Петкевичем оседлали ментовский мотоцикл и рванули на объездную дорогу. По ней недопившие имели привычку ездить с дач в вино-водочный отдел гастронома при лесном санатории.
И успели как раз на нерест. Дачникам уже сообщили, что гаишник отбыл с поста и путь к Зеленому змию свободен. И какого же было их разочарование, когда за поворотом Петкевич тормозил их полосатой дубинкой, а Юра гудел в мегафон:
-Водитель "Москвича" с госномером "лаш 12-47", тормозите у обочины!
Привычный народ лез в лопатники и заискивающе сувал Юре мятые червонцы с ликом вождя. Карманы быстро наполнились.
Под конец какой-то наглый алкаш пытался прорваться на мотоцикле. Юра дал по газам и настиг того, но товарищ на команды никак не реагировал. Петкевич тогда в сердцах саданул по кумполу его каски дубинкой. Алкаш на мгновение потерял ориентир и съехал в кусты.
Наши "гаишники" перебздели и спешились. Рокер был жив, удачно попав со своим аппаратом в придорожную канаву, заросшую камышами. И даже крикнул что-то типа:
-Менты позорные!!!
И "гаишники" почли за нужное слинять и по пути заехали в санаторный гастроном, набрав выпивки и закуски, и даже бутылку дорогого грузинского коньяка "Ночи Сванетии".
Прибыли они домой весьма вовремя. Ибо реальный гаишник отошел ото сна и стал колотить в дверь спальни. Петкевич приоткрыл их и протянул ему бокал с грузинским коньяком. Все-таки заслужил. Потом одели его в форму и каску и довели до дверей его квартиры. Как говориться: "добродетель восторжествовала в тот день, а порок был наказан" и мы с легкой душой приступили к веселью.

36

После своей смерти в 1979 году она, открывшая, из чего состоит Вселенная, не получила ни одной мемориальной доски. В газетных некрологах не упоминается о ее величайшем открытии.
Каждый старшеклассник знает, что Исаак Ньютон открыл гравитацию, Чарльз Дарвин - эволюцию, а Альберт Эйнштейн - относительность времени. Но когда речь заходит о строении нашей Вселенной, в учебниках просто говорится, что самый распространенный атом во Вселенной - это водород. И никто никогда не задавался вопросом, откуда мы это знаем.

Сесилия Пэйн даже сегодня не пользуется признанием за свое революционное открытие.

ПОЗВОЛЬТЕ РАССКАЗАТЬ ВАМ О СЕСИЛИИ ПЭЙН.
Мать Сесилии Пейн отказалась тратить деньги на ее обучение в колледже, поэтому она выиграла стипендию в Кембридже.
Сесилия Пэйн закончила учебу, но Кембридж не дал ей ученой степени, потому что в то время женщинам было не до того, она послала все к черту и переехала в Соединенные Штаты, чтобы работать в Гарварде.
Сесилия Пэйн была первым человеком, получившим степень доктора философии по астрономии в Рэдклифф-колледже, защитив, по словам Отто Штраува, “самую блестящую докторскую диссертацию, когда-либо написанную по астрономии”.
Сесилия Пэйн открыла не только то, из чего состоит Вселенная, но и то, из чего состоит солнце (Генри Норрису Расселу, коллеге-астроному, обычно приписывают открытие того, что состав Солнца отличается от Земного, но он пришел к своим выводам на четыре года позже Пейн— после того, как сказал ей не публиковаться).
Именно благодаря Сесилии Пэйн мы знаем о переменных звездах (звездах, яркость которых при наблюдении с земли колеблется). Буквально каждое второе исследование переменных звезд основано на ее работе.
Сесилия Пейн была первой женщиной, получившей звание полноправного профессора в Гарварде, и ей часто приписывают то, что она преодолела "стеклянный потолок" для женщин на научном факультете Гарварда и в астрономии, а также вдохновила целые поколения женщин заниматься наукой.

Построила первую шкалу температур, определила химический состав звёздных атмосфер;
пришла к выводу, что относительное содержание элементов у большинства звёзд одинаково и не отличается от наблюдаемого на Солнце (ранее считалось, что они состоят преимущественно из железа, она доказала, что их состав — водород и гелий).

Сесилия Пэйн потрясающая, и каждый должен ее знать.

Фотография: Библиотека Шлезингера.

Из сети

37

Доктор Жизнь. Оглохнув и лишившись речи, Николай Бурденко продолжал спасать

11 ноября 1946 года консилиум врачей собрался около кровати профессора Николая Бурденко. Он протянул им листок, на котором было написано: «Пора умирать». Николай Нилович уходил из жизни сильным, несгибаемым человеком. Величайшим врачом и уважаемым во всем мире учёным.

Считается, что пальцы у хирургов должны быть тонкие и длинные, как у пианистов. А у Николая Бурденко были крепкие, мясистые, крестьянские руки. Над ними смеялись. Но это было в самом начале пути пензенского паренька.

У него и не могло быть других рук. Он родился и вырос в крестьянской семье бывших крепостных в Каменке. Отец, работавший писарем, хотел определить сына в духовенство: священником всегда можно было «прокормиться».

Николай с родителем не спорил, но в училище пошёл своим путём: стал читать запрещённую тогда в России литературу, заинтересовался марксизмом. А потом решил ехать учиться на врача из Пензы в университет в далёкий Томск. Родители вздохнули и отпустили. Помочь ему они не могли.

Юноша зарабатывал себе на жизнь сам: занимался репетиторством и много учился. Не пропускал занятий в университете. Своими знаниями он восхищал не только однокурсников, но и преподавателей.

Его блестящая карьера чуть не сорвалась: Бурденко присоединился к молодёжи, которая выступила с прокатившимися тогда по стране акциями протеста. Николая исключили из университета. За то, чтобы восстановили такого студента, радели профессора. И делали это не зря. Для многих Николай Бурденко стал настоящим спасителем.

Его первой войной стала русско-японская, куда он поехал помощником врача. Выживаемость раненых на ней была около 20%. Система эвакуации была выстрое-на таким образом, что многие раненые умирали от кровотечений по дороге в тыловой госпиталь. Николай Бурденко на собственном опыте убеждается, что систему надо менять.

В страшной битве под Вафангоу Николай Нилович получил боевое крещение. Медотряд расположили вдали от сражения. Николай Бурденко добился того, чтобы, в разрез с приказом, поменять дислокацию.

Добравшись до поля боя, он бросился к раненым. Не замечал ни пуль, ни осколков. Лишь позднее увидел, что его фуражка была пробита в двух местах. За спасение раненых под огнём его наградили солдатским Георгиевским крестом. Это был исключительный случай для медперсонала.

Он всегда бился за своих пациентов. И дело было не только в мастерстве хирурга. В Первую мировую войну он не постеснялся сказать в глаза принцу Ольденбургскому, который курировал военные госпитали, о бардаке, который там творится. В Гражданскую войну использовал смекалку, чтобы спасти раненых красногвардейцев от белых, захвативших госпиталь.

«Не советую ходить по палатам, – предупредил Бурденко офицеров. – У нас карантин по тифу». Белые испугались и ушли.

После Гражданской войны Николай Бурденко яростно занялся наукой и преподаванием. Его интересовало многое. Переливание крови, лечение суставов, язва желудка – это были лишь одни из тем, которым он посвящал свои работы. Он делал прорывные открытия во многих направлениях.

Но, главное, он изучал головной мозг. Николай Нилович стал во главе зарождающегося в медицине направления – нейрохирургии. Он научился удалять опухоли, которые до него считались смертельными. Его успехи и успехи его учеников были настолько велики, что нейрохирургию стали называть «советской наукой».

«Николай Нилович способствовал тому, что уровень медицины значительно вырос. Он разработал методы лечения, которыми врачи пользуются до сих пор», – отмечает заведующая отделом мемориального дома-музея Н. Н. Бурденко Дарья Сучкова.

Николая Бурденко избрали Почётным членом Лондонского королевского общества хирургов и Парижской академии хирургии. В СССР потянулись специалисты со всего мира для того, чтобы посмотреть, как врачи в молодом государстве, которое только начало отстраиваться после войн, научились так лечить.

Не все иностранцы могли понять Бурденко.

«У нас он мог бы зарабатывать миллионы, а здесь он получает копейки, да ещё передаёт свои знания ученикам. Почему?» – переводил переводчик смысл слов одного из иностранных журналистов.

Николай Бурденко не жалел, что делится своими знаниями, он восхищался тем, что на его лекции студенты приходят с горящими глазами, пустых мест на его занятиях не было.

