Анекдоты про изя всех |
2
Изя зашёл в публичный дом. Прямо за ним вламывается полиция. Выводят всех обитателей в хохол. - Ты кто? - Я массажистка! - А ты? - А я делаю педикюр! - А ты кто? - Я уборщица... Изя не выдерживает: - Не, вы полюбуйтесь на них! Сейчас окажется, шо проститутка тут я! = "Выводить в хохол"? Это свежо!
|
5
Когда в 1942-м в эвакуации не стало отца, у меня началась депрессия, я не хотел больше жить. Вот тогда-то меня и стали брать с собой на гастроли артисты Малого театра оперы и балета. Они хотели меня спасти. 3имой, в жуткий холод, они отправились в Орск с мальчиком, тащившим за спиной казённую виолончель номер восемь.
Нас ехало шестеро, я всех помню по именам. Там были Ольга Николаевна Головина, солистка, Изя Рубаненко, пианист, аккомпаниатор, Борис Осипович Гефт, тенор, мой опекун в дальнейшем, Коля Соколов и Светлана Шеина — пара из балета, взрослые люди, заслуженные артисты. И я. Вошли мы в общий вагон, мне досталась боковая полка, на которую я и лёг, потому что ехали мы в ночь. И сразу же погасили свет в вагоне, и каждый из взрослых стал не раздеваться, а, напротив, что-то дополнительно на себя надевать. Потому что одеяльца нам выдали прозрачные.
Мне нечего было на себя надеть, да и та одёжка, в которой я пришёл, была аховая. Я скорчился под своим одеяльцем, и поезд тронулся. Я никак не мог согреться и понял, что уже не согреюсь, в вагоне становилось всё холоднее. Ночь, мрак, как в каком-то круге ада, умерший отец позади, впереди неизвестность, я еду куда-то никому не нужный. И я, помню, подумал, как было бы замечательно сегодня во сне умереть. И перестал сопротивляться холоду.
Проснулся я в полной темноте, оттого что мне было жарко. Одеяло стало почему-то толстым и тяжёлым. Я пальцами в темноте начал перебирать его и обнаружил, что всего на мне лежит шесть одеял. Каждый из ехавших со мной, не сговариваясь, в темноте укрыл меня собственным одеялом.
Позже, когда меня уже лишили гражданства, я говорил друзьям, которые требовали от меня злобы: а вот за эти одеяла я ещё не расплатился. И, может быть, никогда не расплачусь. Вот эти пять артистов, мой отец и масса других людей, согревавших меня каждый по-своему, — это и есть моя страна, и я ей должен до сих пор.
Мстислав Ростропович
|
|
9
Маленький Изя говорит дома, что учительница просила всех детей прийти завтра в школу в национальной одежде. Сара мужу: - Абрам, ты слышишь? Ребенку нужна дубленка и пыжиковая шапка!
|
|
10
Случилось! Дождались, наконец, иудеи Мессию. Со всех стран, окраин и уголков мира собираются на встречу. Все подтянулись - нету только Рабиновича. Ждут - нету. Послали гонца: - От уже ж иду! Уже ж, зараз, только бухгалтерию доподобью, и иду! Ждут. Нету. Тогда уже сам Мессия пошёл к Рабиновичу: - Изя, сколько люди за тебя будут ждать?! - Ой, ну кто бы говорил!
|
|
11
Меня вдруг оторвали от моих кукол и повезли куда-то на трамвае. Для меня это была полная экзотика, потому что до этого я редко добиралась до конца квартала. Мои прогулки обычно заканчивались тем, что бабушка встречалась на выходе из дома со знакомой, и, со словами "Пятьдесят на старые? Азохен вей!", мы поворачивали обратно.
