Во времена отдания кредиторской задолженности Родине (сиречь воинской службы) довелось мне полежать в госпитале. Банально споткнулся на финише, сдавая норматив по кроссу. Причём маковкой о земную твердь приложился настолько удачно, что перед глазками поплыло, в ушках зазвенело, в носике защипало. А через несколько секунд, прощально улыбнувшись выпучившему глаза дождевому червю, я отключился.
Дальше помню смутно. УАЗик, дорога, легкая болтанка и вот, наконец, меня кое-как усадили перед врачом приёмного отделения: - Сотрясение мозга, - вердикт был категоричен, - в неврологию.
Небольшое отступление. Армейская неврология, а конкретнее, стукнутые по черепушке бойцы, - это сборище просто придурков и талантливых придурков. Первые – клинические идиоты, например, ломавшие кирпичи об голову (не десант, отмечу, а два связиста, друг друга брали на слабо).
Вторые, загремевшие случайно, - ходячие и полуходячие сказочники, поэты, анекдотчики и не смолкавшие ни на минуту генераторы приколов. Куда там Петросяну с его человеком – пчелой и шутками, списанными с наскальных рисунков! В нашей палате днями звучали настоящие жемчужины устного народного творчества, естественно, только матерные. Это ж армия, а не детский сад. Хотя с детским садом я, конечно, погорячился.
И сейчас помню: - Сказок много в этом мире, и огромном, и потешном. В этих сказках, как-никак, побеждал Иван-дурак. Если вас попросят дети прочитать им строки эти… ….. - И смотри, не поломай. Конец.
Многоточие – это четыре страницы задорного ненорматива в рифме. Надеюсь, общую атмосферу вы поняли.
Так как хрястнулся я головой капитально, заслужив «сотрясение второй степени», то был помещен не в многолюдную (человек на двадцать) палату, а в шестиместный солдатский «люкс». Первые дни прошли банально – уколы, капельницы, шум в голове, двоение в глазах и светобоязнь. Но, в конце концов, молодой организм воспрянул духом. Покачивания относительно прекратились, поэтому я смог медленно ходить, не шарахаться от включаемых ламп, а заодно познакомиться с соседом.
На кровати рядом вторую неделю сражался с последствиями ЗЧМТ (закрытой черепно-мозговой травмы) земляк из-под Вилейки, Димон. Простой деревенский хлопец по кличке Птеродактиль, прозванный так за умение развести глаза в разные стороны. Поверьте, зрелище было не просто впечатляющим.
Когда я первый раз увидел, как он смотрит на обе стены одновременно, то потребовал вызвать батюшку и провести соборование. К счастью, лечащий врач, капитан, услышав эту просьбу, не пригласил психиатра, зато поклялся отдать Птеродактиля в мединститут для опытов.
Как-то утром доктор, улыбаясь, зашел в палату: - Как самочувствие, бойцы? - Находимся в эрегированном состоянии, - бодро ответил я. - То есть? – удивился офицер. - В любой момент готовы выполнить приказы Родины: от защиты рубежей до воспроизводства себе подобных с особями женского пола. - Ой, смотри, боец, когда-нибудь ты доп…ся, - улыбнулся доктор, - присядь. И, достав традиционный молоточек, военврач приступил к задумчивому постукиванию: - Так, так, так, хорошо. - Ну что там, товарищ капитан, про дембель слышно? - встрял Димон, традиционно разогнав глаза в разные стороны. - Тьфу ты, - вздрогнул врач, - предупреждать надо. - Виноват, - вскочил Птеродактиль, вернув один глаз на место. - Мля, я тебе их сейчас на ж..пу натяну, - вскипел капитан, неловко шмякнув молоточком по моей неприкосновенной гордости. - Мля, - закряхтел я. - Мля, - смутился Димон, - Андрюха, извини. - Смирно! – рявкнул офицер, - горизонтальное положение принять, глаза закрыть! - Есть! – тут же замерли четыре таракана, тащившие таблетку ноотропила (зачем он им, дом строили, что ли?). - Идиоты, - вздохнул доктор. - Не обобщайте, - возмутился я. - Поддерживаем, - отозвались тараканы. - Молчу, - не открывая глаз, шепнул Птеродактиль. - Так, боец, приляг, - приказал капитан, - и пока я буду тебя осматривать, читай стишок. - Зачем? - Чтобы было, - отрезал офицер. - Своё можно? - Даже так? - хмыкнул капитан, - ну давай.
И, вытянувшись на кровати, я начал вещать, старательно заменяя нецензурную лексику.
