Шутки про человек - Свежие анекдоты |
Прилетают американцы на Марс. Выходит из космического корабля первый астронавт и идет по Марсу. На встречу выходит к нему старый еврей с метелкой и спрашивает астронавта:
– А ви таки кто?
– Как кто? Я первый человек на Марсе!
Старый еврей оборачиваясь назад:
– Сара, ты таки слышала? Нас тут уже за людей не считают!
|
Туристы приезжают в горы и видят у горного ручья сидит человек и с мылом стирает кота. Сердобольная туристка подходит к нему и говорит:
— Уважаемый! Котов нельзя стирать.
Человек молча продолжает заниматься своим делом. Через некоторое время туристы возвращаются с гор и видят: у ручья все тот же человек, а рядом дохлый кот.
— Вот видите, я же говорила, что котов стирать нельзя.
— Стирать то как раз можно, отжимать нельзя!
|
|
13 минут, которые не изменили мир
В 1939-ом году в Германии жил человек, который хотел в одиночку изменить мир. И у него почти получилось. Его звали Иоганн Георг Эльзер. Он решил убить Адольфа Гитлера.
Кто такой Гитлер и почему многие современники желали ему смерти, кажется, до сих пор можно прочитать пару строк в учебниках истории, так что не будем углубляться. Пока толпы восторженно зиговали фюреру - Эльзер видел в Гитлере грядущую трагедию для страны. Эльзер решил остановить это.
В первую очередь следовало решить два вопроса - когда и как?
От первого и самого просто плана - просто застрелить Гитлера из толпы на митинге, Георг отказался. План был слишком рискованный и ненадежный. Он хотел действовать наверняка. Бомба была надежнее. Но чем и где? Второй вопрос решался проще всего. 8-ого ноября 1923-го года Гитлер провел попытку неудачного государственного переворота, которая сейчас известна как "Пивной путч". С приходом Гитлера к власти каждый год в пивной Мюнхена "Бюргербройкеллер" проводился торжественный митинг для бонз нацистского режима.
В ноябре 1938-го Эльзер съездил в Мюнхен и осмотрел пивную. Это было самое подходящее место. На подготовку у него был ровно один год.
Время и место определены. Пора браться за бомбу.
Эльзер был простым плотником и вопросы бомбостроения были от него крайне далеки. И что он сделал? Пошел в библиотеку. Там он набрал кучу полезных книг и нехило апнул теоретический скилл в саперном деле. Если с теорией всё прошло хорошо, то где же взять начинку для бомбы?
Стремительно милитаризующаяся Германия строила множество военных заводов. На одном из них и работал Эльзер уже два года как. Он начал потихоньку прикарманивать порох и выносить его домой. Георг соорудил пару бомб и провел испытания на даче у дядюшки.
И вместо оглушительного БАБАХ услышал разочаровывающий БУХ. Это был фейл. Эльзер-то был взрывником не настоящим. Только на личном опыте он убедился, что порох взрывается не ахти как.
- Херня, не убедительно, - сказал Эльзер.
Нужно было искать варианты помощнее.
Вижу цель - не вижу препятствий, было лозунгом Эльзера. Он демонстративно поссорился с директором завода, где тогда работал и сумел устроиться в каменоломню. Там, разумеется, постоянно проводили взрывные работы и взрывчатки было навалом. Эльзер немного примелькался на новом месте и начал потихоньку вытаскивать со склада взрывпатроны и детонаторы к ним. Как можно украсть столько взрывчатки в педантичной Германии, да ещё и в период сильнейшего тоталитарного контроля? О, это была целая спецоперация, достойная Джеймса Бонда. Следите внимательно: склад не охранялся, учет материалов не велся, а замок Георг сумел открыть одним из своих старых ключей. Всё.
Эльзер провел новые испытания и остался доволен мощностью.
Теперь нужно было решить следующую проблему. Эльзер знал, что бомбу нужно спрятать заранее. Перед выступлением Гитлера гестапо закроет зал и обыщет каждый угол. Значит, нужен часовой механизм. Эльзер снова пустил в ход золотые руки и смастерил таймер. С немецкой дотошностью: механизм имел запасной ход и тройную систему детонации.
Пора было приступать к установке.
Эльзер переехал в Мюнхен. Он пригляделся к пивной и выбрал удачное место - за трибуной, где будет выступать Гитлер, внутри колонны. Но как засунуть туда взрывчатку? Время для стелс-миссии. Каждый вечер Георг приходил в Бюргерброй, выпивал кружечку пива и танцевал с девчонками. Затем шел в туалет и прятался там. Он дожидался, пока пивная закроется и все работники разойдутся.
Георг снял деревянную панель колонны и сделал из неё дверцу, чтобы прикрывать следы своей работы. В полной темноте и тишине, часами стоя на коленях он начал выдалбливать углубление в колонне. Сначала он работал долотом и приходилось ждать, пока не сработает автоматический слив в туалете и не заглушит звуки работы. Потом Эльзер сменил инструмент на ручную дрель и дело пошло быстрее.
Он работал каждый день по нескольку часов, потом снова прятался, дремал, в ожидании пока не придет большее количество посетителей и как ни в чем не бывало уходил. Когда углубление было достаточного размера, он начинал потихоньку заносить туда взрывчатку. Месяц безостановочной работы в ночи подходил к концу. Последний шаг заложить часовой механизм. Эльзер выставил взрыв на 21-20 и обил часы пробкой, чтобы нельзя было услышать тиканье. В ночь с 7-ого на 8-ое ноября, он установил в колонну часы с детонатором и последний раз закрыл дверцу. Все было готово.
Утром Эльзер в последний раз вышел из Бюргербройкеллер. Он собрал чемодан и поехал на границу с Швейцарией. Днем пивную очистили гестаповцы. Они обыскали каждый угол и обстучали каждую стену, но ничего не нашли. Год безостановочной, кропотливой, безошибочной работы завершился. Рухнуло же всё в один час.
Вечером 8-ого ноября 1939-ого года в зале Бюргербройкеллер собралось около двух тысяч человек - почти все старые ветераны нацистской партии. В 20-00 в зал вошел Гитлер. На полчаса раньше, чем было запланировано. Все испортила туманная погода. Гитлер торопившийся вернуться в Берлин перенес и сократил выступление. Он читает с трибуны речь, а за его спиной таймер отсчитывает последние минуты до взрыва. В 21-00 Гитлер заканчивает, прощается со своими верными сторонниками и выходит из зала. Было 21-07.
Ровно через тринадцать минут, в 21-20 взорвалась установленная Эльзером бомба. Рвануло так, что колонну разметало в клочья и рухнула крыша. 8 человек, один гражданский и семь членов нацистской партии были убиты, шестьдесят ранено.
В этот же час, в четырёхстах километрах от Мюнхена, Эльзер с чемоданчиком шел к границе со Швейцарией. Все шло по плану и он был совершенно спокоен. Когда неожиданно его окликнул часовой и потребовал остановиться. За отворотом лацкана у Эльзера нашли значок «красного фронта» и его задержали для обыска. Георг все ещё был уверен, что о взрыве в пивной ничего не слышали. И следовательно нет поводов для повышенной бдительности у охраны. Увы, прокололся он по полной. Во рабочей робе в чемоданчике Эльзера пограничники нашли несколько взрывателей. Которые он просто забыл выкинуть. Георга арестовали.
Гестапо быстро сопоставило одно с другим и Эльзер не стал запираться. Ни на одном допросе он никого не оговорил, и как из него не старались выбить признание, что он действовал по заданию иностранных спецслужб – Эльзер стоял на своем. Он работал один. И опоздал всего на 13 минут.
Иоганн Георг Эльзер был расстрелян в лагере Дахау 9-ого апреля 1945-ого. За двадцать дней до освобождения лагеря и за месяц до окончания войны.
В 39-ом году на допросе в гестапо, на вопрос "зачем вы это сделали?", Эльзер ответил:
- Я всего лишь хотел остановить войну.
Светлая память, герр Эльзер. Спите спокойно, война окончилась.
|
|
Возвращался я как-то из центра на трамвае. Чтобы не тратить время впустую, читаю книгу. На улице снегопад - красота. Но не о том речь, трамваи встали, линия обесточена, как сообщил нам водитель. Лишний раз обрадовался, что взял с собой книгу, может уже дочитаю. Водитель открыл передние двери. И тут я услышал, как крупный мужик с тяжелым басом, сидящий в начале вагона, говорит своему попутчику о том, что нужно оставаться и ждать, потому как снегопад, холод, час пик и на автобусе ситуация гораздо хуже будет, ведь любому понятно. Тут я заметил, что после его слов, пару человек, уже было устремившиеся к выходу, резко передумали и остановились. В вагоне нас было человек 15, может больше. Проходит минут 10, все остаются в вагоне.
- Когда поедем, скоро? - спрашивает женщина у кондуктора.
- Это же невозможно, одно и то же каждую зиму! - сразу же подключается вторая, в сторону кондуктора.
Кондуктор спасается бегством в другой вагон. Женщины недовольно переглянувшись отводят взгляд и отвернувшись обе смотрят в окно не отрываясь.
Я вижу, как некоторые все чаще смотрят в сторону открытой двери. Но тут мужик с басом объявляет, что выйти сейчас, это самое глупое, нужно ждать, и что автобус, сейчас, вообще не вариант. Все сразу понимают, что вариант у них только один.
- А мне тут уже близко, - как бы оправдываясь сообщает мужчина в синей шапке "петушок" и покидает вагон.
Еще минут 7 ничего особого не происходит, все "смирились", ждут.
- Всё,пошли на автобус, - вдруг гремит знакомый голос. Крупный мужик и его товарищ выходят из вагона..
Мизансцена полностью меняется. В вагоне остаюсь я, дремлющий парень и девочка лет десяти.
Вскоре вернулась кондуктор. Трамвай зашумел и поехал.
|
|
dtf, "«Это было почти рабство»: художник по спецэффектам «Кошек» о создании фильма, анусах и некомпетентности режиссёра"
Артем Есис:
Когда ты вдруг подумаешь, что твоя работа бесполезна и ненужна, знай, что где-то в этом мире живёт человек, которого наняли чтобы удалять анусы у жутких антропоморфных котов с человеческим лицами.
|
|
Прочитал я тут про негра и вспомнил одну историю. Семьдесят девятый год, Амурская область, граница на замке, даже с Китаем отгорожена колючей проволокой и КСП с заставой. Это вам для дислокации.