Он не мечтал о богатстве и не завидовал роскоши. Хотя зависть испытывал, но – совершенно по другому поводу: ему нравилась жизнь, которую вёл его брат Иван, работавший в Пензенской области лесником. Николай Нилович самозабвенно любил природу.

В 1941 году, когда началась Великая Отечественная, Николаю Ниловичу было 65 лет. В первый же день войны он пришёл в военно-санитарное управление.

«Считаю себя мобилизованным, готов выполнять любое задание», – заявил он. Задание ему дали: он стал главным хирургом Красной армии. На этом посту сделал столько, сколько, наверное, не удалось бы и целой команде.

Он настоял на том, чтобы военнослужащим делали прививку от столбняка, чтобы использовался пенициллин – именно грязные, инфицированные раны часто становились причиной смерти бойцов.

Он сделал так, чтобы медики как можно ближе находились у передовой и в первые часы после ранения могли оказать помощь. Он внедрил сортировку раненых и их поэтапную медицинскую эвакуацию.

Он выстроил работу военных врачей так, что в 1941-ом, самом тяжёлом году Великой Отечественной, они вернули в строй более 70% раненых. Это была величайшая победа советской медицины. В Вермахте в строй возвращали менее половины.

И, конечно, Бурденко оперировал. Много, порой сутками. Не щадя себя. Прямо под обстрелами противника.

«Разве стоит так рисковать, в Красной армии только один главный хирург», – говорили одни.

«Вам не страшно?» – спрашивали другие.

Бурденко в таких случаях редко отвечал и продолжал работать. Эмоции у Николая Ниловича вызывали совершенно другие вещи.

Он был назначен главой судмед-экспертов, которые расследовали преступления фашистов в освобождённых городах. Это он устанавливал, что советские солдаты погибли от того, что их сожгли заживо, а дети задохнулись из-за того, что их также живыми закопали в землю.

Это он фиксировал в документах, как именно пытали бойцов Красной армии и истязали местных жителей. В эти дни он, и без того не слишком словоохотливый, особенно много молчал. Пытался справиться с собой.

Волю эмоциям он дал позже. О зверствах фашистов он громко заявил на весь мир. Авторитет профессора был настолько высок за рубежом, что его высказывания печатали в иностранных СМИ.

Позднее задокументированные им факты легли в основу обвинения на Нюрнбергском процессе.

Бешеный ритм жизни не мог не сказаться на его здоровье. От полученных на войнах контузий он начал глохнуть. Во время Великой Отечественной войны у него был инсульт, он терял речь. Но силой величайшей воли научился говорить заново, добился того, что ему разрешили вернуться в строй.

Летом 1945 года у него случился второй инсульт, а в 1946 – третий. После него он прожил всего несколько месяцев. Урна с его прахом захоронена на Новодевичьем кладбище в Москве.

автор текста: Ирина Акишина
АиФ - Пенза. 11.11.2023

38

Есть такая профессия – ну вы знаете…

Валерка соседом моим был – двери на площадке напротив. Я хоть его старше на три года – но дружили. Неизбежная ситуация, когда квартиры распределяет заводской профком – все всё про всех знают. Как в деревне – родители работают вместе, дети вначале вместе ходят в детский сад, потом – в одну школу. На лето в пионерский лагерь – блин, и тут одни и те же знакомые рожи. За десяток лет примелькаешься- ты всех знаешь, и тебе все знакомы.

Я Валерке иногда с уроками помогал, раз было одноклассникам его лёгкое внушение сделал- чтоб не обижали. Но он и сам себя неплохо поставил- что что, а трусом Валерик не был никогда. Борьбой занимался- перворазрядник.

Когда заканчивается детство, дороги расходятся – я переехал, разом оборвались все связи со старыми приятелями. Про Валерку знал только, что он закончил военное училище – не Бог весть что, командное общевойсковое, получил своего лейтенанта, и уехал служить куда- то на Северный Кавказ. А в следующий раз мы с ним увиделись уже в самом начале века – я к дочке в гости заходил – она живёт в том микрорайоне, гляжу – ладный такой мужик, в камуфляже, но без знаков различия – и он на меня смотрит-

- Лёнька, ты что ли? Ни хрена себе, сколько не виделись! Здорово!

Мы посидели в кафе, выпили маленько. Обменялись новостями – кто как живёт. Валерка только вышел на пенсию- оказывается, он прошёл обе Чечни, дослужился до подполковника, а после контузии его комиссовали, выделив скромную пенсию.

- Хрен его знает, что дальше делать. На эти деньги разве проживёшь? Пойду работу искать- мне же ещё всего тридцать шесть, а уже пенсионер, блин. Только ведь я делать особо ничего не умею – кроме, как батальоном командовать.

- Да, знаешь, мне земли участок предлагают под Всеволожском – типа дом построить. На что я его строить буду? Денег нет и не предвидится.

- Не выпендривайся, бери. Оформишь собственность, может хоть продашь потом – место хорошее.

Вот так поговорили и опять разошлись. Я слышал, что Валерка уехал куда- то чуть не в Якутию, вроде как водителем на прииск. Там стаж рабочий считается год за два, и зарплаты до небес.

Прошло ещё время, и году в двадцать третьем мы снова случайно встретились. Он по прописке так и числился в той квартире, что когда- то была напротив моей.

- Слушай, что расскажу. Я тогда оформил- таки на себя этот кусок земли. Получил свидетельство о собственности и поехал деньги зарабатывать – чтоб было на что дом построить. Заработал. Вернулся недавно, смотрю туда- что за хрень? На моей земле заправочная станция. Поговорил с администратором- тот в отказ- ничего не знаю, это вам в центральный офис. А там со мной поначалу и разговаривать не стали – иди на хрен, говорят. На хрен? Не на того напали. Я поговорил с их начальником охраны, обменялись любезностями. Калечить не стал, но дал понять, с кем дело имеют.

- Тут сразу тон другой пошёл. Начались разговоры о компенсациях, о равноценной замене- выяснили, что к чему, засуетились. Двадцать лет назад это был пустырь, сейчас там элитный коттеджный посёлок- на старости лет жить- красота. А они мне в компенсацию участки в таких чёртовых гребенях предлагают – вот уж на хер, жуйте сами с волосами.

- Ну подал я в суд, да на заседание в форме пришёл – с наградами и нашивками. Судья, как это увидела, даже размышлять не стала. Присудили мне полную компенсацию- а вариант продажи земли хоть и выгодный, но я выбрал аренду. Вот они мне и выплатили за восемнадцать лет задним числом, да составили договор – теперь я с управляющей компании ежемесячно ренту получаю – побольше, чем обе мои пенсии. Место там слишком удобное – эта заправка такие деньги приносит, что им небольшой дополнительный расход не в тягость.

- Так что я в долгу у тебя – это же ты меня тогда заставил участок на себя оформить, сам бы я поленился.

- Ну поздравляю. Считай на безбедную старость ты себе заработал – можно теперь и побездельничать.

- Какой бездельничать? Уезжаю я.

- Куда, на хрен, тебе же под шестьдесят уже?

- Как куда? На Донбасс. Такому как я там всегда дело найдётся.

- Ну Валерка, ты даёшь. Снимаю шляпу. Респект.

- Ты же помнишь, я без дела не могу – характер такой. Опять же – «Есть такая профессия…»

Вот такой у меня приятель – бывший сосед. Да, а в колодке у него на кителе я две «Отваги» разглядел – у моего отца такая же медаль была, не спутаешь.

39

Скачки. Перед началом забегов в конюшню входит инспектор ипподрома и видит, как один тренер что- то дает своей лошади. Инспектор: - Что это еще за таблетки?! - Это? Это просто карамельки. Сам ем, вот и дал лошади. Хотите? - Ну, давайте... Перед самым стартом тренер говорит своему жокею: - Всю дистанцию держись в середине. Вперед выходи только на последнем круге. Если тебя перед финишем кто-нибудь обгонит, не волнуйся, это или я, или инспектор.

