К 3-4 мая 2007 года про коммивояжеров. Редакция наша была устроена так, что у самого большого кабинета был совсем маленький аппендикс. Задницей к приоткрытой двери стоял наискосок 21-дюймовый лучевой монитор. так что из большой комнаты меня и видно-то не было. Сижу, верстаю газету "Северная магистраль" (не люблю я узнаваемую конкретику, но в этой истории слова из песни не выкинешь). В большой комнате народ подразбежался по делам, остались две девочки, Людмила и Инга. Тут открывается дверь, на девчонок набрасывается энергичный молодой человек, ставит перед ними (вот это он зря, но откуда же он мог знать про засаду) какой-то то ли чайник, то ли кофейник, и заводит свое бесконечное бла-бла-бла, ну, которое неча повторять, и так все знают. Девчонки как могут отбиваются, но силы, несмотря на численный перевес, явно не равны. Если сперва все начиналось со смехом, то со временем голоса у девчонок потускнели - надоел. Да и работать надо. И тут на сцене появляюсь я. Сгребаю этот чайник-кофейник, ныряю в свою каморку, ставлю это сооружение на подоконник и завожу свое бла-бла-бла. "Молодой человек, у нас редакция дорожной газеты, как раз в очередном номере у нас проводится акция - реклама за четверть цены. Мы с вами сейчас такой модулек в Кореле нарисуем - закачаешься. Вам какого размера? На сколько колонок? Вы представляете, рекламу вашей фирмы прочитают в восьми регионах страны, вдоль всей Северной железной дороги, по всему русскому Северу..." Пока я все это энергично тараторю, бедняга пытается дотянуться до подоконника. Щаз! Я говорил, что кабинетик-то крошечный. Сзади этому челу меня не обойти, через меня - не дотянуться. Всерьез перепугался. Можем ведь и не отдать. А рекламу-то хрен с ней, опубликуем, все в наших руках. Начинает лепетать что-то про то, их фирма с другими изданиями работает. Я начинаю ехидно приставать с дурными вопросами типа "в каких изданиях, в каких городах?". - А у нас вы представляете? Вся Северная дорога. Дальше перечисляю города, узловые - и не только - станции, на которых он за свою жизнь ни в жизнь не побывает, да и не слыхивал, наверное. А я поездил, долго их могу перечислять... Надо ли говорить, что девчонкам с момента моего появления на сцене стало совсем не до работы. У одной на столе звонит телефон - она трубку поднять не может. Обе свалились на столы и хрюкать у них уже сил не хватает. Они даже не всхлипывают. Рыдают. не знаю, чем бы закончилась эта история, если бы девченки сквозь рыдания вразнобой не начали на меня наезжать. - Валерка, сил больше нет, заканчивай этот балаган. - Да вы что, вам же битый час вдалбливали, какой хорошй этот чайник. Нам такой В конторе как раз пригодится. Бедный парень между тем уже тоже стонал, только вовсе не от смеха. После второго или третьего напоминания я все же отдел ему его посудину с тяжким вздохом: - Такая вещь уплывает. Надо было видеть с каким лицом и с какой скоростью он вылетел из нашего кабинета. У истории было продолжение. До этого случая коммивояжеры нам в то время буквально работать не давали. Почти каждый день визитеры, да за день-то, бывало, не по одному человеку. Я так полагаю, что между собой они все же сталкивались, общались, и, скорее всего эта история стала известна в их кругах. Во всяком случае отрывать нас от работы стали на-амного реже.