Было в этой Амурской области одно СПТУ и учился в нем некто Мещариков. Все бы ничего, да было ему лет уже под тридцать и он очень хотел стать трактористом. И для этого была причина, ведь кто еще первый парень на деревне. Он правда и так платил уже троим алименты, но разве это могло быть причиной неисполнения его мечты. Алименты высчитывали даже со стипендии и денег катастрофически не хватало, поэтому когда директор училища на утренней линейке объявил, что в училищной котельной кочегар сломал ногу и в принципе все должны себя подготовить к лютой смерти от замерзания. А в Амурской области зимой за сорок. Но есть один выход поручить это кому то из учащихся, за хорошую зарплату в сто рублей. У Мещарикова, был только один вопрос. Правильно. Будут ли с зарплаты вычитать алименты? И он впервые в жизни хлопнул с директором по рукам, толкнув того на преступление.
-Слышь, там только поддув не работает, - крикнул ему вслед директор.
-Да мне пох... - ответил Мещариков как нормальный советский парень.
Поддув, кстати, работал, но не выключался, все было напрямую и когда кочегар открывал топку закинуть несколько лопат угля, дым и гарь выбирали самый короткий путь. На этом пути им мешала только рожа кочегара. Но вы же помните, что он сказал.
Дела шли хорошо, котельная топилась, деньги начисляли, алименты не вычитали и только очень хотелось жрать по ночам. И Мещариков нашел выход, в виде чьего-то курятника стоящего недалеко от котельной. Он пробирался ночью туда, брал пяточек яиц и выпивал их в котельной. А может быть и жарил. Его вполне это устраивало, в отличии от бабки, хозяйки яиц от ее кур несушек. И она стала выслеживать вора. И выследила. Увидев как он шмыгнул в сарай, она схватила коромысло и ломанулась следом. Затаренный яйцами Мещариков уже выходил когда она встала на его пути готовая к смертоубийству. Он растерялся, но улыбнулся. И бабка потеряла сознание.
С утра на место преступления был вызван участковый, который был один на несколько населенных пунктов. И ему эти яйца были и нахрен не нужны.
-Приметы какие нибудь вора запомнила? - чисто формально поинтересовался он у бабки заполняя протокол.
-А то как же, негр это был!
-Ты с бодуна что ли? - опешил участковый, - то-то я чую у тебя дома брагой пахнет.
-Это опара на хлеб! - урезонила его бабка, - а был негр, богом клянусь! Я ж с ним вот так, глаза в глаза, лицом к лицу. Он знаешь как оскалился, я думала все, сейчас мне что нить да откусит! У них же в Африке полно людоедов.
-Я понял, понял, видишь так и пишу «приметы не...», - негр он специально не дописал, чтобы потом если что исправить на «нет».
Так бы может все и замялось, но... Вот этим НО все так и оставался очень хотящий кушать Мещариков. Но как человек платящий многим алименты, он сообразил, что надо менять все в принципе и полез уже не в сарай, а в погреб стоящий на улице, где и погорел в первую же ночь. Нарвавшись на деда, который среди ночи поперся за рассолом. Тот сознания не терял, но начал немного заикаться, что затрудняло его объяснения участковому.
-Бля, не может же быть массовой паранойи, а раз не может, значит есть негр, но откуда он здесь взялся? Откуда? Твою ж медь, да он же через границу шмыганул, да заблудился, вот и шарится в поисках жратвы! - рассуждал участковый и поперся на заставу.
-Да ты чо!!! Ты чо несешь?! Какой негр, через какую границу, да у меня даже мышь не проскочит, а тут целый негр, да из Китая! - взвился командир заставы.
-Мышь может и не проскочит, а вот негр по темноте запросто! - перейдя на такой же тон, пояснил участковый. - Ты где нибудь у нас в области негра видел? Да хрен ли там в области — в Сибири?! Вот то-то и оно. Значит оттуда! - кивнув в сторону колючки.
А других вариантов и не было, поэтому застава была поднята «в ружье», а собака взяла от погреба след и привела бойцов, а вместе с ними и участкового к училищной котельной. Вот тут охренели уже все, в том числе и Мещариков окруженный автоматчиками. Но все закончилось хорошо, его сначала отмыли, а потом хорошенько ввалили, чтобы не лазил где попало.
|
|
Человек, который не мог сидеть без дела.
Наша строительная контора заключила договор с ментами, чтобы они охраняли мой объект. Насосную станцию.
Которую мы не успели достроить в срок из-за развала СССР. Стройка остановилась, когда возобновится никто не знал. Но охранять было надо. Объект мой находился в дубовой рощице под одноименным названием "Дубки".
Оставалось совсем немного, чтобы закончить и сдать объект заказчику. Нужно было закончить торкрет в РЧВ(Резервуар Чистой Воды), и можно было сдавать. Всё дорогое оборудование вплоть до насосов с электроприводами со всей автоматикой, коммуникации, - ждали только когда по трубам потечет вода, чтобы поднять её на шестнадцатый этаж дома, рядом стоящего микрорайона. Но не судьба. Ударили морозы, торкрет прекратился, и стройка заморозилась. А охранять объект надо.
Что делать дальше с незаконченной стройкой никто не знал. Так продолжалось больше чем пол года.
Рядом расположенный железнодорожный поселок не дремал. То одно ночью утащат, то другое.
Последний сторож из гражданских, вообще наладил ночную продажу кирпича, огромную кучу которого навезли на пустующий объект. Пришлось обратиться к ментам и заключить с ними договор на кабальных условиях.
Дежурили они после основной службы в ментовке. Так что нарушений в этом плане не было.
***
Звали его Гришка. Мент Гришка, как я его называл про себя.
Гришке я показал объект, указал на слабые точки в заборе со стороны поселка, пожелал удачи, не спать, и не проворонить нарушителей границы. Было лето. День был длинным, и у меня накопилось много дел по дому.
На том мы и расстались.
Утром, придя на пустующий объект, я обнаружил, что кто-то сложил из навалом рассыпанный огромной кучи кирпича, десять поддонов. Десять аккуратно уложенных деревянных поддонов силикатного кирпича.
Рядом с вагончиком для охраны стоял и улыбался Гришка.
- Это я за вчера. Светло. Делать нечего, я и сложил. Я же не могу сидеть без дела.
Я не знал что сказать. За его работу денег я ему предложить не мог. Сами с женой кое как перебивалсь.
Да и объект стоит. Что-то продать-списать-замутить, - нет возможности.
Чтобы уйти от разговора, спросил о погоде, как спалось-бдилось ночью.
- Нормально тут у вас тут, - сказал Гришка. - Спокойно, дубрава шумит, птицы поют, куропатки летают.
- Кстати, - продолжил он, - я в вашей бытовке за ночь пол ведра мышей поймал.
- Как, каких мышей? Откуда здесь мыши? - удивился я.
О том что в бытовках рабочих водятся мыши, я конечно знал. Но что им делать в моей прорабской, если я никогда в ней не обедал?
- Идемте покажу, - продолжал Гришка.
Мы зашли в мою бытовку, которую я отдал для охраны. На полу стояло оцинкованное ведро, в нем не менее полутора десятка мышей.
- Я ж без дела сидеть не могу, - напомнил мне Гришка, - всю ночь ловил. Собрал мышеловку из кирпичей, пятачок, и леска.
Он показал свою мышеловку в работе.
- Что, всю ночь не спал, дергал за леску и ловил мышей? - удивился я.
- Так я ж родом из деревни, без дела никак не могу.
- Ну хорошо, ты мышей поймал-наловил, - говорю я, - а что дальше собираешься с ними делать?
- Ну как что, - удивился Гришка, - выпущу в рощу.
- Так они же к тебе опять ночью придут. Ты что, опять их будешь всю ночь ловить своей мышеловкой?
- Конечно! У нас, у нормальных ментов ведь как. Поймал мелочь, дал по жопе - отпусти, поймал - отпусти.
- Чего я и в менты-то подался - Я БЕЗ ДЕЛА СИДЕТЬ НЕ МОГУ!
|
|
Записки провинциального дизайнера. Август 1988.
Исправительная колония №3 начиналась с яйцебазы. Потом появилась большая огороженная территория и гараж под открытым небом. Мальчишки с улицы Осипенко любили жечь костры, но с растопкой было туго и кто-то предложил тырить бензин из грузовиков.
При свете белого дня мы пролезали под запасными воротами, пробирались между машин и майонезной баночкой набирали бензин в бутылку из-под «Белизны». Особым шиком считалось, если это было не просто бутылка, а «сикАлка». Т. е. в крышку была вмонтирована половинка шариковой ручки. В обычное время можно было брызгаться водой, ну а с бензином это был почти огнемет. Куда там современным магазинным водным пистолетикам!
В тот неудачный августовский вечер у нас не было не только растопки, но и дров. Настроение было понурое, потому что каникулы кончились и завтра в школу. Душа просила праздника и костер, но раздобыть удалось только несколько обугленных деревяшек. Бензина было поллитра в «сикалке» и мы по очереди подливали его на прогоревшие угли. Когда заканчивается лето после 1-го класса, жизнь теряет смысл. В такие моменты настоящие мужчины смотрят в костер молча, даже если им всего по 8 лет.
Когда настала моя очередь, я неверно выбрал угол атаки и струя бензина не попала на деревяшки, а пролетела через шальной язычок пламени и, загоревшись, угодила на ладошку Серёги, который сидел напротив. Молчание было прервано. Серега с дикими воплями бросился кататься по песку. Звучит это страшно и перепугались мы тогда весьма, но на самом деле у него на следующий день даже волдырей не было – он среагировал мгновенно и сбил пламя быстро. Но от испуга начал истерично верещать, что мы с Женькой очень плохие и он все расскажет родителям. Для нас это было подлым ударом в спину, потому что за наши костры Женьку могли выпороть ремнем, а меня поставить в угол на неопределенный промежуток времени. Надо было срочно заметать следы. Взрослый человек вылил бы бензин на землю, но с точки зрения пацанов это чудовищная расточительность. Я открутил крышку и наклонил бутылку над костром.