40

"Они сражались за Родину", Волгоградская область, 1974 год.
Тот случай, когда фотограф нажал на затвор в то нужное мгновение, передав одним кадром нутро каждого персонажа.
Работу над военной драмой «Они сражались за Родину» режиссер Сергей Бондарчук развернул в окрестностях старинного хутора Мелологовский, по сути, он выстроил хутор, от которого к 70–м годам осталось лишь несколько полуразвалившихся домов, заново – для съемок. Избы, амбары, мельница, школа – все было декорациями, донским Голливудом, как пошутил кто–то из киногруппы. На крыльце одного из таких домов и встретились Василий Шукшин, Юрий Никулин, Георгий Бурков и Иван Лапиков.
Василий Шукшин был единственным, кого утвердили в картину без проб. Сергей Бондарчук хотел видеть в роли Петра Лопахина только его. Актер между тем признавался, что дал согласие, главным образом чтобы посмотреть, как снимаются массовые сцены – он готовился к работе над собственной картиной «Степан Разин». Кроме того, съемки у Бондарчука открывали для Шукшина–режиссера дорогу на «Мосфильм».
Все его мечты, надежды и планы оборвались внезапно: в ночь на 2 октября 1974 года. На съемках фильма «Они сражались за Родину» Василий Шукшин умер.

41

Приветствую всех. Вновь захотелось окунуться в счастливое советское детство. Мои восьмидесятые. Эпизод, который навсегда в моей памяти, скажу больше – даже попробовал написать строки про этот случай! Некоторые говорят что получилось.
Зима, самый конец 70х. Морозный выходной день! Мне года 4….и я уже в то время очень любил хоккей. Сначала в валенках по льду, потом двухполозные коньки на эти самые валенки и только потом настоящие кожанки) Клюшку сделал папа из толстой фанеры. Играл чаще всего в деревне у дома, в то время мне не разрешали ходить через БОЛЬШУЮ (как я ее называл) дорогу. Дорога была обычной, две полосы для движения, потом длинный склон и метров 200 вниз болото. В пятницу вечером папа обещал завтра сходить со мной на болото, радости не было предела. Я ждал этого момента с ликованием в груди! Этого не объяснить! Просто! Я встал ни свет, ни заря и был готов сразу бежать на лед! В тот момент у дома послышался шум грузовика, и через несколько минут куча огромных бревен для печки была разгружена около забора!
Папа виновато улыбнулся!
- Подожди сынок, я не очень долго! Я же обещал, значит пойдем. В тот момент объяснить мне, совсем малышу, что у папы дела, было сложно! Я ждал!!! Очень…
Все время смотрел в окно! Старенькая пила Дружба вгрызалась в бревна, дедушка аккуратно складывал их у стены. До обеда все было завершено!
Папа с дедушкой зашли в дом обедать!
Ну вот!! Наконец-то! Сейчас…лед! Я побежал к маме за одеждой!
- Подожди, надо пенечки разрубить на дрова, еще недолго и пойдем! Я же обещал!
Я конечно вновь расстроился! Столько прождал и зря!
Прошел час, другой. Я терпеливо (ну или не очень) ждал! Подошла мама и сказала, что ты сам понимаешь сынок, у папы точно не хватит сил для хоккея. В другой раз!
Не помню чем я занялся в тот момент, наверное, игрушки. Расстроился конечно жутко(
Прошло больше 40 лет, а все перед глазами!
Как уже смеркалось, зашел папа, уставший. Представляю, как ему досталось в этот день!
Ну что сынок, одевайся! И через 5 минут я счастливый бежал по склону…и две фигурки на болоте.
Как нужно мало для счастья(

Любовь родителей измерить невозможно,
Момент из детства вспомнился сейчас,
Завесу приоткрою осторожно,
Хотя не вспомню дату, день и час

Семидесятые, и мне четыре года,
С тех пор прошло немало долгих лет,
Любил хоккей, в любую непогоду,
Полвека минуло, и я почти что дед!

В тот день с утра я папу звал на речку,
Пойдем малыш! В четыре! Подожди,
Дела закончу, залезай на печку,
Я слово дал, ты силы береги…

За домом бревен кучу разгрузили,
Вгрызалась в ствол упрямая пила,
Их папа с дедом «Дружбою» пилили,
И потихонечку у них работа шла…

Двенадцать дня кукушка куковала,
В окошко с нетерпением смотрел,
Потом колун колол дрова упрямо,
И папа, раскрасневшийся от дел!

Что ждешь сынок? – домашние спросили,
На лед? На речку? Папа обещал?
Ему не хватит сил прийти к крылечку,
Наверно завтра! Зря его прождал!

Я слушал разговор любимой мамы,
По-детски понимая: «Не пойдем!»
И все равно, на ходики, упрямо,
Все думая о чем-то, о своем!

Поленница тихонько разрасталась,
А за окошком сумерки пришли,
Да, никакого шанса не осталось,
Не сможет папа на каток пойти…

Расстроился! Четыре миновало!
Разделся, сел с игрушками в углу,
Так незаметно время побежало,
Не слышал стук ладони по стеклу!

Поднял глаза, а за окошком папа,
Две клюшки держит, машет мне рукой,
Оделся быстро, помогала мама,
Бежали к речке, та, что под горой!

Два лезвия на валенки надеты,
И я счастливый с клюшкою в руках,
В тот миг, конечно, не искал ответа,
Сейчас такое вижу только в снах!

Наверно каждый скажет! Что ж такого?
Обычный день и ничего в нем нет,
Любовь родителей, одно, простое слово,
Такое согревает много лет!

В тот день я папе не сказал «Спасибо!»,
Как должное принял его порыв,
Летели годы так неторопливо,
Страничку детства от меня закрыв!

Но знаю, что не раз скажу словечко,
И вновь слеза скатится по щеке,
Я вспомню детство, дом, поход на речку,
И две фигурки, рядом, на катке!

На всякий случай отключу комментарии, не готов и не хочу читать НЕГАТИВ( Заранее извиняюсь…

42

Немного о женской логике и мужской глупости. Шёл я сегодня с работы, в брюках, рубашке, красавец, короче. Иду, подходит ко мне цыганка и говорит: "Молодой человек, могу кое-что рассказать о вас, позолотите ручку". Я таких не переношу, поэтому хотел сразу уйти, но тут она сказала: "Зовут вас Сергей. Вы работаете на нелюбимой работе, верно?" (к слову, я консультант в салоне сотовой связи, работа не из лучших, и её я, не очень люблю). Стою в ступоре. Не понимаю, откуда она узнала, но всё равно разворачиваюсь и ухожу. Тут эта мадам выдаёт: "А ещё вы в разводе, к тому же недавно". Тут я опешил. Этого она угадать точно не могла. Ну, дал ей 200 рублей, рассказала мне о моём "будущем", которое было, безусловно, хорошим. В приподнятом настроении захожу домой, смотрю в зеркало, поправляю причёску и... вижу, что не снял бейдж, на котором написано "Сергей, консультант". Думаю, вот блин! А насчёт развода? Смотрю на палец и понимаю, какие же девушки глазастые)) След от кольца остался, а кольца нет. Улыбнулся и даже не расстроился из-за тех денег. Но предупреждаю - парни, не ведитесь! Девушки, они такие хитрые))

43

Times: Ученый угрожал убить одного из коллег и изнасиловать начальника на южноафриканской исследовательской базе в Антарктиде.

Не ходите дети в Африку гулять,
там Вас всех педрилы могут отодрать!
Ставши уже взрослыми,крупными учёными,
трахнуты быть можете даже подчинёнными.

Только что подобный случай приключился :
гей на вахте в Арктике в начальника влюбился.
А начальник глупый педику не дал.
В результате мордой сильно пострадал.

На носу, учёные, твёрдо зарубите,
на вахту африканскую геев не берите!
Касается совет такой и старенькой Европы.
Учёные, на вахтах берегите жопы!

44

В тумбочке, дома, возле моей кровати лежат наушники.
Их предназначение, вообще то, защита от шума, на стройке, скажем или на производстве. Ну или от соседей, эй вы там наверху.
Но мои, неслышные для окружающих, наушники имеют встроенный радиоприёмник. Я надеваю их в 6 утра каждое утро, слушаю новости и встаю в новый день уже вооружённый.
Но в последнее время или уже годы, наушники лежат нетронуты.
Не могу я всё это слушать, что кругом творится, это не мой мир.
И скажу больше - в этом мире меня не должно было быть.
Вот так.