Три девицы под окном пряли поздно вечерком. Говорит одна девица: если б я была царицей… Тут вмешалася вторая: не смеши, да ты косая. - Это я стану царицей. Третья крикнула девица: ты, подруга, офигела? - Посмотри на свое тело. Слово за слово и... ой, девки ринулися в бой. Разнесли округу в пыль. То не сказка, это быль. И теперь лежат девицы с переломами в больнице. Мудрость этой басни в чем? Хорошо быть мужиком.
- Талант, правда? – не открывая глаз, восхитился Птеродактиль. - Талант, - согласился военврач, - но попомни мои слова, все-таки когда-нибудь ты доп…ся.
Наверное, судьба решила поскорее выполнить пожелание капитана, потому что это самое «когда-нибудь» наступило буквально через неделю, когда я уже без опаски прогуливался по огромной территории госпиталя, со вздохом глядя за забор. Там кипела гражданская жизнь, цокали каблучками девчата, трясли хаерами какие-то неформалы, а под сенью деревьев булькало свежее пиво.
Эх, еще почти год носить зеленые джинсы и черные кроссовки. С этими мыслями я вернулся в отделение, где подчеркнуто вежливый дворецкий из господ сверхсрочников уже зазывал «раненых» отужинать в ресторации: - Я б.. (дама, бесплатно осеняющая мужчин благодатью) уже за… (самозанятость в сексе в прошедшем времени) орать. Вы, бойцы, совсем о..(наелись ухи)? Ходячие, быстро по... (ходьба посредством мочеполовой системы) жрать! А кто про... (воспроизводство себе подобных в настоящем времени), то будет с…(оральные утехи в качестве исполнителя этих утех).
Ну как не уважить человека после такого витиеватого приглашения? Встретившись в коридоре с Димоном и медленно направившись... - Бегом, п…(нетрадиционщики мужского пола)! - Всемилостивейший граф, - осмелился вякнуть я, - мы контуженные, посему высочайшей милостью от бега освобождены. Правда, милорд? - Зрите в корень, ваше сиятельство, - кивнул Птеродактиль. - Тогда ползком, дол… (что-то вроде перфоратора, воспроизводящего себе подобных методом долбления)!
Звуковая волна орущего сверхсрочника за секунду вдула нас в ресторацию, бесцеремонно шмякнув за стол. На котором уже булькало Шато де Шамбор 1973 года (компот), и аппетитно пахли рябчики, запеченные в ананасах (рыбная котлета и перловка).
После трапезы мы с Птеродактилем вернулись в палату. Димон отрубился через несколько минут, а вот мне не давала уснуть ноющая головная боль.
Поэтому, бесполезно поворочавшись около часа, я тихо оделся и вышел в коридор к дежурной медсестре по кличке Фрекен Бок. Почему Фрекен, не скажу, а вот Бок! Когда Димон в палате разыграл перед ней сценку «смотрю везде», испуганная женщина легким движением могучих телес отправила шутника в полет через три кровати. Сильная была женщина, очень сильная. Но меня почему-то любила, как сына. - Опять, - глянув на перекошенное лицо, вздохнула медсестра, - сделать укол? - Спасибо, Валентина Сергеевна, потерплю. Можно с вами посидеть? - Чай будешь? - Буду. Мы разговаривали около часа, пока женщина не вспомнила: - Андрей, глянешь первую? Это палата для тех кому (ничего не поделаешь) помочь было нельзя. Добавлю, что в отделении, кроме солдат, лечились и офицеры, как действующие, так и в отставке, от молодых до старых и очень старых. Поэтому первая палата, к сожалению, пустовала редко. В ту ночь там доживал последние часы 90-летний дедушка. - Так сходишь? – повторила Валентина Сергеевна. - Пять минут, - с этими словами я протопал к первой, включил свет и через несколько минут отрицательно замотал головой, - все.
Дед лежал, устремив последний взгляд куда-то в потолок. Руки свисали с кровати, а рот застыл в последнем беззвучном крике - Поможешь вывезти? - тихо спросила подошедшая медсестра. - Конечно. - Руки сложи, а я все оформлю. И пока Валентина Сергеевна привязывала какую-то писульку к большому пальцу покойного, я аккуратно скрестил безжизненные руки на груди ушедшего в небытие. Через секунду они снова упали. Я опять сложил. Они упали. Я сложил. Они упали. Я сложил. Они упали. Я сложил. - Ху, - возмущенно выдохнул мертвец. - Ух, - согласно пискнул я, потеряв сознание. - …нулся, Слава Богу, подхватить успела, - бормотала перепуганная медсестра, - что случилось? - Он дышит! - Нет, - тихо рассмеялась женщина, - ты просто выгнал из его легких воздух. Вот и… - Аааа, мля, - задумчиво просипел я, глянув в сторону покойника. Тот подмигнул. - Мля, ааааа! - покрылись инеем фаберже, - может, лучше спать? - А? - повторила Валентина Сергеевна, - иди в палату, я вызову дежурных. - Нет, все нормально, - зажав ногами звеневшие бубенцы, решительно ответил я, - докатим до морга, не волнуйтесь.