Хорошо, что бензина оставалось меньше стакана.
Сначала бахнули бензиновые пары, которые заполняли бутылку. Её вырвало у меня из рук и отбросило в сторону. Разумеется, бензин из неё хаотично расплескался красивыми огненными проплешинами.
Удивительно, но никого не задело.
Мы быстренько затоптали следы, выкинули бутылку на территорию колонии и разошлись по домам.
Серега нас так и не сдал. Я сдался сам. Письменно.
Всю эту дичь я изложил в сочинении «Как я провел лето». Учительница даже не поставила мне никакую оценку (хоть я и без ошибок все написал!), дрожащей рукой на полях вывела красной пастой «УЖАС!!!» и вызвала родителей в школу. После этого я много времени провел в углу, размышляя о несправедливости Вселенной.
Мужчины это случайно выжившие мальчики – не знаю, кто сказал, но это правда. Потому что в 9 лет у меня начались увлекательные эксперименты с карбидом, а в 12 я вовсю мешал магний с марганцовкой.
|
|
Карантин…
Военная академия, март 1991, Москва. Подъем, зарядка, построения, учеба - все регламентировано. Часа полтора свободного времени в сутки, в казарме. Увольнения в город на 3-4 часа далеко не каждую неделю. Хоть и самый центр Москвы, из-за забора это не особо ощущается.
Нам, второму курсу, повезло познакомиться с 4-м медучилищем и договориться с нашим и их начальством об игре КВН. Готовились и ждали месяца два. Для нас это и глоток свободы, и возможность пообщаться с девушками, ну и сама игра.
И вот накануне одного первокурсника (мы с ними мало общались, слишком разные) отправляют домой с подозрением на краснуху. Вирус быстро распространялся, подозрительно выкашивая только москвичей. Когда домой отправили еще человек 7, начальство задумалось. Следующих - в лазарет. Блистательная и почти мгновенная победа военной медицины.
А все просто – заманчиво было молодым пару недель «поболеть дома», вот и набивали они веткой от елки себе «краснуху».
Но нас, второй курс, тоже посадили на карантин – никакого выхода в город месяц или больше. И конечно, накрылась игра.
Руки сильно чесались - не от вируса. Было очень жаль, что у нас нет дедовщины.
|
|
Во время карантина волей-неволей приходится больше уделять времени различным социальным сетям, где ищешь знакомых людей. Причем, попадаются такие, каких казалось давно уже нет, а иные уж далече. Вот недавно на связь в Скайп вышел один знакомый, который давным-давно пропал из поля моего зрения. И вдруг вышел на связь да еще в зашитной маске, хотя Скайп пока не был замечен в распространении коронавируса. И вот что он рассказал.
Юра (так зовут знакомого, человек он хоть и не самый молодой, но свободный) очень любит путешествовать, больше по всяким Европам, насколько позволяют финансы, но не брезгует и внутри страны. И вот как-то под наш Новый год решил он махнуть в Умань, городок конечно не самый известный, но там находится могила основателя хасидизма некого рабби Нахмана, которая привлекает более 30 000 паломников каждый год на еврейский Новый год. Что туда понесло Юру непонятно, тем более паломники тогда уже давно разъехались, но видно какие-то еврейские гены так заиграли, что человек не выдержал. Сел на автобус и поехал туда через Киев. Почему через Киев? Говорит, что хотел проведать своего старого знакомого. Они встретились и судя по всему так хорошо (Юра говорил, что не пьет), что после всего выпитого его знакомый посадил Юру, но не в автобус в Умань, а в самолет в Ухань. Вот такой получился ремейк комедии "С легким паром". Откуда взялись деньги на самолет, непонятно, может нашел. Может знакомый подсобил, ведь ему надо было посадить друга, он и посадил, ну немножко не туда. А зарубежный биометрический паспорт сейчас у многих в рюкзачке, тем более у такого заядлого путешественника, как Юра. У него еще за спиной китайская Надя Шевелева пару раз мелькнула, ничего такая, даже под маской видно. Вот такая история. Не поверили? Ну ладно, самолет вместо автобуса еще можно объяснить, китаянку подцепить тоже не проблема, но защитные маски где они взяли? Вот сидит себе сейчас Юра в Ухани и в нос не дует, а мы вот тут от ничегонеделания с ума сходим.
|
|
- Профессор, между прочим, шпаргалка является моей собственностью, а вы её изъяли без соблюдения соответствующей процессуально-правовой процедуры! - Эх, молодой человек! Я же преподаватель, а не полицейский. Не могу же я, в самом деле, лупить вас по почкам, перед тем как забрать шпаргалку!
|
|
Я был очень близок со своим дедом и думал, что я знал о нём почти всё, но оказалось, это не так. После недавнего разговора с матерью и её двоюродным братом я выявил одну страницу его биографии, которой и делюсь с Вами. Мне кажется, что эта история интересна. Предупреждаю, будет очень длинно.
Все описываемые имена, места, и события подлинные.
"Памятник"
Эпиграф 1: "Делай, что должно, и будь, что будет" (Рыцарский девиз)
Эпиграф 2: "Если не я за себя, то кто за меня? А если я только за себя, то кто я? И если не сейчас, то когда?" (Гилель)
Эпиграф 3: "На чём проверяются люди, если Войны уже нет?" (В.С. Высоцкий)
Есть в Гомельщине недалеко от Рогачёва крупное село, Журавичи. Сейчас там проживает человек девятьсот, а когда-то, ещё до Войны там было почти две с половиной тысячи жителей. Из них процентов 60 - белорусы, с четверть - евреи, а остальные - русские, латыши, литовцы, поляки, и чехи. И цыгане - хоть и в селе не жили, но заходили табором нередко.
Место было живое, торговое. Мельницы, круподёрки, сукновальни, лавки, и, конечно, разные мастерские: портняжные, сапожные, кожевенные, стекольные, даже часовщик был. Так уж издревле повелось, белорусы и русские больше крестьянствовали, латыши и литовцы - молочные хозяйства вели, а поляки и евреи ремесленничали. Мой прадед, например, кузню держал. И прапрадед мой кузнецом был, и прапрапра тоже, а далее я не ведаю.
Кузнецы, народ смекалистый, свои кузни ставили на дорогах у самой окраины села, в отличие от других мастеров, что селились в центре, поближе к торговой площади. Смысл в этом был большой - крестьяне с хуторов, деревень, и фольварков в село направляются, так по пути, перед въездом, коней перекуют. Возвращаются, снова мимо проедут, прикупят треноги, кочерги, да ухваты, ведь таскать их по селу смысла нет.
Но главное - серпы, основной хлеб сельского кузнеца. Лишь кажется, что это вещь простая. Ан нет, хороший серп - работа штучная, сложная, больших денег стоит. Он должен быть и хватким, и острым, и заточку долго держать. Хороший крестьянин первый попавшийся серп никогда не возьмёт. Нет уж, он пойдёт к "своему" кузнецу, в качестве чьей работы уверен. И даже там он с десяток-два серпов пересмотрит и перещупает, пока не выберет.
Всю позднюю осень и зиму кузнец в работе, с утра до поздней ночи, к весне готовится. У крестьян весной часто денег не было, подрастратили за долгую зиму, так они серпы на зерно, на льняную ткань, или ещё на что-либо меняли. К примеру, в начале двадцатых, мой прадед раз за серп наган с тремя патронами заполучил. А коли крестьянин знакомый и надёжный, то и в долг товар отдавали, такое тоже бывало.
Прадед мой сына своего (моего деда) тоже в кузнецы прочил, да не срослось. Не захотел тот ремесло в руки брать, уехал в Ленинград в 1939-м, в институт поступать. Летом 40-го вернулся на пару месяцев, а осенью 1940-го был призван в РККА, 18-летним парнишкой. Ушёл он из родного села на долгие годы, к расстройству прадеда, так и не став кузнецом.
Впрочем, время дед мой зря не терял, следующие пяток лет было, чем заняться. Мотало его по всей стране, Ленинград, Кавказ, Крым, и снова Кавказ, Смоленск, Польша, Пруссия, Маньчжурия, Корея, Уссурийск. Больших чинов не нажил, с 41-го по 45-ый - взводный. Тот самый Ванька-взводный, что днюет и ночует с солдатами. Тот самый, что матерясь взвод в атаку поднимает. Тот самый, что на своём пузе на минное поле ползёт, ведь меньше взвода не пошлют. Тот самый, что на своих двоих километры меряет, ведь невелика шишка лейтенант, ему виллис не по ранжиру.
Попал дед в 1-ую ШИСБр (Штурмовая Инженерно-Сапёрная Бригада). Штурмовики - народ лихой, там слабаков не держат. Где жарко, туда их и посылают. И долго штурмовики не живут, средние потери 25-30% за задание. То, что дед там 2.5 года протянул (с перерывом на ранение) - везение, конечно. Не знаю если он в ШИСБр сильно геройствовал, но по наградным листам свои награды заработал честно. Даже на орден Суворова его представляли, что для лейтенанта-взводного случай наиредчайший. "Спины не гнул, прямым ходил. И в ус не дул, и жил как жил. И голове своей руками помогал."
Лишь в самом конце, уже на Японской, фартануло, назначили командиром ОЛПП (Отдельного Легкого Переправочного Парка). Своя печать, своё хозяйство, подчинение комбригу, то бишь по должности это как комбат. А вот звание не дали, как был вечный лейтенант, так и остался, хотя замполит у него старлей, а зампотех капитан. И такое бывало. Да и чёрт с ним, со званием, не звёздочки же на погонах главное. Выжил, хоть и штопаный, уже ладно.
Пролетело 6 лет, уже лето 1946-го. Первый отпуск за много лет. Куда ехать? Вопрос даже не стоит. Велика страна, но места нет милей, чем родные Журавичи. От Уссурийска до Гомельщины хоть не близкий свет, но летел как на крыльях. Только ехал домой уже совсем другой человек. Наивный мальчишка давно исчез, а появился матёрый мужик. Небольшого роста, но быстрый как ртуть и опасный как сжатая пружина. Так внешне вроде ничего особого, но вот взгляд говорил о многом без слов.