Летом 2019-го врач кардиолог, после очередного осмотра и прослушивания моей грудины, взялся за телефон:
- "Ну что, я договариваюсь с клиникой о дате? Теперь ты уже не скажешь, мол, потом, позже. Потом уже не будет!"
Я соглашаюсь.
И вдруг сразу, эти оставшиеся 3 недели до назначенной операции стали для меня тягучими.
Пропускная способность сердечного клапана аорты упала до последней степени и ещё хуже. Я уже и передвигаться мог не дальше балкона. Мне даже привиделось во сне, как душа моя отделилась от бренного тела и блаженно понеслась ввысь.
И вот во сне, отчётливо, присоединяюсь я к световому потоку непрерывного наслаждения и лёгкости.
Но вся моя бесценная жизнь, с моими переживаниями, накопленными эмоциями, вот это вот всё драгоценное моё, с ещё не высказанными желаниями, должно остаться внизу. В потоке света хоть и хорошо очень, но моё личное никому не надо. Там всё общее.
И вот так невыносимо жалко стало мне моего мирка, лично пережитого, что несущийся поток света, поразмыслив секунду, выбрасывает меня назад на землю и я просыпаюсь.
В боль и страх, но я могу жить и осознавать себя.
Совершенно обалдевши от такого вещего сна, я стал собираться на плаху, т.е. под нож хирурга.
Как раз открылся последний отрезок автобана, который строился 30 лет и сын отвозит меня в клинику и пробует скорость за 200. Символично.
Я это просто фиксирую, чувств нет.
И вот настал тот день.
Уже в пять утра пришли и зашелестели две женщины, приглушив свет, чтобы не сильно тревожить соседей по палате. Пробежались по мне бритвенными станками, хотя я накануне, как мог сам побрился. Потом в дверь душа дали мне в ладонь дез.шампунь и я вымытый как никогда, ни к чему не прикасаясь, в чём мать родила, прошёл и лёг на застланную кровать. Пакет с бельём, личными вещами и телефоном был прикреплён к койке и меня покатили. По длинным коридорам в операционный зал.
Я был абсолютно спокоен, хотя в роли медикаментов была только хорошая, доверительная беседа с анестезиологом накануне.
Аппетит приходит во время еды, а мужество во время боя.
Вроде надо бы как-то к Богу обратиться, жена всегда говорит - проси и тебе воздастся что просишь, только надо этого очень сильно захотеть.
Это был понедельник.
А в среду мою кровать вытолкали из "просыпальной" комнаты прямо в руки девчушки, которая потом, ловко поворачивая туда-сюда, вытерла мокрыми полотенцами моё бесчувственное тело, покрытое всё без остатка оранжевой мазью. И это при том, что из меня пучками торчали шланги и кабели.
Она подала мне пакет, я вытащил телефон, включил, написал жене OK и силы мои на этом закончились.
Ещё подумал, что надо обязательно поблагодарить персонал, я чувствовал себя обязанным и это было первое чувство, что я запомнил.
И началось моё вхождение в жизнь, да ещё и со встречным ветром и неожиданными препятствиями. Нежданными.
Отряд не заметил потери бойца, колонны сомкнулись и своё место в этом мире, ставшим чужим, мне пришлось выгрызать зубами. Которые тоже распрощались со мной.
Ещё в больнице, сидя на телефоне, я узнаЮ, что присоединился к потоку света мой близкий друг-одноклассник. Именно в тот день, когда я лежал в операционной.
Так вот оно как звучит, дружба навеки!
Тут начинается заваруха с коронавирусом. Потом заставка меняется на военную историю. ИстерИю, конечно.
Это всё - не моё.
Пучком мокрых осенних листьев в лицо, я получаю каждый день явные знаки того, что дальнейшее моё пребывание в этом мире не было запрограммировано. Особенно изумился я, когда подсчитал случайно (и мысли не было), что мой последний любимый внук был зачат, с наивысшей долей вероятности, в те дни, когда я лежал под наркозом.
Моя душа должна была достаться ему?
Бог снова дал мне шанс.
Да, такое бывает, не у одного меня. Мы много дискутировали,
пока однажды я не услышал неразборчиво замечание жены на эту тему.
- "Ты что-то сказала?", переспросил я, посмотрел на жену и слегка ошалел.
Её, обычно смеющиеся глаза, были серьёзны.
- "Это я тебя отмолила".

45

3. Задняя дверь, перевернувшая мою жизнь
Старые добрые 70-ые. Областной город почти юга Украины. Солнечное летнее утро. Я, 18-летний балбес, стою на остановке в центре города. Подходит троллейбус-гармошка (кто не знает, см. фото). Стремительно штурмую заднюю дверь..... и попадаю в зазеркалье! Троллейбус практически пустой! Максимум 5-7 молчащих мужиков. Такой сюрреализм в родном городе я пережил один единственный раз. За 25 лет. У нас ведь с общественным транспортом тольке две проблеы были. Первая: влезть, вторая: вылезть. Встаю у заднего окна, двери закрываются, троллебус трогается и тут замечаю зашедшую за мной и стоящюю возле задних дверей молоденькую девушку. Да еще какую! Белокурые легкие волосы, чудесные громадные васильковые глаза, тоненькая точенная фигурка, светлое чудесное платье. Знаете ли, есть, не перевелись еще такие небесные созданья, излучающие свет и чистоту. Которым неловко уже от мысли своего присутствия тут. А уж от какого-то мужского взгляда они мгновенно заливаются густой краской смущения. Едем, значит, я к окну отвернулся. На следующей остановке слышу застенчивый шепот за спиной:
«Товарищ водитель! Откройте, пожалуйста, заднюю дверь!»
Я-то еле разобрал, что уж о водителе говорить. Но! Народ услышал. И мгновенно включилсяся. Из разных концов троллейбуса понеслось по наростяющей:
Громко: «Водитель! Откройте заднюю дверь!». Дверь остается закрытой.
Очень громко: «Водила! Заднюю дверь открой!». Дверь остается закрытой.
Крик: «Ты шо, там глухой?». Дверь остается закрытой.
Рев: «Слыш ты! Тебе сказано дверь открой!». Дверь остается закрытой.
И наконец рев: «Козел! Открой задний проход!»
Дверь мгновенно открылась, небесное создание упорхнула по солнечному лучику во Вселенную.
Я, осознав невозможность нахождения в ЭТОМ, на корточках от хохота тоже выполз из троллейбуса.
рс.Кстати, хохотал только я. А остальные просто так живут . И ничего в этом смешного нету!
Ррс. Далi будэ. А може i нэ будэ!
Рррс. На фото - троллейбус-гармошка

Троллейбус-гармошка (Иточник: Журнал Георгия Красникова)

46

Новое правительство США начало работать в 1789 году после ратификации Конституции Соединенных Штатов. Предыдущее правительство не имело права взимать налоги и накопило колоссальный внешний долг в 54 млн $.
Министр финансов Александр Гамильтон продвигал идею обложения акцизом крепкого алкоголя, произведенного внутри страны - первого внутреннего налога, "налога на виски".
Фермеры США яростно выступили против инициативы федералов, видя в налоге посягательство на свое благосостояние и свободу, используя в качестве дополнительных аргументов протеста проблемы с утихомириванием индейцев и стычки с испанской Луизианой. Налоговые инспекторы стали мишенью сопрртивления - их избивали, унижали; отмечены случаи убийств. Общественные деятели открыто призывали к объединенному сопротивлению несправедливому, по их мнению, налогу.
Джордж Вашингтон собрал ополчение и направился на подавление восстания. Зачинщики, как водится, вовремя свалили. Часть смутьянов была схвачена, посажена в заключение в скотских условиях, показательно проведена перед населением униженными и оскорбленными). Кого-то приговорили к смерти - позже помилование им дал лично Вашингтон.
Открытый протест сменился уходом от налогов в форме самогоноварения (moonshine, лунный свет как обозначение самогонки, тайно производимой по ночам).
Налог на виски был отменен после прихода к власти партии Томаса Джефферсона, выступавшей против Гамильтона и Вашингтона.
Таки бухло везде рулит)

47

Супруги Бейли потерпели кораблекрушение в Тихом океане и четыре месяца 117 дней, выживали на надувном спасательном плоту.

Плавание было идеей Мэрилин. В 1966 году, через 4 года после свадьбы, она предложила Морису продать дом, купить яхту и поселиться на ней. Поначалу это казалось безумием. Супруги жили в Англии. Морис был наборщиком в типографии, а Мэрилин работала в налоговой службе. Но ее энтузиазм оказался заразителен, и в итоге муж согласился.

Через 2 года они стали обладателями небольшой яхты. В течение следующих 4 лет почти весь заработок уходил на подготовку к путешествию. Супруги решили, что поплывут в Новую Зеландию, чтобы начать там новую жизнь.

В июне 1972 года яхта покинула порт на юге Великобритании и взяла курс на запад. Морису к тому времени исполнилось 40, Мэрилин был 31 год. Они прошли Кельтское море, побывали в Испании и Португалии, заглянули на Мадейру и на Канарские острова. В каждом порту Мэрилин отправляла открытку матери, которая осталась в Англии.

