Как-то был я проездом в Америке и вызвонил однокашника Диму. "Дима," - говорю. - "Мы с тобой снова в одном городе, где тут у вас приличный водопой?" Вечером у Димы была какая-то семейная встреча, потому пошли мы пить пиво прямо днём, недалеко от моего отеля, на Парк авеню. С некоторым трудом нашли открытый в 11 утра бар.
Посетителей почти не было, если не считать двух тёток через три столика.
Для разгона мы заказали Кони Айлэндскую Русалку (Coney Island Mermaid, 5.2%). По двенадцати долларов за кружку, конечно, возмутительные цены, но ничего не поделаешь, пивбар, да ещё на Манхеттэне. Лёгкий привкус лимона, обещанный рекламой, мы не почувствовали.
Отдышались. Обменялись новостями за пять лет. Заказали по второй. Выбрали Blue Moon из Колорадо с "апельсиновой корочкой и кориандром" (5.4%). Первый глоток порадовал, реально чувствовался апельсин, но потом когда нагрелось и выдохлось, вкус стал так себе, но это справедливо для любого пива. Тётки громко смеялись каким-то своим тёточным историям, а потом пересели, якобы чтобы сидеть вместе, а на самом деле, чтобы пялиться на нас с Димой.
Мы плавно перешли на калифорнийский Lagunitas IPA (6.25%), лимонно-медовый, подтверждаю. Послали две кружки тёткам. Потом как-то оказалось, что то ли мы пересели за их столик, то ли они за наш. Одну звали Барбара, вторую вроде Элоиз или что-то такое старинное, типа Ронда. Пару раз повторили Lagunitas IPA. Через какое-то время Дима (29) сидел в обнимку с Барбарой (65). В Америке, кстати, произносится Барбра - Барбра Страйсенд, ёпть. После стали полироваться шоколадно-кофейным Founder's Breakfast Stout (8.2%).
Потом мы пошли шататься, подруга Барбры с процессе куда-то срулила. За каким-то хером мы попёрлись в "Провокаторшу" (Agent Provocateur). Там хорошо пахло, и было много женского белья. Я с пьяной грустью потыкал пальцем во что-то кружевное и полупрозрачное и спрятал руки в карманы. Диму переклинило, и он зачем-то стал кричать, что «Варе» срочно нужны трусы. Я сходил в сортир. Там было очень чисто и вкусно пахло. Мягкие салфетки.
Барбра выбрала какие-то красные труселя, сплошь из дырочек, сходила с Димой померить, вернулась довольная. А свои старые панталоны она сдала девушке, и та положила их в красивую коробочку, а коробочку - в фирменный пакет. Я зачем-то взял его в руки, вроде чтобы прикинуть вес, и он так у меня в руке и остался. Потом мы шли по парку, и я отчётливо помню этот момент - Барбра перешла улицу, а с Димой произошла метаморфоза.
Я сначала неправильно понял выражение его лица. Он как-то перекособочился, - моя первая мысль была, что он нагадил в штаны или ударился ногой о бордюр - потом он запустил пятерню в свою шевелюру и начал тянуть себя за волосы и строить гримасы. А в следующую секунду он повернулся в противоположную от "Вари" сторону и без каких-либо объяснений решительно зашагал по Лексингтон, сутулясь и мыча какие-то ругательства. Я понял, что его просто отпустило.
В нерешительности проводив его взглядом, я тоже пошёл своей дорогой. И только в отеле посмотрел на пакет в своей руке и понял, что если отбросить несущественные детали, я использовал харизму друга и немного североамериканских денег, чтобы втереться в доверие и украсть ношеные старушечьи трусы. В коробочке.