Ещё в 44-м, когда освобождали Белоруссию, удалось побывать в родном селе пару часов, так что он видел - отчий дом уцелел. Отписался родителям, что в эвакуации были - "немцев мы прогнали навсегда, хата на месте, можете возвращаться." Знал, что его родители и сёстры ждут, и всё же, что-то на душе было не так, а что - и сам понять не мог.
Вернулся в родной дом в конце августа 1946-го, душа пела. Мать и сёстры от радости сами не свои, отец обнял, долго отпускать не хотел, хоть на сантименты был скуп. Подарки раздал, отобедал, чем Господь благословил и пошёл хозяйство осматривать. Село разорено, голодновато, но ничего, прорвёмся, ведь дома и стены помогают.
А работы невпроворот. Отец помаленьку опять кузню развернул, по договору с колхозом стал работать и чуток частным образом. На селе без кузнеца никак, он всей округе нужен. А молотобойца где взять? Подкосила Война, здоровых мужиков мало осталось, все нарасхват. Отцу далеко за 50, в одиночку в кузне очень тяжело. Да и мелких дел вагон и маленькая тележка: ограду починить, стены подлатать, дров наколоть, деревья окопать, и т.д. Пацаном был, так хозяйственных дел чурался, одно шкодство, да гульки на уме, за что был отцом не раз порот. А тут руки, привыкшие за полдюжину лет к автомату и сапёрной лопатке, сами тянулись к инструментам. Целый день готов был работать без устали.
Всё славно, одно лишь плохо. Домой вернулся, слабину дал, и ночью начали одолевать сны. Редко хорошие, чаще тяжёлые. Снилось рытьё окопов и марш-бросок от Выборга до Ленинграда, дабы вырваться из сжимающегося кольца блокады. Снилась раскалённая Военно-Грузинская дорога и неутолимая жажда. Снился освобождённый лагерь смерти у города Прохладный и кучи обуви. Очень большие кучи. Снилась атака на высоту 244.3 у деревни Матвеевщина и оторванная напрочь голова Хорунженко, что бежал рядом. Снилась проклятая высота 199.0 у села Старая Трухиня, осветительные ракеты, свист мин, мокрая от крови гимнастёрка, и вздутые жилы на висках у ординарца Макарова, что шептал прямо в ухо - "не боись, командир, я тебя не брошу." Снились обмороженные чёрно-лиловые ноги с лопнувшей кожей ординарца Мешалкина. Снился орущий от боли ординарец Космачёв, что стоял рядом, когда его подстрелил снайпер. Снился ординарец Юхт, что грёб рядом на понтоне, срывая кожу с ладоней на коварном озере Ханко. Снился вечно улыбающийся ротный Оккерт, с дыркой во лбу. Снился разорванный в клочья ротный Марков, который оступился, показывая дорогу танку-тральщику. Снился лучший друг Танюшин, командир разведвзвода, что погиб в 45-м, возвращаясь с задания.
Снились горящие лодки у переправы через реку Нарев. Снились расстрелянные власовцы в белорусском лесочке, просящие о пощаде. Снился разбомблённый госпиталь у переправы через реку Муданьцзян. Снились три стакана с водкой до краёв, на донышке которых лежали ордена, и крики друзей-взводных "пей до дна".
Иногда снился он, самый жуткий из всех снов. Горящий пароход "Ейск" у мыса Хрони, усыпанный трупами заснеженный берег, немецкие пулемёты смотрящие в упор, и расстрельная шеренга мимо которой медленно едет эсэсовец на лошади и на хорошем русском орёт "коммунисты, командиры, и евреи - три шага вперёд."
И тогда он просыпался от собственного крика. И каждый раз рядом сидела мама. Она целовала ему шевелюру, на щёку капало что-то тёплое, и слышался шёпот "майн зунеле, майн тайер кинд" (мой сыночек, мой дорогой ребёнок).
- Ну что ты, мама. Я что, маленький? - смущённо отстранял он её. - Иди спать.
- Иду, иду, я так...
Она уходила вглубь дома и слышалось как она шептала те же самые слова субботнего благословения детям, что она говорила ему в той, прошлой, почти забытой довоенной жизни.
- Да осветит Его лицо тебя и помилует тебя. Да обратит Г-сподь лицо Своё к тебе и даст тебе мир.
А он потом ещё долго крутился в кровати. Ныло плохо зажившее плечо, зудел шрам на ноге, и саднила рука. Он шёл на улицу и слушал ночь. Потом шёл обратно, с трудом засыпал, и просыпался с первым лучом солнца, под шум цикад.
Днём он работал без устали, но ближе к вечеру шёл гулять по селу. Хотелось повидать друзей и одноклассников, учителей, и просто знакомых.
Многих увидеть не довелось. Из 20 пацанов-одноклассников, к 1946-му осталось трое. Включая его самого. А вот знакомых повстречал немало. Хоть часть домов была порушена или сожжена, и некоторые до сих пор стояли пустыми, жизнь возрождалась. Возвращались люди из армии, эвакуации, и германского рабства. Это было приятно видеть, и на сердце становилось легче.
Но вот одно тяготило, уж очень мало было слышно разговоров на идиш. До войны, на нём говорило большинство жителей села. Все евреи и многие белорусы, русские, поляки, и литовцы свободно говорили на этом языке, а тут как корова языком слизнула. Из более 600 аидов, что жили в Журавичах до войны, к лету 1946-го осталось не более сотни - те, кто вернулись из эвакуации. То же место, то же название, но вот село стало совсем другим, исчез привычный колорит.
Умом-то он понимал происходящее. Что творили немцы, за 4 года на фронте, повидал немало. А вот душа требовала ответа, хотелось знать, что же творилось в родном селе. Но вот удивительное дело, все знакомые, которых он встречал, бродя по селу, напрочь не хотели ничего говорить.
Они радостно встречали его, здоровались, улыбались, сердечно жали руку, даже обнимали. Многие расспрашивали о здоровье, о местах, куда заносила судьба, о полученных наградах, о службе, но вот о себе делились крайне скупо. Как только заходил разговор о событиях недавно минувших, все замыкались и пытались перевести разговор на другую тему. А ежели он продолжал интересоваться, то вдруг вспоминали про неотложные дела, что надо сделать прямо сейчас, вежливо прощались, и неискренне предлагали зайти в другой раз.
После долгих расспросов лишь одно удалось выяснить точно, сын Коршуновых при немцах служил полицаем. Коршуновы были соседи моих прадеда и прабабушки. Отец, мать и трое сыновей. С младшим, Витькой, что был лишь на год моложе, они дружили. Вместе раков ловили, рыбалили, грибы собирали, бегали аж в Довск поглазеть на самого маршала Ворошилова, да и что греха таить, нередко шкодничали - в колхозный сад лазили яблоки воровать. В 44-м, когда удалось на пару часов заглянуть в родное село, мельком он старого Коршунова видал, но поговорить не удалось. Ныне же дом стоял заколоченный.
Раз вечерком он зашёл в сельский клуб, где нередко бывали танцы под граммофон. Там он и повстречал свою бывшую одноклассницу, что стала моей бабушкой. Она тоже вернулась в село после 7-ми лет разлуки. Окончив мединститут, она работала хирургом во фронтовом госпитале. К 46-му раненых осталось в госпитале немного, и она поехала в отпуск. Её тоже, как и его, тянуло к родному дому.
От встречи до предложения три дня. От предложения до свадьбы шесть. Отпуск - он короткий, надо жить сейчас, ведь завтра может и не быть. Он то об этом хорошо знал. Днём работал и готовился к свадьбе, а вечерами встречались. За пару дней до свадьбы и произошло это.
В ту ночь он спал хорошо, тяжких снов не было. Вдруг неожиданно проснулся, кожей ощутив опасность. Сапёрская чуйка - это не хухры-мухры. Не будь её, давно бы сгинул где-нибудь на Кавказе, под Спас-Деменском, в Польше, или Пруссии. Рука сама нащупала парабеллум (какой же офицер вернётся с фронта без трофейного пистолета), обойма мягко встала в рукоятку, тихо лязгнул передёрнутый затвор, и он бесшумно вскочил с кровати.
Не подвела чуйка, буквально через минуту в дверь раздался тихий стук. Сёстры спали, а вот родители тут же вскочили. Мать зажгла керосиновую лампу. Он отошёл чуть в сторонку и отодвинул щеколоду. Дверь распахнулась, в дом зашёл человек, и дед, взглянув на него, аж отпрянул - это был Коршунов, тот самый.
Тот, увидев смотрящее на него дуло, тут же поднял руки.
- Вот и довелось свидеться. Эка ты товарища встречаешь, - сказал он.
- Ты зачем пришёл? - спросил мой прадед.
- Дядь Юдка, я с миром. Вы же меня всю жизнь, почитай с пелёнок, знаете. Можно я присяду?
- Садись. - разрешил прадед. Дед отошёл в сторону, но пистолет не убрал.
- Здрасте, тётя Бейла. - поприветствовал он мою прабабушку. - Рад, что ты выжил, - обратился он к моему деду, - братки мои, оба в Красной Армии сгинули. Дядь Юдка, просьба к Вам имеется. Продайте нашу хату.
- Что? - удивился прадед.
- Мать померла, братьев больше нету, мы с батькой к родне подались. Он болеет. Сюда возвращаться боязно, а денег нет. Продайте, хучь за сколько. И себе возьмите часть за труды. Вот все документы.
- Ты, говорят, у немцев служил? В полицаи подался? - пристально глянул на него дед
- Было дело. - хмуро признал он. - Только, бабушку твою я не трогал. Я что, Дину-Злату не знаю, сколько раз она нас дерунами со сметаной кормила. Это её соседи убили, хоть кого спроси.
- А сестру мою, Мате-Риве? А мужа её и детей? А Файвеля? Тоже не трогал? - тихо спросла прабабушка.
- Я ни в кого не стрелял, мамой клянусь, лишь отвозил туда, на телеге. Я же человек подневольный, мне приказали. Думаете я один такой? Ванька Шкабера, к примеру, тоже в полиции служил.
- Он? - вскипел дед
- Да не только он, батька его, дядя Коля, тоже. Всех перечислять устанешь.
