Давайте вспомним о рантье в изящных, модных канотье… Когда-то очень давно меня поразило такое явление, как рантье. Спустя много лет решил своим удивлением поделиться. Кто-то скажет: а чего удивительного-то? Рантье, то есть люди, живущие исключительно на доходы от своих активов, были, есть, и будут. Их не за что осуждать: были бы у меня самого хоть какие-нибудь источники доходов, кроме зарплаты, я бы ими пользовался без всякого угрызения совести. Чего далеко ходить: множество москвичей живут только на доходы от сдачи своих квартир, типичные рантье. Но я вовсе не о них! Я о том странном, загадочном и давно канувшем в Лету явлении во Франции в конце XIX-го и в начале XX-го века, когда статус рантье был притягательным жизненным ориентиром, а тысячи людей, обладавших этим статусом, были заметной социальной группой, определявшей течение общественной жизни! То, что французские рантье канули в Лету, я понял, прочитав статью «Рантье» в Википедии: Франция там даже не упоминается! Между тем это действительно было нечто уникальное. Французские рантье не были недобитыми аристократами, помещиками или наследниками многомиллионных состояний. Будущий рантье зарабатывал деньги в поте лица: добивался высокооплачиваемых должностей на госслужбе, спекулировал акциями на бирже, подделывал чеки или продавал капсюльные ружья в Эфиопию, — он зарабатывал деньги любыми способами. Пока сумма его капитала не достигала величины, позволяющей стать рантье. После этого данный персонаж прекращал всякую деятельность, связанную с зарабатыванием денег. Навсегда. Навеки!! Больше никто, — ни он, ни его супруга и дети, никто из членов его семьи не думал о деньгах. Вы скажете: да все богатые люди не думают о деньгах! Дудки! Мультимиллиардер думает о деньгах постоянно: акции упали, он обеднел на сто хуллиардов, акции поднялись, он разбогател на сто хуллиардов, и теперь у него головная боль, куда эти хуллиарды девать. СМИ на тебя ополчились, бандюки наехали, у налоговой вопросы, с политиками поссорился: жизнь богатого человека, — одни нервы. Рантье о деньгах не думал вовсе. И знал, что о деньгах не придётся думать ни его детям, ни его внукам, ни его правнукам: капитал, на проценты с которого жил раньте, не уменьшался, а только прирастал. Типичную жизнь семьи рантье описал Марсель Пруст в своих «Поисках утраченного времени»: утром все просыпались поздно, — торопиться-то некуда. Пока семья неспешно завтракала, приехавшие флористы расставляли по комнатам свежесрезанные цветы, — каждому члену семьи свои, те, что нравятся. Потом семья ехала кататься в Булонский лес, или по бульварам. Обедали в любимом ресторанчике, шли на модную выставку или просто в гости, в семью таких же рантье, пообщаться, поболтать о всяких пустяках. Вечером, — театр, опера или комедия, а может, концерт заезжего виртуоза. Летом — на воды, или на популярный морской курорт. Дети учились, — тому, что им интересно: искусству, музыке. Работать всё равно не будут, учёба только для общего развития. Что может испортить настроение? Разве что плохая погода, или задержка с выпуском продолжения любимого романа… Представьте себе Париж той поры: театры и театрики, художественные салоны, модные показы и магазины, бесчисленные рестораны и кафе! Это всё было рассчитано на рантье, — людей с неограниченным свободным временем и стабильными финансами. Мечта, а не жизнь… Эпоха рантье кончилась в одночасье. Большинство денег были вложены в государственные ценные бумаги (банк может обанкротиться, государство надёжнее), а самыми доходными были бумаги Российской империи. Разве может обанкротиться Российская империя, с её лесами и чернозёмами, шахтами и заводами, нефтью, золотыми приисками? Когда большевики объявили, что они ни у кого денег не брали, а потому никому ничего не должны, все французские рантье стали нищими. В один день: утром ты просыпаешься в полном порядке, вечером ты лицо без денег, без работы, без будущего. Но долги в итоги вернули! Когда вернули, кому, и сколько, - это другая история, для всяких зануд, мы же не про деньги тут говорим, в конце концов, а про то, чего уже нет… «Мы исцелимся от страдания, только испытав его сполна» (Марсель Пруст)
