Вообще-то его звали Левон, но в Ленинграде моей юности его все звали Лёня... Лёня был двухметрового роста и кажется такой же ширины в плечах, он был огромный. Он был самым большим из всех виденых мной армян. Если б можно было все сыгранные Джигарханяном роли сложить в одного Джигарханяна, вы бы увидели какой Лёня был большой. У него был самый большой в мире нос. У него был такой нос, что Сирано де Бержерак рядом с ним выглядел бы юным курносиком. У Лёни было самое большое в мире сердце. Слоны и киты просто нервно жрут морковку в туалете за бачком, когда узнают какое большое у Лёни сердце. А когда они узнают какое это доброе сердце, они от зависти давятся этой морковкой. У Лёни было черное кожаное пальто. Вернее когда-то оно было черным, но пройдя сквозь десятилетия жизненых бурь оно порыжело. Я никогда не видел такого большого кожаного пальто, наверно на него забили целое стадо. Лёня говорил что пальто ему досталось от дедушки и его пришлось ушивать чтобы Лёня не наступал на полы и пуговицы не торчали подмышкой. Я думаю Лёня врал. Таких больших армян не бывает... Мы с Лёней дружили с тех пор, как на пьянке в "шестерке" Универа Лёня сказал кому-то "Берегите евреев, когда их не станет, возьмутся за нас, за армян..."
Да, это все была присказка, а вообще Лёня был хулиган. Веселый и добрый хулиган. Теперь, когда вы себе его уже представляете зрительно, я парой мазков обозначу окружающую среду...
"Сайгон", Невский, октябрь, последнее осеннее тепло, под косым углом, приятно поддатые, мы с Лёней пересекаем Невский и срезав переход направляемся в "Советское Шампанское" под ВТО, для принятия лакирующей дозы "Северного Сияния" с конфеткой "Грильяж". Свисток. По осевой к нам подходит свистун и сурово заявляет: - Нарушаем, товарищи... - Да нет, дарагой, мы только дорогу переходим - ласково возражает Лёня - Платите штраф! - Слушай, совсем денег нет, а? Отпусти, мы больше не будем - говорит Лёня - Правда не будем - говорю я и понимаю, не отпустит гад. Рылами мы ему не глянулись. Лёня тоже это понял и спор прекратил, только глаза у него стали хитрющие. - Хорошо, - вздохнул Лёня - сколько? - Рубль - обрадовался свистун. Лёня сунул лапу в карман и достал оттуда огромную горсть копеек и двушек. - Давай считать - сказал Лёня - Ты что на паперти стоял? - возмутился свистун - бумажками давай! - Разве это не советские деньги? - удивился Лёня - давай ладонь, считать будем. Тому ничего не оставалось как подставить ладошку. Лёня начал считать, спокойно и неторопливо: - Адын копейка, два копейка, четыре копейка, шесть копейка, семь копейка... На сорок третьей "копейка" Лёня сбился и сгребя всю насчитаную медь с ладошки свистуна сказал: - Извини дарагой, ашибся, русский счет трудный. - И начал сначала - Адын копейка, тры копейка... В этот раз Лёня сбился на восемдесят седьмой копейке, когда счастье было так близко. Взбешеный свистун послал нас на хер и хотел уже уйти, но не тут-то было. Лёня поймал его за ремень и сказал: - Дарагой, я виноват, я буду отвечать, нарушителей надо бить рублем, стой, я штраф платить буду... Адын копейка, два копейка... - Слушай, - сказал мент, обреченно держа ладошку, - у тебя дорогое кожаное пальто и нет нормальных денег? - Ай, некрасиво говоришь, - сказал Лёня - разве это плохие деньги? Пятьдесят пять копейка... - Да пошел ты..! - мент сбросил медь на середину Невского и двинулся от нас по осевой в сторону площади Восстания.
Мы закончили маневр и спустились в "Советское Шампанское". - БабТаня, два "Северных Сияния" и два "Грильяжа" - сказал Лёня и вытащил из приличной пачки купюр четыре рублевки...