- Сейчас ты мне всё расскажешь, как на духу, - свирепо приказал дед и поднял пистолет.
- Ты что, ты что. Не надо. - взмолился Коршунов. И поведал вещи страшные и немыслимые.
В начале июля 41-го был занят Рогачёв (это городок километров 40 от Журавичей), потом через пару недель его освободили. Примерно месяц было тревожно, но спокойно, хоть и власти, можно сказать, не было. Но в августе пришли немцы и начался ад. Как будто страшный вирус напал на людей, и слетели носимые десятилетиями маски. Казалось, кто-то повернул невидимый кран и стало МОЖНО.
Начали с цыган. По правде, на селе их никогда не жаловали. Бабы гадали и тряпки меняли, мужики коней лечили.. Если что-то плохо лежало, запросто могли украсть. Теперь же охотились за ними, как за зверьми, по всей округе. Спрятаться особо было негде, на севере Гомельской области больших лесов или болот нету. Многих уничтожали на месте. Кое-кого привозили в Журавичи, держали в амбаре и расстреляли чуть позже.
Дальше настало время евреев. В Журавичах, как и в многих других деревнях и сёлах Гомельщины, сначала гетто было открытым. Можно было сравнительно свободно передвигаться, но бежать было некуда. В лучшем случае, друзья, знакомые, и соседи равнодушно смотрели на происходящее. А в худшем, превратились в монстров. О помощи даже речь не шла.
Коршунов рассказал, что соседи моей прапрабабушки решили поживиться. Те самые соседи, которых она знала почти 60 лет, с тех пор как вышла замуж и зажила своим домом. Люди, с которыми, казалось бы, жили душа в душу, и при трёх царях, и в страшные годы Гражданской войны и позже, при большевиках. Когда она вышла из дома по делам, среди бела дня они начали выносить её нехитрый скарб. Цена ему копейка в базарный день, но вернувшись и увидев непотребство, конечно, она возмутилась. Её и зарубили на собственном дворе. И подобных случаев было немало.
В полицаи подались многие, особенно те, кто помоложе. Им обещали еду, деньги и барахлишко. Они-то, в основном, и ловили людей по окрестным деревням и хуторам. Осенью всех пойманных и местных согнали в один конец села, а чуть позже вывезли за село, в Больничный лес. Метров за двести от дороги, на опушке, был небольшой овражек, там и свершилось кровавое дело. Немцам даже возиться особо не пришлось, местных добровольцев хватало.
Коршунов закончил свой рассказ. Дед был хмур, уж слишком много знакомых имён Коршунов упомянул. И убитых и убийц.
- Так чего ты к нам пришёл? Чего к своим дружкам за помощью не подался? - спросил прадед.
- Дядя Юдка, так они же сволочи, меня Советам сдадут на раз-два. А если не сдадут, за дом все деньги заберут себе, а то я их не знаю. А вы человек честный. Помогите, мне не к кому податься.
Прадед не успел ответить, вмешался мой дед.
- Убирайся. У меня так и играет всё шлёпнуть тебя прямо сейчас. Но в память о братьях твоих, что честно сражались, и о былой дружбе, дам тебе уйти. На глаза мне больше не попадайся, а то будет худо. Пшёл вон.
- Эх. Не мы такие, жизнь такая, - понуро ответил Коршунов и исчез в ночи.
(К рассказу это почти не относится, но, чтобы поставить точку, расскажу. Коршунов пошёл к знакомым с той же просьбой. Они его и выдали. Был суд. За службу в полиции и прочие грехи он получил десятку плюс три по рогам. Дом конфисковали. Весь срок он не отсидел, по амнистии вышел раньше. В конце 50-х он вернулся в село и стал работать трактористом в колхозе.)
- Что мне с этим делать? - спросил мой дед у отца. - Как вспомню бабушку, Галю, Эдика, и всех остальных, сердце горит. Я должен что-то предпринять.
- Ты должен жить. Жить и помнить о них. Это и будет наша победа. С мерзавцами власть посчитается, на то она и власть. А у тебя свадьба на носу.
После женитьбы дед уехал обратно служить в далёкий Уссурийск и в родное село вернулся лишь через несколько лет, всё недосуг было. В 47-м пытался в академию поступить, в 48-м бабушка была беременна, в 49-м моя мать только родилась, так что попал он обратно в Журавичи лишь в 50-м.
Ожило село, людьми пополнилось. Почти все отстроились. Послевоенной голодухи уже не было (впрочем, в Белоруссии всегда бульба с огорода спасала). Жизнь пошла своим чередом. Как и прежде пацаны купались в реке, девчонки вязали венки из одуванчиков, ходил по утрам пастух, собирая коров на выпас, и по субботам в клубе крутили кино. Только вот когда собирали ландыши, грибы, и землянику, на окраину Больничного леса старались не заходить.
"Вроде всё как всегда, снова небо, опять голубое. Тот же лес, тот же воздух, и та же вода...", но вот на душе у деда было как то муторно. Нет, конечное дело, навестить село, сестёр, которые к тому времени уже повыходили замуж, посмотреть на племяшей и внучку родителям показать было очень приятно и радостно. Только казалось, про страшные дела, что творились совсем недавно, все или позабыли или упорно делают вид, что не хотят вспоминать.
А так отпуск проходил очень хорошо. Отдыхал, помогал по хозяйству родителям, и с удовольствием нянчился с племянниками и моей мамой, ведь служба в Советской Армии далеко не сахар, времени на игры с ребёнком бывало не хватало. Всё замечательно, если бы не сны. Теперь, помимо всего прочего, ночами снилась бабушка, двое дядьёв, двое тётушек, и 5 двоюродных. Казалось, они старались ему что-то сказать, что-то важное, а он всё силился понять их слова.
В один день осенила мысль, и он отправился в сельсовет. Там работало немало знакомых, в том числе бывший квартирант родителей, Цулыгин, который когда-то, в 1941-м, и убедил моих прадеда и прабабушку эвакуироваться. Сам он, во время Войны был в партизанском отряде.
- Я тут подумал, - смущаясь сказал дед. - Ты же знаешь, сколько в нашем селе аидов и цыган убили. Давай памятник поставим. Чтобы помнили.
- Идея неплохая, - ответил ему Цулыгин. - Сейчас, правда, самая горячая пора. Осенью, когда всё подутихнет, обмозгуем, сделаем всё по-людски.
В 51-м семейство снова поехало в отпуск в Журавичи. Отпуск, можно сказать, проходил так же как и в прошлый раз. И снова дед пришёл в сельсовет.
- Как там насчёт памятника? - поинтересовался он.
- Видишь ли, - убедившись что их никто не слышит, пряча взгляд, ответил Цулыгин, - Момент сейчас не совсем правильный. Вся страна ведёт борьбу с агентами Джойнта. Ты пойми, памятник сейчас как бы ни к месту.
- А когда будет к месту?
- Посмотрим. - уклонился от прямого ответа он. - Ты это. Как его. С такими разговорами, особо ни к кому не подходи. Я то всё понимаю, но с другими будь поосторожнее. Сейчас время такое, сложное.
Время и впрямь стало сложное. В пылу борьбы с безродными космополитами, в армии начали копать личные дела, в итоге дедова пятая графа оказалась не совсем та, и его турнули из СА, так и не дав дослужить всего два года до пенсии. В 1953-м семья вернулась в Белоруссию, правда поехали не в Журавичи, а в другое место.
Надо было строить новую жизнь, погоны остались в прошлом. Работа, садик, магазин, школа, вторая дочка. Обыкновенная жизнь обыкновенного человека, с самыми обыкновенными заботами. Но вот сны, они продолжали беспокоить, когда чаще, когда реже, но вот уходить не желали.
В родное село стали ездить почти каждое лето. И каждый раз терзала мысль о том, что сотни людей погибли страшной смертью, а о них не то что не говорят, даже таблички нету. У деда крепко засела мысль, надо чтобы всё-таки памятник поставили, ведь времена, кажется, поменялись.
И он начал ходить с просьбами и писать письма. В райком, в обком, в сельсовет, в местную газету, и т.д. Регулярно и постоянно. Нет, он, конечно, не был подвижником. Естественно, он не посвящал всю жизнь и силы одной цели. Работа школьного учителя, далеко не легка, и если подходить к делу с душой, то требует немало времени. Да и повседневные семейные заботы никто не отменял. И всё же, когда была возможность и время, писал письмо за письмом в разные инстанции и изредка ходил на приёмы к важным и не важным чинушам.
Возможно, будь он крупным учёным, артистом, музыкантом, певцом, или ещё кем-либо, то его бы услышали. Но он был скромный учитель математики, а голоса простых людей редко доходит то ушей власть имущих. Проходил год за годом, письма не находили ответа, приёмы не давали пользы, и даже в тех же Журавичах о событиях 1941-го почти забыли. Кто постарше, многие умерли, разъехались, или просто, не желали прошлое ворошить. А для многих кто помладше, дела лет давно минувших особого интереса не представляли.
Хотя, безусловно, о Войне помнили, не смотря на то, что День Победы был обыкновенный рабочий день. Иногда проводились митинги, говорились правильные речи, но о никаких парадах с бряцаньем оружия и разгоном облаков даже речи не шло. Бывали и съезды ветеранов, дед и сам несколько раз ездил в Смоленск на такие.
На государственном уровне слагались поэмы о героизме советских солдат, ставились монументы, и снимались кино. Чем больше проходило времени, тем больше становилось героев, а вот о погибших за то что у них была неправильная национальность, практически никто и не вспоминал. Фильмы дед смотрел, книги читал, на встречи ездил и... продолжал просить о памятнике в родном селе. Когда он навещал Журавичи летом, некоторые даже хихикали ему вслед (в глаза опасались - задевать напрямую ШИСБровца, хотя и бывшего, было небезопасно). Наверное, его последний бой - бой за памятник - уже нужен был ему самому, ведь в его глазах это было правильно.