В ту минуту, уверен, мой ангел – хранитель истерично махал крыльями: - Куда б.. (дама, бесплатно осеняющая мужчин благодатью) собрался? П…(быстрая ходьба посредством мочеполовой системы) спать. На… (мужская гордость) мне это надо! Он будет в морге шаро…(воспроизводство себе подобных в чем-то сферическом), а мне спасай? Как ты меня за… (самозанятость в сексе в прошедшем времени).
Но, во-первых, показывать слабость перед женщиной стыдно. Во-вторых, за то, что меня напоили чаем и накормили булочками, я просто был обязан помочь. - А в-третьих, - вздохнул ангел – хранитель, - ты полный дол… (что-то вроде перфоратора, воспроизводящего себе подобных методом долбления)!
Но против ожидания, до морга добрались спокойно. Усопший, видно постыдившись за свое поведение, лежал смирно и не дергался. Наверное, он был несказанно рад, увидев мрачную дверь приемного покоя, последней обители мертвых. Её тускло освещала единственная лампочка, качавшаяся на столбе с жутким скрипом. В общем, типичный антураж низкопробного ужастика. - Вот и все, - улыбнулся я. - Почти, - хмыкнул ангел-хранитель, закуривая.
Закатив тележку в приемный покой морга, мы с медсестрой на секунду замерли от удивления: целых семь каталок с пациентами, укрытых простынями, спокойно дожидались утреннего обхода. - Сколько народу-то, - перекрестилась Валентина Сергеевна. - Здорово, мужики, - храбро крякнул я, добавив, - а нашего куда засунуть? - Может, туда, - медсестра показала на стоявшие в метре друг от друга каталки. - Точно, - я решительно подтолкнул нашего деда в свободную нишу, - блин, не проходит. - Сейчас будет самое интересное, - и ангел-хранитель прикурил новую сигарету. - Андрей, там какой-то брусок лежит, мешает, - подсказала Валентина Сергеевна. - Сей момент, - с этими словами в позе эволюционирующей рептилии я втиснулся в нишу, - блин, не развернуться. И, толкнув соседнюю каталку, зачем-то буркнул: - Подвинься, разлегся тут. Всё-таки покойники очень обидчивые. Это стало понятно, когда ледяная рука крепко схватила меня за шею. И так крепко! - Вот и до…ся, - подумал я, теряя сознание. *** Очнулся в своей палате. Как рассказала Валентина Сергеевна, от толчка соседней каталки рука покойного выскользнула и очень «удачно» приземлилась мне на шею. Мало того, пальцы мертвого были скрючены, что только добавило реализма. Я тогда еще подумал, хорошо, что это была не нога и под зад не пнула. Тогда и уносить бы меня не пришлось, все на месте - и морг, и специалисты, и компания единомышленников.
Дальше неинтересно. Вытащили меня срочно вызванные дежурные по госпиталю. А утром лечащий врач, матерясь, внимательно осматривал «дятла, задолбавшего даже мертвых». - Все нормально, боец, - через несколько минут капитан довольно подмигнул, - ухудшений нет. Кстати, если хочешь, можем сделать экскурсию в морг, ты теперь местная знаменитость. Хочешь на вскрытии побывать? - Сейчас кто-то до…ся, и его самого вскроют, - заскрипел зубами ангел-хранитель. - Да ладно, я пошутил, не бледней, - доктор поднялся и, стоя в дверях, вдруг ехидно добавил, - но если надумаешь, только свистни.
С тех пор я к мертвым не подхожу ближе, чем на три метра. Кстати, и свистеть перестал, мало ли.
К железнодорожной кассе, не обращая внимания на очередь, пробивается мужик, с трудом держащийся на ногах. - Девушка, мне билет! - До какой станции? - Вы из милиции? - мужик отодвигается в сторону, стараясь навести резкость. - Нет, я кассир! - А, Клавка, когда это ты в кассу устроилась? - расплывается в улыбке. - Я не Клавка, мое имя Валентина Сергеевна! - Значит, не жена ты мне? - обиженно дует губы. - А если не жена, и не из милиции, какого же черта ты меня тут пытаешь? Тебе какое дело, до какой станции я еду?!