Им понадобилось 9 месяцев, чтобы пересечь Атлантический океан и достичь Северной Америки. А потом они добрались до Панамы. Оттуда Мэрилин отправила последнюю открытку на родину.

Затем яхта прошла по Панамском каналу и оказалась в Тихом океане.

Катастрофа произошла через неделю. 4 марта 1973 года на рассвете их яхта столкнулась с умирающим кашалотом.
Получив полутораметровую пробоину, через 50 минут судно, с которым было связано столько планов и надежд — пошло на дно. У супругов остался только крохотный плот 1,8 метров. «Все пропало — наши мечты, наше большое приключение. — Жизнь будто остановилась.»

Мэрилин спасла с тонущей яхты маленькую плитку, коробок спичек, карту, компас, клей, несколько ножей, пластиковые кружки, пару ведер, фонарик, ножницы, бинокль и 6 сигнальных шашек. Кроме того, на плот перенесли почти 40 литров пресной воды и запас консервов, которого могло хватить на несколько недель.

Плот накрыли тентом. Морис успел накачать надувную лодку, которую захватили в плавание на всякий случай. Ее привязали к плоту веревкой. Кораблекрушение произошло в районе активного судоходства, поэтому супруги Бейли не сомневались, что их быстро спасут. Неделю они коротали время за игрой в самодельные карты, нарисовали домино. Морис читал вслух «Технику безопасности и выживания в море», книгу, которую случайно прихватил из библиотеки. Мэрилин вела дневник, рисовала кошек и платья, а на одной странице начертила план новой яхты. Они решили, что купят ее после возвращения.

Первый корабль Мэрилин и Морис увидели через 8 дней. Они кричали, махали руками и потратили все сигнальные шашки, но он не остановился. Через несколько дней на горизонте появилось другое судно. Чтобы привлечь внимание, пришлось поджечь лишние вещи, но их не заметили и на этот раз.
Третий корабль появился почти через две недели, 10 апреля. Затем четвертый, пятый и шестой. Ни один из них не остановился.

Уже через месяц Морис стал терять надежду на спасение. Ему казалось, что теперь они будут плыть вечно и никогда не увидят ничего, кроме волн и неба. Мэрилин верила в судьбу и убеждала его, что им не суждено умереть в море, раз они уже протянули так долго. Морис ни во что не верил и держался только благодаря жене.

Дрейфуя на волнах, супруги оказались в местах, которые редко посещают люди, океан кишел живностью. Плот окружали сотни рыб всех цветов радуги, мимо проплывали стайки дельфинов, иногда появлялись акулы и косатки. Одни прятались под плотом от солнца и хищников, другие объедали ракушки, которыми обросло его дно, третьих привлекло скопление рыб.

К плоту то и дело подплывали большие галапагосские черепахи, а в небе кружили олуши и фрегаты. Птицы никогда не видели людей и совершенно их не боялись. В книге «Второй шанс» Морис писал о первой пойманной олуше: «Я подкрался совсем близко, а она даже не двинулась, только глядела своими большими глазами с какими-то идиотскими кольцами вокруг. Несколько секунд изучала меня, а потом стала чистить перья. Тогда я протянул руку и схватил ее за шею».

По ночам раздавалось пение китов, а однажды совсем рядом всплыл кашалот. Мэрилин и Морис замерли, чтобы не спугнуть гиганта, способного перевернуть плот. Мэрилин прикусила губу, чтобы не заплакать. «Казалось, что этот Левиафан стоял там невероятно долго, — На самом деле вряд ли прошло больше десяти минут, но все это время мы ждали удара хвостом, который разрубит нас надвое».

Когда припасы стали иссякать, Мэрилин смастерила снасти с крючками из булавок, и они стали удить рыбу. Возле плота было столько спинорогов, что порой их можно было доставать из воды голыми руками. Потом Мэрилин научилась ловить молодых акул, которые сновали рядом. «Она сидела возле тента и от скуки прикоснулась к рылу акулы, — рассказывал Морис. — Та плыла мимо, поэтому Мэрилин провела по ней пальцем от головы до хвоста. Потом ей надоело, она схватила акулу за хвост и втащила на плот».

«На плоту не было ни уединения, ни секретов, ни комплексов. Но каким-то странным образом в полной изоляции мы обрели покой. Мы сбросили оковы так называемой цивилизации и вернулись к простому доисторическому образу жизни».

Дважды начинался шторм. Дождь не прекращался целую неделю, рыба перестала клевать. Лодка переворачивалась три раза, компас смыло в море, а емкости для пресной воды потерялись. Во время бури Морис свалился за борт, а когда выбрался, обнаружил, что все рыболовные снасти утонули.

На 45-й день дрейфа плот стал двигаться в сторону Панамы, однако через 20 дней его подхватило другое течение и снова понесло в мертвую зону посреди Тихого океана.

И плот, и лодка, не рассчитанные на долгое использование, трещали по швам. В довершение всего на 51 день надувную лодку продырявил самодельный крючок. Вскоре прохудился и плот. Шли дожди, Мэрилин и Морису приходилось постоянно вычерпывать воду и подкачивать выходящий воздух.

Они ловили рыбу каждое утро и по вечерам. Ели всё: печень, филе и глаза. Влагу высасывали даже из кишок, потому что иногда другого источника воды у них не было.

К концу плавания они едва держались на ногах. Из-за солнечных ожогов и постоянного контакта с соленой водой их кожа трескалась. Морис серьезно заболел и из-за сильного жара несколько дней почти не приходил в сознание.

«Большую часть времени на нас не было никакой одежды, — вспоминала Мэрилин. — У нас осталось по рубашке на каждого, пара шорт, один свитер. Все это мы хранили в брезентовой сумке и надевали рубашки только вылезая наружу, чтобы не обгореть на солнце. Они пропитались солью и натирали кожу».

30 июня 1973 года супруги Бейли, как обычно, утром ловили рыбу. Морис часто "плавал" на грани бессознательного состояния. Смерть от истощения была близка. Он не поверил жене, когда она сказала, что к ним приближается рыболовное судно. Мэрилин перебралась на лодку и стала отчаянно махать руками. До корабля было не больше 800 метров, но, он, как и все остальные, прошел мимо.
Мэрилин смотрела на удаляющихся рыбаков и шептала: «Пожалуйста, не уплывайте».
Корабль медленно развернулся.

Один из членов экипажа рыболовного судна Южной Кореи, которое возвращалось в Пусан после двух лет в Атлантике, заметил странный объект и доложил капитану. Истощенных мореплавателей подняли на борт. «Они ничего не говорили, только всхлипывали от счастья», «лицо мужчины было наполовину скрыто густой бородой. У женщины были длинные, растрепанные волосы, а ноги хрупкие и тонкие, как веточки ивы. Их одежда разваливалась. Они были настолько истощенными, что можно было рассмотреть форму костей под кожей» Корейские рыбаки выходили супругов Бейли и через несколько недель высадили на Гавайях.

Мы справились,— были слова Мориса.
—Теперь пора строить Аурелин II и плыть в Патагонию, – ответила Мэрилин.

По возвращении Морис и Мэрилин написали книгу о 117 днях, которые они провели на плоту. Гонорара хватило на новую яхту.

В 1975 году супруги отправились в новое плавание и все-таки побывали в Патагонии. Спустя пять лет Морис и Мэрилин вернулись в Англию и обосновались в городке Лимингтоне на берегу Ла-Манша. Они продолжали путешествовать, объездили всю Европу и увлеклись альпинизмом.

В 2002 году Мэрилин умерла от рака.
Когда ее не стало, Морис часто вспоминал те дни в открытом океане. Страхи ушли в прошлое, и осталось лишь фантастическое приключение, которое он пережил вместе с любимой женщиной.

Мориса не стало в 2019 году. Незадолго до смерти он дал интервью, в котором признался, что хотел бы снова оказаться на том плоту. "Это было чудесно, — сказал Морис. — Я никогда не был настолько близок к природе."