Правду говорят, чудеса редко, но случаются. В 1965-м памятник всё-таки поставили. Может к юбилею Победы, может просто время пришло, может кто-то важный разнарядку сверху дал, кто теперь скажет. Ясное дело, это не было нечто огромное и величественное. Унылый серый бетонный обелиск метра 2.5 высотой и несколько уклончивой надписью "Советским Гражданам, расстрелянным немецко-фашистскими захватчиками в годы Великой Отечественной Войны" Это было не совсем то, о чём мечтал дед, без имён, без описания событий, без речей, но главное всё же сбылось. Теперь было нечто, что будет стоять как память для живых о тех, кого нет, и вечный укор тем, кто творил зло. Будет место, куда можно принести букет цветов или положить камешек.
Конечно, я не могу утверждать, что памятник появился именно благодаря его усилиям, но мне хочется верить, что и его толика трудов в этом была. Я видел этот мемориал лет 30 назад, когда был младшеклассником. Не знаю почему, но он мне ярко запомнился. С тех пор, во время разных поездок я побывал в нескольких белорусских деревнях, и нигде подобных памятников не видел. Надеюсь, что они есть. Может, я просто в неправильные деревни заезжал.
Удивительное дело, но после того как обелиск поставили, плохие сны стали сниться деду намного реже, а вскоре почти ушли. В 2015-м в Журавичах поставили новый памятник. Красивый, из красного мрамора, с белыми буквами, со всеми грамотными словами. Хороший памятник. Наверное совпадение, но в том же году деда снова начали одолевать сны, которые он не видел почти 50 лет. Сны, это штука сложная, как их понять???
Вот собственно и всё. Закончу рассказ знаменитым изречением, автора которого я не знаю. Дед никогда не говорил эту фразу, но мне кажется, он ею жил.
"Не бойся врагов - в худшем случае они лишь могут тебя убить. Не бойся друзей - в худшем случае они лишь могут тебя предать. Но бойся равнодушных - они не убивают и не предают, но только с их молчаливого согласия существует на земле предательства и убийства."
|
|
На фоне историй о совращений учительками своих подопечных. Старинный друг рассказал свою историю. Далее от первого лица.
В детстве, как многие школьники ходил учиться в музыкальную школу по классу баян. Кроме самих занятий были сопутствующие уроки по сольфеджио и чего то еще. Уроки сольфеджио были по 6-8 человек. Их вела очень симпатичная учительница, небольшого роста и достаточно хорошими формами. В отличии от уроков на баяне сольфеджио мне давались тяжко. Все ребята писали на слух достаточно хорошо, а вот у меня ничего не получалось кроме первых нот. Учительница мне несколько раз предлагала остаться на полчаса для индивидуальных занятий, но я стал отказывался сразу после первой продленки. Потом были еще несколько доп. занятий. Причину отказов ниже.
Доп.занятия начинались с того, что я должен был поймать ритм своего сердца, и в качестве примера она всегда предлагала оценить свой ритм - она брала мою руку и прикладывала к себе чуть пониже левой груди. Я всегда чувствовал ее лифт и плоть под ним. Мне тогда было лет 12-13 и я не совсем понимал реакцию своего организма, а он реагировал мгновенно. Мальчик я был домашний, непросвещенный в особенностях предварительных ласк и думал, что это какая то моя личная ненормальность реакции. Весь красный, ни о чем другом я не думал, как быстрее слинять с этого проклятого урока. А учительница считала, что я потерял опять ритм сердца и все повторялось. После того, как она предложила придти к ней в выходные домой, я просто перестал ходить на ее уроки.
Глядя из нынешнего времени, думаю смогла ли она меня увлечь у себя дома, несмотря на то что я даже представления не имел об особенностях отношений между полами, хотя возможно это просто мои нынешние взрослые фантазии.
|
|
"Счастье есть, его не может не быть!" (С)
Записался тут на сильно рекламируемый "Тренинг счастливого человека".
Там сказали, что нужно быть очень благодарным всем людям, тогда они тоже будут тебе благодарны, и "все будут счастливы".
Велели составить список из 20 человек, кому я благодарен, и всех поблагодарить. Составил, пошел всех благодарить.
Первой попалась домработница. Поблагодарил за то, что все делает по дому. Моментально попросила прибавки.
Второй попалась дочка. Поблагодарил ее, что хорошо учится. Попросила купить собаку за 2 тыс. баксов.
Потом поблагодарил жену, за все хорошее. Попросила к лету новую машину, импортную, красненькую.
Заподозрил неладное, но все же поблагодарил начальника, за замечательное руководство и продвижение по службе. Он попросил быстренько, за пару дней, закончить проект, с которым восемь месяцев не мог справиться целый отдел.
Больше, на всякий случай, благодарить не буду никого - дай Бог справиться с итогами уже озвученных благодарностей.
Решил, что лучше уж я буду и дальше жить несчастным.
А так хотелось счастья...
|
|
Ладно, поскольку все равно карантин и работать неохота, давайте и вправду, что ли, страшилки рассказывать. Тряхнем пионерским детством, у кого было. Я вот, например, припоминаю такой леденящий кровь случай. Назовем его, для трагичности, «Безумие, или пропавшая кнопка». Извините, что получилось длинно, я не хотел.
Случилось это давно, в то время, когда я очень много работал и очень мало спал. И пришлось мне однажды идти по казенной надобности в соседний корпус. Там находились вспомогательные службы, и мне надо было кое с кем поговорить. А дело было в большом университетском городке, и корпусов было много – учебных, исследовательских, госпитальных, - и все они были соединены между собой переходами, подземными и надземными.
В том чертовом корпусе номер пять на разных этажах были разные, не связанные между собой отделения, департаменты, и фиг его знает, что еще. Вообще, мерзкое было здание, между нами говоря. Узкие длинные коридоры, маленькие комнатенки, закутки какие-то, света божьего нет, одни тусклые лампы.
Ну, так вот. Вышел я из своей светлой, солнечной комнаты, спустился на лифте в подземелье, прошел длинным коридором в нужный мне корпус, дошел до фойе, и нажал кнопку вызова лифта. Лифтов там было то ли пять, то ли шесть штук, грузовых и пассажирских, и расположены они были не в ряд, а с противоположных сторон этакой колонны. Надо сказать, что место, куда я шел, находилось на самом верхнем, восьмом, этаже. До этого я был там только один раз, вместе с коллегой, которая и показала мне, как туда добираться. Но помнил маршрут я хорошо.
Из-за хронического недосыпа я постоянно был слегка обалдевший, и когда открылись двери лифта, я автоматически шагнул внутрь, и, почти не глядя, нажал на цифру 8. То есть, я хотел нажать. Цифры 8 не было, самой большой и последней цифрой была семерка. Я удивился, но поскольку я точно знал, что мне нужен последний этаж, поехал на седьмой. Вместе со мной ехали и другие люди, так что наверх я приехал не один. Когда мы вышли на седьмом, место показалось мне незнакомым. Сразу за лифтом, через узкий коридор, была дверь, куда все мои попутчики и направились. Пока я озирался, они уже ушли. Я попробовал войти - дверь была заперта. Я приложил свою карточку к считывающему устройству, но замок не открылся. У меня не было доступа. В это время из лифта вышла девушка и направилась к двери.
- Послушайте, - сказал я, - можно, я войду вместе с вами? Мне нужна такая-то служба, а моя карточка не работает.
- Нет, - сказала девушка, - тут такой службы нет, и я в первый раз про нее слышу.
- Но я в правильном месте, это ведь корпус номер 5?
- Да, - ответила она, - это корпус номер 5, но такой службы здесь нет. Извините.
И она ушла. Я немного постоял, пытаясь понять, что делать. Чуть подальше, в конце коридора, была еще одна дверь с табличкой «лестница». Больше дверей не было. Я пошел туда. Ступенек наверх не было, лестница шла только вниз. Вверху был потолок. Кнопка вызова лифта тоже была только одна, как бывает на крайних этажах.
Я точно помнил, что служба, которую я искал, была в корпусе номер пять, на самом верхнем этаже. По-моему, на восьмом. Но восьмого этажа не было. И это был корпус номер 5.
Мне стало совсем не по себе. Чтобы слегка отвлечься и выиграть время подумать, я пошел по лестнице вниз. Выходы на других этажах оказались закрыты, так что на выходе я опять очутился в знакомом фойе.
Пока я спускался, я слегка взбодрился, так что к кнопке вызова лифта подходил почти спокойно.
- Теперь я сяду в другой лифт, - думал я, - фиг вам, гады, не возьмете!
И, действительно, сел в другой лифт. Правда, кнопки 8 там тоже не было. Совсем. Когда я опять вышел на самом верхнем седьмом, из уже знакомой мне двери выходило несколько человек.
- Извините, - насколько мог уверенно произнес я, обращаясь к немолодому мужчине в белом халате, явно врачу, шедшему первым, - как мне попасть на восьмой этаж, я ищу такую-то службу?
- Тут нет восьмого этажа, - ответил он, - насколько я знаю, мы на самом верху, это седьмой. Так ведь? И он посмотрел на женщину, которая шла за ним.
- Да, - коротко ответила она, - мы на верхнем этаже.
- Но как же, - сказал я, - ведь служба, которую я ищу… Она на восьмом…
Доктор посмотрел на меня внимательно. Наверное, я выглядел не очень.
- Вы уверены, что вы в правильном здании? – спросил он, - Это корпус номер пять, возможно, вы ищете 6-й? Там 15 этажей, возможно, вам надо туда? Вас проводить?
Я понял, что если я начну упираться, мне придется разговаривать со службой безопасности.
- Нет, спасибо, - ответил я слабо, - может быть, я перепутал. Я уточню.
И я поехал вниз. В фойе второго этажа я сел на низкую кушетку и призадумался. Мне было обидно. Что за черт! Похоже, меня угораздило сбрендить, и так по-дурацки! Ладно бы еще я искал, скажем, райский сад за волшебной калиткой, или сделал великое открытие, непонятное другим; так нет же! Я ж, блин, по тупому рабочему вопросу ищу дурацкую службу на несуществующем этаже!