Патриархом в нашей семье была бабушка Маня. Когда Изя Маленький задумал жениться, все сто питсот родственников собрались в ее комнате и стали совещаться на идише, языке секретном для всех, кроме меня. И когда они все разом вскричали на своем идише: "У Изи нет работы, у Беллы нет жилья, и что они будут делать?", вот тут приоткрылась дверь, и я, проезжающая на самокате по этому бесконечному коммунальному коридору, прокричала по-русски: "Целоваться!", и вот тут рассказчик умолкает.
Потому что взрыв смеха, потрясший весь Васильевский Остров в тот вечер, до сих пор продолжает нести меня на своих крыльях.
Счастья и здоровья Изе Маленькому с Бэллой и всем, всем, всем!
|
|
14
— Здравствуй, Изя, я смотрю у тебя-таки новые костыли! А что с теми стряслось?
— Ой, Мойша… Ну же афиши по всей Одессе же гасклеены. Экстгасенс Гавгило! Лечит — ото всего! Ты видел эти афиши, Мойша? Какой пгедставительный мужчина, Мойша, что ты… Весь во фгаке, манишка белоснежная, гозочка в петличке!.. Ну, я пошел, билет купил — за деньги, Мойша, купил, — мы с Сагочкой пгишли, сидим.
Он выходит… Ой, Мойша, какой все-таки пгедставительный мужчина! И говогит: «Я — ЭКСТГАСЕНС ГАВГИЛО-О-О!!! СЕЙЧАС Я ВАС ВСЕХ БУДУ ИЗЛЕЧАТЬ! ВЫ МНЕ ВЕГИТЕ?» — и пассы так, пассы гуками. И весь же в манишке, манишка белоснежная, гозочка в петличке, во фгаке, такой геспектабельный мужчина! А потом и говогит: «ГАБИНОВИЧ ИЗ ТГИНАДЦАТОГО ГЯДА, С ДЕТСТВА ХГОМОЙ, ВЫЙДИТЕ КО МНЕ НА СЦЕНУ-У-У!!!». И пассы, пассы гуками. Я удивился, конечно, но пошел. Взобгался на сцену кое-как, люди добгые помогли, а он пассы на меня опять, пассы руками: «ГАБИНОВИ-И-ИЧ, — говогит, и глазами так стгашно тагащится, — ВЫ МНЕ ВЕ-Е-ЕГИТЕ?!!» Ну, я ему так остогожно отвечаю, — все-таки пришел, билет(!) за деньги купил! — «Ну, допустим, я вам вегю!» А он — ой, Мойша, какой пгедставительный мужчина — манишка белая, весь во фгаке чегном, гозочка! — говогит:
«ГАБИНОВИ-И-ИЧ!!! ВЫ БОЛЬШЕ НЕ ХГОМОЙ!!! БГОСЬТЕ КОСТЫЛИ!!!!!»
И пассы, так, пассы гуками!
— И что, бросил?..
— Бгосил…
— И что?…
— Что-что… ГАЗБИЛСЯ, НА Х$^#, ВЕСЬ!!!
|
|
18
- Изя, скажи, почему ты все время на бегах выигрывашь? Откуда ты знаешь,
на каких лошадей ставить?
- Семчик, просто угадываю и все.
- Нет, Изя, у тебя какой-то секрет есть. Ну поделись, мы ж с тобой
друзья.
- Ну хорошо, слушай. Идешь в синагогу. Молишься изо всех сил, молишься,
молишься. Потом напрягаешь слух. Услышишь числа.
Первые три числа для первого забега, вторые три числа для второго. На
ипподроме ставишь на эти номера, потом идешь в кассу за выигрышем.
Через неделю снова встречаются, Сема с убитым видом:
- Все проиграл.
- Ты был в синагоге?
- Был, и молился изо всех сил, и числа услышал. Все поставил, как надо,
так пришли не те лошади.
- Ничего не понимаю. Все должно было быть нормально. Слушай, а ты в
какой синагоге был?
- В той, что у базара.
- Идиот! Та, что у базара, - это ж для Спортлото!
|
|