по материалам lenta .ru, nevsedoma. com

48

Скажите, часто ли вы здесь, в Лондоне, вызываете убер? Приезжают исключительно арабы, турки и индусы. Говорят, с акцентом, в основном о мультикультурности нашего современного мира. Начинается разговор обычно с того, что они видят в своем уберовском вызове мое имя, и спрашивают, откуда я.
- Ах, Вадим - это русское имя?
Ну, и потом разговор постепенно переходит на то, что ислам – это мирная религия, и что они, мусульманские жители Лондона, никогда не называют ИГИЛ ИГИЛом. А называют его «они». Чтобы не поощрять «их».
Вот и сегодня.
- Вадим – это какого народа имя? – спросил меня сегодня Тарик, мой уберовский водитель. – Ах, ты из России? Путин – молодец! А, ты только родом из России, а живешь в Америки? Ясно. Путин – диктатор!
- А ты откуда? – спросил я. – Тарик – это иракское имя?
(Я помнил о Тарике Азизе, министре Саддама Хуссейна.)
- О, нет, что ты! – воскликнул Тарик. – Я не араб! Тарик - это просто распространенное имя на всем востоке. Оно же в Коране упоминается, в 86 суре. Очень распространенное! Нет, я – не араб.
- Чем ты занимаешься по жизни, Вадим? – спросил Тарик. – Преподаешь? В школе или колледже? В колледже! Ну, конечно же в колледже! С таким уникальным именем, конечно!
- Если тебя родители назвали Вадимом, - говорил Тарик, - тебя автоматически ждет великая судьба. Так всегда бывает, когда имя редкое. А меня они назвали зачем-то Тариком. И у меня, я подсчитал, есть 28 знакомых, которых тоже Тариками зовут.
- Когда у тебя имя популярное, - продолжал Тарик, - ты себя чувствуешь самым обычным человеком, таким же как все. Если не хуже. И ты уже не штурмуешь высоты. Ты уже с самого детства знаешь, что твой номер – двадцать девять! Ты - просто пешка в руках аллаха. Submit yourself to God!
- А откуда ты, Тарик? – спросил я. – Как, ты из Кашмира? Надо же, знаешь, ты – первый кашмирец, которого я встретил в своей жизни.
- Ха, - воскликнул Тарик. – Это большая честь для меня. Быть твоим первым кашмирцем! Я тебя подвезу по первому классу! Только держись за подлокотники!
- А скажи честно, - засомневался Тарик, - ты, наверное, вообще никогда о моем Кашмире не слышал? Скажи честно, я ничуть не удивлюсь!
- Я не только слышал, - опроверг я. – Я еще и книжку «Клоун Шалимар» читал. Салмана Рушди. И в Нью Йорке я был на лекции Салмана Рушди об истории Кашмира. Удивительная страна! Салман Рушди много говорил о терпимости к другим культурам в Кашмире, об особом пути. Он говорил, что несмотря на Коран, люди в Кашмире запросто всегда ели свинину и пили вино….
- Салман Рушди? - удивился Тарик. – Ты о нем знаешь? Он же вон в том доме живет. Вон в том доме, через дорогу.
- Насколько я знаю, - возразил я, - Салман Рушди живет в Нью Йорке.
- Две недели назад он вызвал убер, - веско сказал Тарик. – И я его от вон того дома до станции Виктория подвозил. И в вызове было написано - Салман Рушди. И он точно такой, как в газетах. Может он на два города живет? На две страны?
- Вадим, - еще раз подтвердил Тарик. – Две недели назад Салман Рушди сидел в том же кресле, в котором сейчас сидишь ты. Он такой жирный и толстый! Еле поместился!
- А о чем вы разговаривали? – спросил я. – Ты ему сказал, что ты его узнал?
- Нет, - ответил Тарик. – Не сказал. Мы всю дорогу молчали. Только в самом конце он сказал, - ну ты и гонишь, Тарик! Я всю дорогу сидел, вцепившись в кресло!
Сказал и ушел. Захлопнул вот эту дверь и направо к станции Виктория наискосок пошел. И потом, через телефон уже, он мне 10 фунтов чаевых дал. Щедрый!
- А чего же ты с ним молчал? – удивился я. – Вроде ты человек открытый, разговорчивый. Странно…
- Понимаешь, - после паузы произнес Тарик. – Он же в романе своем каком-то назвал овец именами жен пророка. Некрасиво. Я смотрел на него, и думал, какой он плохой. Зачем он? Ведь его же потом когда-нибудь обязательно за это покарает аллах. А он об этом и не думает даже, сидит в твоем кресле, и в фейсбук свой что-то строчит. И улыбается. Ему весело, понимаешь ли!
- А потом я подумал, - продолжал Тарик. – Вдруг. Подумал, как хорошо, что я – суннит! Ведь аятолла Хомейни сделал фатву против Салмана Рушди. И если бы я был иранцем и шиитом, я был бы обязан Салмана убить. А как убивают? Я не знаю, я никогда не пробовал. Ведь ислам же – религия мирная. Мы так и приветствуем друг друга – мир тебе. Peace upon you! Но если бы я был шиитом, это было бы моим религиозным долгом. И я сидел, крутил руль, старался на этого Салмана не смотреть. И думал, иншалла, как хорошо, что я – суннит. А он рядом сидит, вот здесь (Тарик похлопал меня по запястью.) Вот. Рядом со мной сидит, и мне надо его вдруг убивать. А как? У меня в багажнике монтировка лежит. Можно остановиться, открыть багажник, взять монтировку. Подойти к его двери левой, открыть ее. Он бы увидел меня и все понял бы. Руками бы закрылся. А я бы сказал: «Аллаху акбар!» И по голове его.
- Можно было не идти к багажнику, - рассказывал Тарик. – Можно просто остановиться на светофоре и руками задушить. Но я никогда раньше не душил человека. Как это делается? Сколько времени нужно душить человека, пока он задохнется? С какой силой? А он бы еще бить меня в ответ начал бы, дергаться, очки бы мне разбил.
- Руками душить трудно, наверное, - рассказывал Тарик. – Смотрю, а шея у него короткая, складки жира, а у меня пальцы короткие. Трудно будет. Но зато у у меня в багажнике кабель есть для аккумулятора. Для джамп старта. В кино они сзади подходят и удавкой душат. Можно было пойти и кабель из багажника достать. И потом заднюю дверь, вон ту. Открыть и сесть за ним. Он бы все понял бы, догадался, но уже поздно было бы.
- Или отвертка, - говорил Тарик. – У меня же в багажнике отвертка тоже есть… Ей можно? Но куда ее втыкать в Салмана, в какое место, чтобы быстро и наверняка?
- Понимаешь, - после паузы произнес Тарик. – Я никогда о таких вещах не думал вообще. Мне 35 лет, и за все 35 лет я никогда не думал даже о маленьком насилии. А тут – представил себя шиитом, и все! Сердце стучит, я об этих вещах думаю, и остановиться не могу. Придумал 12 способов, как его убить, пока ехали.
- Представляешь, Вадим, какая штука жизнь? - повернулся ко мне Тарик. - Представляешь? Ты утром ушел на работу, поцеловал жену, четверых детей. И вдруг - бац! И в один прекрасный момент к тебе в машину садится Салман Рушди. И все! И все, ты уже домой не вернешься. Представляешь?
- Я думаю обо всем этом, - рассказывал Тарик. - Сердце колотится, и я на газ жму. И машина по Лондону несется с дикой скоростью. А Салман сидит рядом, вижу – боится. Телефон свой с фейсбуком отставил в сторону, в подлокотники вцепился.
- Ужас, - искренне сказал я. – Ужас. И что дальше было?
- Ну, что? – продолжал Тарик. – Ничего. Он ушел на станцию Виктория, вон туда, направо наискосок. И я перевел дух. И машину развернул, вокруг клумбы объехал. И поехал домой. После такого уже нельзя работать. В другой раз!
- А по дорогое, - продолжал Тарик. – Я остановился вон возле того паба, через дорогу. Видишь в окне барную стойку? Я за нее сел, заказал себе дринк. Сам же говоришь, что нам, кашмирцам, можно. Иногда. Заказал дринк, потом еще один. Потому что знаешь, как это страшно – убивать?
Тарик остановил машину.
- Вон твоя гостиница светится, - сказал он. - Налево наискосок. Тебе вон туда.
Он уехал. Я немного постоял на мерцающей неоном улице. Потом достал свой телефон, оставил Тарику через убер 10 фунтов чаевых. Как Салман Рушди. И пошел к своей гостинице налево наискосок, уступая дорогу двухэтажному лондонскому автобусу.