Идти сдаваться не хотелось. Посидев, я пошел исследовать один лифт за другим. Это заняло какое-то время, но я уже не торопился. Два лифта я уже знал, так что задача была проще. Я ходил вокруг дурацкой лифтовой колонны и вызывал лифты. Надо было только дождаться, пока на вызов придет следующая кабинка. По счастью, людей вокруг было немного. Чтобы не вызывать лишних косых взглядов, я еще раз съездил на седьмой и обратно. Наконец, зайдя в очередную кабину, я увидел цифру 8. Нажал слегка дрожащим пальцем, лифт поехал, и я вышел там, куда и направлялся с самого начала. Нашел человека, с которым хотел поговорить, и поговорил. В конце разговора, как бы невзначай, спросил, все ли лифты едут к ним на этаж?
– Дурацкое здание – ответил он, - почему-то с главного входа только два лифта обслуживают этот этаж. Я сам обычно езжу грузовым, с другой стороны дома. Идиотская планировка!
- В самом деле, – сказал я. Мне очень хотелось выпить.
|
|
Декамерон в поезде. Хочу поддержать идею Михаила, расскажу врачебный Декамерон в поезде. Послало нас как-то руководство в столицу на однодневную учебу. Мы - это семь врачей (хирург, онколог, эндоскопист, гинеколог, уролог, анестезиологов было два). Все мужчины. И я, сотрудница администрации. На собрании перед поездкой начала им говорить о командировочных, билетах, прочих бумагах: поймав удивленные взгляды, поняла, что с этой мутатенью они не справятся, кого-то потеряем. Ладно, сделала все сама, централизовано так сказать. Наступил вечер отъезда. Как пионервожатая по списку всех собрала на платформе. Тут же рядом, смотрим, наш главный патанатом едет. И главный сексопатолог областной. О, думаю, случись чего, нет такого вида помощи медицинской, который в вагоне не смогут оказать. Из приключений только уролог поезд перепутал, пытался прорваться в северобайкальский, ну устал с дежурства. Но я его отловила и последнего доставила в вагон. Ну, думаю, по купе - и спать. Захожу с урологом в купе, а там все (патонатом с сексопатологом уклонись). Когда я думала, что готовилась одна, то ошиблась, готовились все. Мои попутчики сделали совершенно синхронное движение, открыв сумки и поставив заготовленное на стол. Плюс лежало яблочко. От неожиданности, я яблочко тут же схрумала, за что была награждена неодобрительными взглядами. Но эндоскопист спас положение, достав шоколадку. Через час и приключится Декамерон на тему: самые запомнившиеся подарки пациентов. Первый Анестезиолог: «начинал я в 90-е на скорой. Вызывают в гостиницу, в люкс. А там сотрудник посольства страны из Бенилюкса, лежит с почечной коликой. Вокруг бегают Секретарь и переводчик. Мужик лежит богатый, холёный. Через переводчика транслирует, что бывает с ним такое редко, но спасает одно волшебное средство, но вот ампулу разбили при неумелом введении. Что, говорю за средство. Секретарь протягивает портсигар, желтый, тяжелый, старинный. Классика сразу вспомнил. В жизни больше такого портсигара не видел. А в нем ампула разбитая от баралгина. Ну, такое средство мы для Вас найдём, говорю. Купирую колику, все хорошо. Переводчик меня провожает, и говорит, что пациент был так доволен, что хочет сказать спасибо. Даёт мне 50 рублей. Неденоминированных. 50 копеек наверное на наши деньги. Я тут гордо отвечаю: русские врачи не берут денег у пациентов! И ушёл так гордо, пусть знают наших». Эндоскопист. «А я начинал в маленьком городке. Хлеб завозили к обеду и в течение часа разбирали. А мне продавщица оставляла буханку серого. И после работы мне доставала из-под прилавка. Вкусный был!!! Сейчас нет такого вкусного хлеба». Гинеколог. «Тоже на скорой. На севере. Привезли меня к авторитету, богатый дом, охрана вокруг. Как положено, цепи золотые, пиджаки малиновые. Помог. Мне шоколадку выдают. Тьфу, думаю, но побоялся обидеть, сунул в карман. Отдал медсёстрам, развернули фольгу, а плитка надкусана...». Хирург. «А кому дарили бутылку водки, разбавленную и бумажкой заткнутую? Все хором: мне!!! « Онколог. «А я вот как первую мастэктомию сделал, мне пациентка пакет принесла, полный творожных масс. Работала она на молокозаводе. Времена голодные были, с сёстрами поделился и домой понёс. Годы прошли, мир повидали, много ресторанов посетили. Но эти массы жена, вечно на диете сидящая, помнит до сих пор, какие были вкусные творожные массы с изюмом. У пациентки, кстати, все хорошо...» Анестезиолог 2. «А я вспомнил про подарок, который я сам сделал. Летали недавно в соседнее государство,,...стан. Солдатика подстрелили на границе, спасали. Вот их анестезиолог и просит: коллега, а у Вас есть воздуховод с манжеткой? Есть, конечно! А мне можете подарить? Берите. А даа? Берите. Ура, говорит, я теперь большой человек! Коллега, говорю, а Вы знаете, что они одноразовые? Ну, я то, говорит, знаю. А остальные - нет!» Уролог спал. Оставалась два часа до Москвы, пришла проводница, поворчала, типа шума от нас много. Купили у неё лотерейные билетики. Утром эндоскопист забыл телефон под подушкой. Проводница бежала за ним по перрону, отдала средство связи... вот. Резюме: берегите люди врачей. Ну никак без них, оказывается!
|
|
В режиме жесткой самоизоляции, когда позволено выходить на улицу, чтобы купить продукты, прогулять пса и вынести мусор, новосибирцы не теряют чувство юмора. На улице был замечен молодой человек, который около дома выгуливал... электрический чайник. В другой руке он держал душ, который тоже нуждался в «выгуле». Свой поступок он прокомментировал так:
- Вывел питомцев на прогулку. Чайник долго не смог покакать, а душ впервые увидел солнце.(с)
|
|
Хиленький такой мужичонка идет по темной улице. Вдруг дорогу ему отрезает банда хулиганов с кастетами, ломами, цепями и т. д. Мужик, деньги гони... Подождите, ребята, а вас много? Ну шестеро... ты это, деньги гони, старик. Подождите, я старый больной человек, драться не умею... седьмой там, восьмой случайно не присоединятся? Тебе какая, хрен, разница. Хоть шесть, хоть семь, все равно бить будем, деньги гони... Ну, пожалуйста, умоляю вас, скажите старому больному человеку, вас шестеро? Ну, блин, достал, да шестеро нас, шестеро, деньги гони, все равно изобьем... Мужик, доставая наган из-за пазухи: Тьфу... и на этот раз пронесло...
|
|
Из проповеди митрополита Белгородского и Старооскольского Иоанна (Попова) в прошедшее воскресенье:
«Смотрите, первыми закрылись гламурные бутики и так далее — оказалось, они и не нужны никому! Какая разница, как ты будешь одет, если ты не защищен от этого коронавируса?!» — развел руками человек, одетый в цветную роскошную одежду, увешанную шутовскими бубенчиками, гламурную шапку с драгоценными камнями, и опирающийся на позолоченную палку с тряпочками.
|
|
Митрополит заехал на пасху в сумасшедший дом. Все больные выстроились в ряд, закрестились, кланяются ему и христосуются. Только с краю стоят несколько человек, не крестятся и не кланяются. Митрополит удивился, подошёл к ним и спрашивает: А, вы почему не делаете то, что остальные? Те ему отвечают: Да, мы же не сумасшедшие, мы санитары.
|
|
Был у нас кандидат в депутаты по фамилии Глухих. Представьте, какая замечательная была агитация: Голосуйте за Гглухих! Выберем в Думу Глухих!
А еще была дама начальница крупного предприятия. По фамилии Каменщик. Когда ей звонили, она отвечала: Каменщик слушает. Ей говорили: - У вас там что - ремонт идет? Начальника позовите!
У жены на работе (в банке) на охране сидит человек с Фамилией Хомячков и когда поднимает трубку, говорит: "Охрана Хомячков слушает".
Иркутск выбирал губернатора. Городской штаб. Очень старательный бывший военный Козлов. Телефон: "Городской штаб Козлов слушает". После замечания стало звучать так "Городской штаб по выборам Козлов"
В локальном офисе турфирмы, находящемся в гостинице "Космос", работала менеджер по фамилии Лось. Когда она звонила в главный офис турфирмы, то сообщала секретарю приятным женским голосом - "... говорит Лось из Космоса... "
Реальная выдержка из распоряжения по банку "Возрождение": П. 6. Запретить юрисконсульту Ежикову В. А. отвечать по телефону: "Банк Возрождение Ежиков слушаю... ", в связи с некорректными последующими вопросами контрагентов...
|
|
В бытность мою советским офицером проходил я службу в г. Москва . И вот , как-то решил я с некой Очаровательной Дамой провести вечер пятницы в заведении общественного питания высшей категории ( увы, не люкс) . Данное заведение находилось на первом этаже гостиницы Ленинградская на трёх вокзалах и до этого уже посещалось . Для тех, кто в СССРэ не вырос , замечу, что посещение данных мест обходилось недёшево , рубликов так в 20-25 на пару . Ну , я был молодой хорошо обеспеченный человек, так что предприятия общественного питания высшей категории посещал часто . С категорией Люкс было сложнее – их было не так много , но мне не очень то и хотелось.
Зашли мы в ресторан , нам предложили столик , сделали заказ , тем временем к нам подсадили пару . Пара была наших же лет , молодой человек и Дама Приятная с ним . Они тоже сделали заказ . Мы о чём то болтали , пока не принесли наши закуски и водочку в графине , которую я по причине московских холодов и просто, ради милости душевной, заказал.
Как человек воспитанный я предложил выпить по рюмашке новым знакомым , пока они ждут . Новые знакомые согласились , моя Дама решила подождать . Ну тут и горячие принесли . И вот , наливаем мы , выпиваем…А там , скажем так не водка , а некое пойло , градусов 30 , то что бармены готовят из всех, что осталось недопитым , а потом лохам и подают .
Позвали мы , конечно , официанта , который сразу нам сообщил, что водка нормальная , и вообще нечего бухтеть . Пришлось звать администратора зала , которая долго не находилась, потом всё же нашлась – понюхала водку и на наш вопрос “ Водка ли это ? ” гордо ответила – “ Я не алкоголик , водку не пью ”. Сразу указав нам на то кто мы есть , в отличии от неё “ не алкоголички”.
Слово за слово ( вели мы себя крайне прилично – трезвые же !!!! ) , тут прозвучала фраза от администратора – “ Рассчитайтесь за заказ и покиньте помещение , иначе я вызываю милицию ” . Я и глазом не успел мигнуть, не успел прикинуть ничего в мозгах ( ибо милиция на Трёх Вокзалах это даже не шакалы ) , как моя визави , Дама Приятная кивнула и говорит - “ Конечно, вызывайте ! О чём речь ? ”.
Менты нарисовались моментально – чисто трёхвокзально ментовская мразь . “ Хулиганим граждане ? ” , администраторша ехидно лыбилась за их спиною , - “ Предъявите документы ! “.
Дама Приятная опередив всех нас очаровательно улыбнулась и вынула из сумочки, которая уже стояла перед нею на столе некий документ , красную корочку и представилась “ Старший лейтенант милиции , ОБХСС , такая-то ”. Ментовское говно растаяло мгновенно , администраторша резко развернулась , но остановилась, услышав уже совсем не ласковое - “ Стоять !”.
Надо отдать ей должное – администратором в ресторане в Совке работать , это вам не министром в Украине - тут реагировать надо на обстановку. Она вскинула руку , откуда то возникли, как из под земли 2 халдея , встали по разным бокам стола и….. мгновенно собрали –свернули скатерть в один мешок – со всей едой, водкой , напитками , ну со всеми вещдоками .
Мы обалдели ( я с о своей Дамой так точно ). Через секунду , на столе лежала новая скатерть, через две – приборы , через две минуты - всё остальное, включая прекрасную , освежающую холодную водку. И мы провели прекрасный вечер – с прекрасным обслуживанием, с великолепной едой и напиткам.
|
|
Из воспоминаний офицера Штази (разведка ГДР) ..
В 50-х годах молодой чел, назовем его Хайнц, проживающий в небольшом городке ГДР с детства бредил СССР. Считал Союз самым лучшим местом на Земле, не столько потому что там правил коммунизм, а скорее по насыщенной историей, литературой и др. Товарищ поставил цель проехать одну шестую часть Земли. План был простой. Он нарисовал маршрут следования от Львова до Владивостока, наметил города на этом пути, далее через молодежные журналы списался с ребятами в каждом из этих городов, и так между прочим сообщил, что он возможно посетит их скоро.
Самым сложным в его плане было пересечь границу СССР, так как из ГДР в Чехословакию в те годы можно было попасть по внутреннему паспорту. После того как Хайнц попал на границу СССР и ЧССР он несколько дней изучал маршруты и распорядок движения пограничников с обеих сторон. Нашел «мертвые» окна, в которые граница была не совсем на замке и прошмыгнул в районе Ужгорода, где кстати был первый абонент переписки Хайнца.
План почитателя Союза стал с успехом воплощаться в жизнь. Во всех городах его встречали хорошо, водили по городам, кормили, и всегда покупали билеты за свой счет в следующий по маршруту город. Хайнц ни от кого не скрывал цели своего путешествия, и никто его не сдавал органам, скорее по причине отсутствия таких мыслей.
И только на второй месяц путешествия в Хабаровске на ж/д вокзале путешествие закончилось. Милиционеру Хайнц показался подозрительным, и он проверил у него документы. Немец честно рассказал свою историю, после чего был арестован и самолетом отправлен в Москву. Там сдан немецким товарищам в посольстве и уже имел дело со Штази.
Молодому человеку светил нехилый срок за незаконное пересечение границы и, наверное, еще за что-то. Эта история была услышана одним из руководителя ГРУ, и он попросил Штази отдать этого Хайнца. На вопрос для чего, наш товарищ сказал, что это готовый разведчик от Бога, если он сам разработал план, смог его осуществить, и кто уже сумел найти общий язык с массой народа. Штази ответило отказом, на основании того, что человек нарушил закон и он должен понести наказание.
Как оказалось Штази тоже имело на него хорошие виды. И не зря этот Хайнц оказался одним из самых успешных нелегалов ГДР-ской разведки ..
|
|
Настраиваю спутниковую тарелку за городом. Стою перед ней, у уха телефон, на том конце человек, который в этом разбирается. Человек: Там есть такая штучка белая, как крышечка. Она еще крутится. . (пауза) Нашел какую-то белую штучку, проверил крутится, значит она. ... ты ее не крути. А то потом без специального оборудование уже ничего не сделаешь...
|
|
По длинной, дикой, утомительной дороге шел человек с собакой. Шел он себе шел, устал, собака тоже устала. Вдруг перед ним оазис! Прекрасные ворота, за оградой музыка, цветы, журчание ручья, словом, отдых. "Что это такое?" спросил путешественник у привратника. "Это рай, ты уже умер, и теперь можешь войти и отдохнуть по-настоящему". "А есть там вода?" "Сколько угодно: чистые фонтаны, прохладные бассейны..." "А поесть дадут?" "Все, что захочешь". "Но со мной собака". "Сожалею сэр, с собаками нельзя. Ее придется оставить здесь". И путешественник пошел мимо. Через некоторое время дорога привела его на ферму. У ворот тоже сидел привратник. "Я хочу пить" попросил путешественник. "Заходи, во дворе есть колодец" "А моя собака?" "Возле колодца увидишь поилку". "А поесть?" "Могу угостить тебя ужином". "А собаке?" "Найдется косточка". "А что это за место?" "Это рай". "Как так? Привратник у дворца неподалеку сказал мне, что рай там". "Врет он все. Там ад". "Как же вы, в раю, это терпите?" "Это нам очень полезно. До рая доходят только те, кто не бросает своих друзей". anekdotov.net
|
|
История абсолютно не смешная и, наверное, даже не очень интересная. Но правдивая. Подцепил я коронавирус. То есть, доказательств у меня нет, но сам уверен практически на 100%. В предпоследнюю субботу (14 марта) начало у меня болеть горло. Это у меня обычно так грипп начинается, поэтому я стал принимать сироп «три в одном» (кашель, грипп и простуда) и Бенелин по две таблетки четыре раза в день. Бенелин – это парацетамол с антигистаминным средством, а в ночных таблетках ещё добавлено слабое снотворное. Жена в это же время пожаловалась, что у неё обострился вечный синусит (сопли в носовых пазухах, по-простому) и начала его глушить большими количествами антибиотиков.
Так как обстановка тревожная и может быть всяко, в воскресенье я позвонил своим боссам на их личные мобильнники, чтобы предупредить, что в ночную смену не выхожу (типа, а вдруг это ОНО), а пойду завтра утром к врачу. Отозвался только один – молодой китаец Вистер, он меня поблагодарил за осторожность, кстати. По моему опыту, китайцы вообще порядочные и обязательные люди.
В понедельник утром приехал в клинику, чтобы записаться на приём к дежурному терапевту. Как порядочный человек, надел маску. Тётки в регистратуре напряглись:
-Что, недавно прилетел из-за границы?
-Нет.
-Общался с кем-то, кто прилетел?
-Нет. У меня жена - медицинский работник, через неё много людей проходит, поэтому хочу с врачом поговорить. (Реально, я хотел попросить врача выписать мне рецепт на антибиотики, потому что их у нас без рецепта не продают.)
-Врач тебя не примет. Вот тебе номер телефона, там тебе ну просто ВСЁ объяснят.
Позвонил я по этому номеру. Женщина на том конце линии сказала, что вообще-то им обычно звонят беременные, но она переведёт мой звонок куда надо. «Где надо» был автоответчик, я оставил своё имя и телефон, описал кратко ситуацию и попросил перезвонить. Дальше я сидел дома и лечился как я уже написал. Побаливало горло, температура была пониженная. Звонка не было. Жена лечилась антибиотиками и ходила на работу.
В пятницу она мне позвонила во втором часу дня – её сослуживице поставили диагноз «коронавирус» и их всем заведением обязали пройти тест прямо сейчас. Предложила немедленно приехать, чтобы пройти тест вместе с ней. Я быстро собрался и поехал. По дороге в машине меня настиг звонок из той службы, куда я звонил в понедельник утром. Я даже сразу не сообразил, о чём это, и отмазался, мол, не понимаю, о чём Вы говорите.
Жену на тест пропустили, а меня – нет. Дамочка сказала, мол, Вы не волнуйтесь(!), если у Вашей жены будет положительная реакция на тест, то и у Вас наверняка. Хорошо хоть дала официальную бумагу, что я должен сидеть дома ещё неделю. Но самое интересное, что в официальную статистику я не войду. А я уже писал тут, что не верю официальной статистике нашего правительства. Больше скажу – нескольким работникам из этого офиса, которые пришли позже, тест тоже делать не стали. Видно, у них и с тестами аховое положение. Говорят, если у двух-трёх ещё найдут эту заразу, то офис пока закроют. А людям что думать?
В-общем, сейчас уже вторник следующей недели и результаты теста пока неизвестны. Я с пятницы принимаю бисептол по две таблетки утром и вечером, потому что у меня появились первые признаки сухого кашля и диареи. На следующий день после начала приёма антибиотика диарея зажалась и кашля особого нет, хотя некоторое раздражение в области бронхов чувствуется. Будем считать, что эта пуля пролетела мимо, чуть царапнув. Лекарства буду принимать ещё два-три дня.
Теперь про общую ситуацию в Канаде. Последнее заявление Трюдо: «Enough is enough», что в вольном переводе на русский – сильно не напрягайтесь, всё будет в порядке. Призвали всех, кто может, сидеть две недели дома. В случае проблем со здоровьем, к врачам не ходить, а звонить в клинику по телефону. Там, наверное, им дадут тот же номер, по которому я звонил. Если состояние ухудшится (кашель с насморком, диарея, затруднённое дыхание, высокая температура и т.д.), звонить 911. При этом парамедики могут не приехать, а предложат ехать в переполненный госпиталь самостоятельно. Где больной, задыхаясь, и будет сидеть в вестибюле, потому что положить его некуда. Уже есть примеры. А теперь главное требование: НЕ ЗАНИМАТЬСЯ САМОЛЕЧЕНИЕМ! Чувствую, что нас ещё ожидают нелёгкие времена (мягко говоря).
Буду рад, если кому-то эта информация поможет.
|
|