Ольшевский Вадим

49

История не смешная, грустная и поучительная. Однажды, лет десять назад,у Митрича прихватила спина. Его знакомый костоправ Валера, следивший за его спиной 25 лет, неожиданно заболел и умер. Пришлось обращаться к другим мануальщикам, но через день-два спина начинала болеть снова. И тогда кум посоветовал найти одного дедкА, который по преданиям лечил еще Брежнева и жил в близлежащей деревне Демьяновке.Говорили , вроде грузин был этот дедок. Это недалеко, всего километров 60, правда по убитой дороге. Очень давно в этой деревне его друзья держали ставок и Митрич иногда выбирался туда на рыбалку. Деваться было некуда и субботу , плотно позавтракав, он рванул на Демьяновку. Погода испортилась, заморосил холодный мерзкий дождишко . Выехав за город , он с удивлением обнаружил , что дорога на Демьяновку отремонтирована и расширена. Нет ни ям ни колдобин. Это как-то даже слегка обрадовало. Перед Демьяновкой был поселок Петровский, потом через пять км местное кладбище на взгорке и оттуда, спустившись еще 20 километров, дорога попадала в Демьяновку. Хмурые огромные облака сыпали мелкой каплей и угрожающе низко , медленно опускались на дорогу. Машин на трассе не было. Вообще. Резво вскочив на гору и проехав поселок, Митрич заметил , что дождь усилился и начал отбивать "дым над водой" по крыше. Дворники пришлось включить до упора.
В машине было тепло и уютно, тихо играл deep purple и даже боль в спине почти не ощущалась. Впереди показалась посадка , за которой улеглось надолго кладбище. Сквозь пелену воды, стекавшую под дворниками по лобовому стеклу, Митрич заметил темную фигуру, закутавшуюся в темный плащ.-Если поднимет руку- остановлюсь , подвезу, подумал он.Но фигурка человека не шевельнулась и проехав ее , Митрич заметил , что человек стоял спиной к дороге из-за плотного дождя и вряд ли видел проехавший автомобиль. По инерции проехав еще метров пятьсот , он почувствовал укольчик совести и развернул машину обратно.Подъехав через пару минут к стоявшему у обочины, он окликнул его. Под военным брезентовым плащем оказался крепкий старик. На вид за 70.
-Садись отец, подвезу.
-У меня плащ сильно мокрый, начал было дед, но мужчина уже выскочил из машины , открыл задний багажник, чувствуя как холодный дождь струится по шее и стянув с попутчика плащ , отправил бесформенную кучу брезента в багажник.
Усевшись в теплый салон оба представились:- Олег Дмитриевич, можно просто Митрич - сказал водитель,
-А я Мераби... Абелович, тихо произнёс пассажир, ты меня , спаситель, до Демьяновки подбрось, тут недалеко...Акцент и имя выдавали в нем грузина.
-Послушайте, Мераби Абелович, наверное я еду в Демьяновку к Вам. Мне кум посоветовал найти мануальщика, грузина. Живет в Демьяновке. Сказал , что он кудесник, вытащил его с небес лет 15 назад.
- как зовут кума?
- Игорь, Игорь Романов. Он еще директором ЛВЗ работал.
Старик задумался, смахнул со щеки капли дождя и покачал головой.
- мне уже 83, не помню... Я уже лет пятнадцать не практикую. Так, помогаю иногда соседям.
- а мне поможете?
- не знаю, батоно, не знаю... Поехали ко мне - посмотрю. Но не обещаю. Руки уже не те. Он посмотрел устало на свои коричневые старческие руки и виновато развел их. Не знаю.
Демьяновка , небольшое село по дороге в областной центр , дворов 200, всего три улицы: Ленина, 22 партсъезда и Кузнечная, на которой находилась совхозная кузница. Метрах в 50 ти от кузницы , на краю села, как-то разлаписто уселся в саду , спрятавшись за яблонями и черешней , аккуратный небольшой двухэтажный домик.
Оставив машину перед домом, мужчины вошли в дом, дверь которого оказалась не запертой. В доме было уютно и тепло, в красивом камине, выложенном темно-бордовой плиткой, догорали дрова- и кажется ,остались только тлеющие угли. Грустно пахло осенью и теплым дымком.
-Соседка постаралась, подбросила дровишек, пока я на кладбище ходил- он говорил с едва заметным грузинским акцентом, твёрдым , хрипловатым голосом.
Давай я тебя посмотрю , потом покушаем и поедешь домой.
Старик показал глазами на старенькую крепкую табуретку и попросил снять рубашку.Вымыв руки с мылом он произнес:
-Садитесь. Митрич, с голым торсом, присел на табурет и почувствовал теплые старческие, но по прежнему , сильные уверенные руки, спускавшиеся по шее к пояснице. Кончиками пальцев , старик прощупывал каждый позвонок и наконец дошел до кобчика.
-Все понятно. Жить будете, батоно
Потом приложив свой левый локоть, под челюсть с левой стороны шеи, он резко наклонил голову влево. Резкий громкий щелчок под ухом принес Митричу какое-то неожиданное облегчение от ноющей боли в шее.Это стал на место шейный позвонок. Точно такую же манипуляцию его пальцы совершили и с правой стороной. Давно забытое облегчение волной накрыло сознание болящего. Всего-то делов- две минуты!!!. Потом лекарь легонько похлопал Митрича по плечу и показал на диван в углу.
-Ложитесь на правый бок. Руку под голову. И синхронно нажал на левое плечо и левый сустав. Скелет громко щелкнул и снова необыкновенное облегчение растеклось по всему телу. Такие же манипуляции были проделаны и с левым боком. После этого , дедушка помассировал голову, шею и поясницу уверенными движениями маленьких рук и хлопнул больно ладонью по ляжке.
- Подъём любезный.
Все мероприятие заняло немногим более 10 минут, но Митричу хотелось взлететь, так ему было хорошо!
Он поднялся с дивана, оделся, пригладил волосы и повернулся к старику вопросительно произнеся:
-Сколько я должен?
-Ни-сколько,-медленно произнес Мераби Абелович,- Вы привезли меня домой , очень выручили. Я был на могиле жены- сегодня день нашей свадьбы. 50 лет назад мы поженились, и она скончалась шесть месяцев назад,-печально произнёс он.
Вы меня очень выручите, если пообедаете со мной сегодня. Старик посмотрел Митричу в лицо и тот понял , что ему нужно остаться. Глаза старого человека, полные слёз и мольбы, смотрели на него с таким отчаянием, что в горле застрял комок и он с трудом выдавил из себя: -Конечно, конечно.
В машине у Митрича лежала бутылка дорогого армянского коньяка, припасенная на подарок шефу, но тут такой случай!!!
Пока он бегал в машину за выпивкой старик накрыл стол в соседней комнате. По-видимому он готовился заранее и осталось только разогреть картошку. По приходу Митрича, на столе шкварчала ,жаренная на сале картошечка, тарелки с соленой капустой и домашними солениями. Коньяк открылся легко и был разлит в хрустальные рюмки. Выпили по первой.
- А где Ваши родные? Вы живете сами? - спросил Митрич, закусывая коньяк.
-Да. К сожалению сам. Дети, трое, с семьями живут в Москве. Летом приезжают внуки- четверо. Летом мне весело,-старик опустил глаза. Похоже, в них стояли слезы.
-В этот день, 50 лет назад , мы поженились. Мне было 34 , Светлане 26. Моей Светочке было 26. Она была стройной и красивой. А я был ... Он помолчал и заплакал... Я был гулякой. И у нас не было детей. Это потому, что я был гулякой, не пропускал ни одной юбки. У Светочки до меня не было никого, это я знаю точно. Так прошло десять лет и она молчаливо терпела мои измены и пьянки- зарабатывал я хорошо, защитил кандидатскую. В общем пользовался уважением в определённых кругах.
Но не было детей... И это меня очень угнетало. Старик снова заплакал, плечи его вздрагивали от рыданий, потом высморкался , затих и продолжил.
Однажды, в десятилетие нашей свадьбы, я пришел домой пьяным , с губной помадой на рубашке , хотел ее поздравить , но она увидев помаду дала мне пощечину. Крепкую пощечину. У нее была тяжёлая рука. И когда я ухмыляясь, полез к ней шутливо обниматься она сказала мне: -Мераб. Я тебя люблю, но лучше бы ты тогда погиб(было дтп , после которого я полгода провалялся в госпитале и она меня выходила).
Представляете?? Русская жена говорит такое мужу грузину??? Мозг мой отключился от ярости, я шагнул вперед и... подвернув ногу упал, ударившись виском об этот угол. Он потрогал пальцами угол камина. Сразу потерял сознание. Кровь хлестала как из свиньи. Светочка тоже врач - невропатолог, еле остановила кровь и побежала в сельсовет вызывать скорую. В это время , я валялся на полу в луже крови. Когда приехала скорая пульс не прощупывался.
- Похоже все, Светлана. Мераба больше нет,- сказала врач, знавшая нашу семью.
Меня отвезли в районный морг, где и оставили на ночь. Жена сидела рядом и плакала. Как потом она рассказывала: молилась и плакала, молилась и плакала( она была хорошей христианкой, каждое воскресенье посещала Храм). Увидела, что моя рука свесилась со стола, на котором я лежал, хотела ее положить назад, но рука оказалась теплой. В исступленьи она начала меня целовать и кричать. Прибежал дежурный врач, привели меня в чувство. Сначала я увидел какой-то огненный круг, но не солнце, а в этом сияющем круге ее лицо. И голос необычный, как будто колокол выговаривает человеческие слова: это твоя жена. У вас будут дети. Я пришел в себя. В общем - не пустила моя Света меня на небеса. Я месяц провалялся в госпитале , а через девять месяцев, когда ей было 39 лет, она родила тройню : два мальчика и девочку.Господь простил меня и дал нам детей. От соблазнов, мы переехали из Москвы сюда и прожили тут около сорока лет. Дети выросли. Я бросил пьянки гулянки и с тех пор у меня не было женщин, кроме моей любимой жены. И вот недавно она покинула меня, я виноват перед ней, запричитал старик.
-Послушайте отец. Давайте помянем Вашу жену сказал Митрич и налил коньяк в рюмки. Выпили. И Митрич остался ночевать

50

Памяти девяностых. Кто помнит.

Примерно девяносто третий – девяносто пятый год, Питер.

Был у меня такой добрый приятель – Денис Петрович. Несмотря на разницу в возрасте – а он постарше меня лет на десять- мы поддерживали вполне дружеские отношения.

Денис мужик был не простой – заслуженный мастер спорта по автокроссу. Он, когда с женой разводился, квартиру ей оставил, а сам перебрался жить к себе в гараж. Ну как гараж – в Америке это вполне могло бы получить название «таунхауз». Двухэтажное строение, первый этаж- гараж и небольшая мастерская, а второй- жилой блок с санузлом и миникухней. Там таких блоков десятка два в ряд было построено.

Я как- то был у него в гостях – и видел развешенные и расставленные по стене медали и кубки- за участия в соревнованиях. Были там и иностранные- причём в немалом количестве. Впечатляет.

- Ден, говорю, а ты в ралли Париж- Даккар не участвовал?

- По отбору не прошёл. Там строго очень. Мы с напарником тогда подзалетели с пьянкой- нас в комиссии даже не рассматривали. А жаль. Такое раз в жизни бывает.

Я так понимаю, что именно после того случая он ушёл из команды и из клуба – вообще завязал с большим спортом. Но ухитрился забрать с собой свой персональный, гм, автомобиль.

Внешне это выглядело как жигули- восьмёрка. Но если присмотреться- колёса большего диаметра и широкопрофильные. Стёкла тонированные, и никому не видно, что машина двухместная, потому, что весь объём за креслами, включая багажник, занимает собственно двигатель. Усиливающая стальная рама внутри, антикрыло на багажной дверце, кресла спортивные – голову не повернёшь, и ремней не один, а четыре – застёгиваются на пузе – как у парашюта. А передний объём, где раньше был движок- там только бак с бензином и утяжелитель – чтоб к асфальту лучше прижимало.

- Это для тренировок тачка, на соревнованиях там другие аппараты- Петрович говорил.

Любил он свою машину, возился с ней постоянно. Сильно не гонял – соблюдал правила.

Я, когда первый раз с ним проехал, не мог понять, зачем у кресел так сделаны- не знаю как назвать – подзатыльники?

Действительно голову не повернуть. Позже узнал. О чём, собственно, и история.

Получилось так, что мне надо было съездить в Сосновый Бор – это город так называется, где Ленинградская атомная. От Питера- километров восемьдесят. Сейчас уже не вспомню, что там было у меня со своей машиной – отдал на техобслуживание. Ну ладно, думаю, доеду на электричке.

Мне ещё с Денисом надо было договориться – дела у нас были- по мелочи. Позвонил ему, пообщались, и в разговоре я упомянул, что надо ехать, а машина на лечении.

- Так тебе в Соснобыль? (Питерский ехидный вариант названия города) Поехали вместе – мне тоже туда надо.

Вот как удачно. Договорились, где встретиться, я добрался на метро, подождал. Во, гляжу- машина его приближается.

- Привет, садись.

Втискиваю задницу в это суперэргономичное кресло.

- Как ты вообще на таком ездишь? Жопа, как в тисках, голову не повернуть?

- На маршруте, на скорости, башкой вертеть смысла нет- всё равно ничего не разглядишь. А болтает так, что есть шанс этой башкой о раму треснуться – тут сотрясением не отделаешься.

- Весело у вас в большом спорте…

На выезд из Питера двигаем по проспекту Стачек. Ден едет быстро, но вежливо, чисто и грамотно обгоняя нерадивых водителей, предпочитающих дремать за рулём.

- О, погоди, заправиться надо. У меня бензин кончается.

Надобно отметить, что для тренировок использовался не бензин, а жуткая высокоактановая смесь, увеличивавшая и так запредельную мощность двигателя вообще до космических параметров – чёрт его знает, не помню из чего – мне Денис рассказывал. Но на бензине этот пепелац тоже ездил.

Заезжаем на заправку. Я сижу в кабине, Петрович стоит у колонки. На заправку заваливает классический бандитский автомобиль – тонированная БМВ пятой серии, из машины вылезает стриженый бугай с золотой якорной цепью на бычьей шее, и неспешно направляется к нам.

Я не слышал всего разговора, слышал только окончание. Бандюган клдёт нам на капот банкноту в сотню долларов и веско так заканчивает.

- И вот что, брателло, если я тебя сделаю, а я ведь тебя сделаю- ты мне две таких отдашь.

- Договорились- это Ден отвечает.

Садится в машину, скептически смотрит на меня-

- А ну, пристегнись- ка. Давай, давай, ремни затягивай- они регулируются.

Оказалось, он обогнал этого братка, и тот маленько огорчился- как это, его БМВ какая- то жигуляка кинула? Они договорились устроить гонки по трассе- если до Ломоносова БМВ восьмёрку не обгонит, деньги остаются у Дениса. Бандюга думал, что у него позиция беспроигрышная- но он же не знал, с кем имеет дело?

До выезда из города скорость держали около ста. Потом БМВ дал сигнал, и мы стартанули.

Надобно отдать должное бандюку – он был действительно неплохим водителем- продержался у нас на хвосте почти полторы минуты. Потом на шоссе стало посвободнее и Петрович втопил газ на полную.

Вот тогда я понял, что значит «спортивная езда». Ничего общего с обычным лихачеством – но при скорости за двести встречные и обгоняемые автомобили шарахались от нас как от чумы – моргали фарами, сигналили.

Этот, блин, вдребезги перезаслуженный спортсмен, мать его, шёл на обгоны с математической точностью – не дёргаясь, не делая лишних движений, уверенно и аккуратно. Но швыряло при этом так, что не будь ремней на кресле, я бы точно вылетел из кабины. Понятна стала необходимость дополнительных опор для головы. Просто усидеть на месте, даже будучи пристёгнутым, требовало серьёзных физических усилий.

Я изо всех сил упёрся ногами в пол, ухватился рукой за раму – а Дениска, сволочь такая, только улыбается добродушно–

- Не ссы, говорит, это я ещё тихонько веду, водил- соседей жалею, мы ж на шоссе. А на настоящей трассе я бы тебе показал…

В Стрельне и Петродворце притормаживали – всё- таки населённые пункты. Но в общем мы пролетели эти двадцать пять километров минут за десять- пятнадцать. Как на ракете прокатиться. БМВ, разумеется, безнадёжно отстала.
Приехали. Ден довольный- отвёл душу, что называется. Я вылезаю весь мокрый- как после хорошей тренировки в спортзале, а он смеётся-

- Ну что, говорит, понял, что такое Париж- Даккар? Пошли кофейку выпьем, может того братка дождёмся? Да потом до Соснобыля ещё ехать…

БМВ мы не дождались- свернул должно быть. Обиделся, что проиграл. А сто долларов по тем временам были очень большие деньги.

Ностальгия. Сейчас так уже не прокатишься – машин на дорогах в разы больше, порядка тоже, да и видеокамеры везде – и за такое превышение скорости права отберут однозначно.

Денис потом продал свой гараж и уехал- родня у него была где- то за Уралом. С тех пор не виделись. Хороший был мужик, жаль. Сейчас ему уже за семьдесят- время быстро идёт. Ден, если прочтёшь это – привет тебе!

12345678910 → дальше →

Партнеры

Реклама