Результатов: 653

651

Двое туристов путешествуют автостопом где-то в Южной Америке. Им удаётся поймать «попутку» где-то в горах, в деревнях, в ебе… В общем, попуткой этой оказался мопед, оснащенный небольшим прицепом, куда хозяин сгрузил всякое сено и на котором, собственно, и разместились молодые туристы. Транспорт ехал не быстро, но зато ехать можно было «с душой» - под открытым небом и имея обзор во все четыре стороны. Ребята по ходу движения принялись перекусить бананами, которые у них были в качестве «тормозка». Все бы было ничего и прошло бы спокойно, если бы их транспорт не догнал бы другой мопед, под управлением водителя чуть старше пятидесяти лет. Он выровнял по скорости свой траспорт с транспортом, на котором двигались туристы. Учитывая подъём и большое количество поворотов в горной местности, скорость была невысокой. Мужчина первым обратился к молодым туристам на испанском: «эй, амиго, эти бананы, что вы едите, мы их сами не едим, - мы кормим ими домашний скот!» Молодой турист, носивший очки и евший банан в данный момент, никак не отреагировал на обращение. Его испанский был далёк от хорошего владения языком и обращение местного жителя он расценивал скорее как попытку что-либо продать залетным гостям. Но, тем не менее, мужчина продолжал «мы кормим ими скот; сами мы их не едим!» Очкарик всё так же уминал банан за щеку и ничего не отвечал местному мотоциклисту. “Приезжая в Южную Америку вы должны интересоваться у местных жителей, какие именно бананы они едят» - продолжал гнуть своё тот, кто эти дороги знал как свои пять пальцев. Молодой парень наконец доел свой банан и протянул руку к импровизированному пакетику для мусора, как ненароком заприметил, что дальше дорога резко уходит вправо и впереди обрыв, свалившись с которого сегодня, долететь дна можно лишь утром - таковой казалась его высота в воображении людей, никогда доселе не бывавших в Андах. Парень в очках как бы ткнул пальцем в направлении движения, намекая непрошенному попутчику о надвигающейся опасности. Но тому хоть гром, хоть молнии, хоть медные трубы….. «мы их не принимаем в пищу. Этими бананами мы кормим домашний скот!!!» - и уже буквально спустя секунду «АААААААаааааааааааа….» (отголоски слышались еще минуту). Один из туристов обратился к водителю на испанском «Только что с обрыва упал вниз мотоциклист!!!» - на что последовало «Аа… Мы там завтра проезжать будем!»

652

О себе.

«Я — Сергей Есенин. Парень из села, поэт из сердца, беда из берёз»

Родился я в 1895 году, в селе Константиново, где берёзы — как кудри у невесты, а душа — как песня: то смеётся, то плачет. Мать — добрая, отец — ушёл в город, меня растила бабка. С детства любил лошадей, стихи и звёзды — такие, чтобы прямо в сердце.

Учился на учителя, но куда мне учить, когда рифма сама в ухо лезет? Стихи писал про деревню, про Русь, про девушек с лентами и парней в лаптях. А потом взял да и поехал в Питер — показать миру, кто такой Есенин.

Приехал — блондинистый, в белом воротничке, в глазах — синь неба, в кармане — тетрадь. Все такие: «Кто это?» А Блок посмотрел — и понял. И с того дня началась моя звезда. Народ меня полюбил — я им про берёзки, они мне — цветы и аплодисменты.

А я гулял. По-настоящему. Мог утром читать детям стихи, а вечером — кидаться бутылками в витрины кабака. Любил женщин — сильно, часто и трагично. Любил водку — нежно и разрушительно.

В 1920-е поехал за границу, а там — Париж, кабаре, фуршеты, футуризм… И вдруг: Айседора Дункан! Великая танцовщица, с глазами, как закат.

Она — звезда мировая, я — деревенский парень. На 18 лет меня старше, а по паспорту на 9, в загсе год рождения попросила исправить, стыдно ей было за нашу разницу в возрасте.
Женились. Я по-французски ни слова, она по-русски — только «Серёженька». Не понимали мы друг друга словами, но понимали телами. Любовь у нас была, как балет на морозе — красиво, но скользко.


Всего женат был я трижды.

Так и жил. Пил, гулял, любил. Писал о том, что болит. О душе, которая устала. О России, которая меняется, а я — не хочу. «Письмо к женщине», «Чёрный человек» — всё это я, растерянный, пьяный, настоящий.

А потом — всё мрачнее. Я не умел жить «по-новому». Пил больше, страдал глубже, писал резче. Последние стихи были уже не про берёзки, а про тьму, тоску и чёрного человека, что шепчет внутри.

А потом — всё. Ушёл я рано, в 1925 году, на склоне своей тридцатилетней грусти, в гостинице «Англетер». Говорят, сам, говорят — помогли. Не знаю. Я просто хотел, чтобы помнили. Вот и написал напоследок кровью на стене отеля:
«До свиданья, друг мой, до свиданья…»
И всё.

Вот вся моя жизнь:
выпивал — да с душой,
любил — да в стихах,
страдал — чтобы вы потом это в тетрадках подчеркивали.

653

Дорожная

Эта история, почти мистическая, приключилась со мной зимой, на первом курсе мореходки. Тем вечером, уже в сумерках, я добирался из Стрельны домой, в город, и остановил на Леншоссе попутную грузовую машину. За рулем сидел, как мне показалось, молодой парень, чуть старше меня. В кабине было сильно натоплено: я снял шапку и расстегнул шинель. Он предложил папиросу. Я не курю, но почему-то, наверное, из вежливости, согласился. Мы задымили.
Водитель спросил: «Как служится?»
Ответил, что: «Больше учится, чем служится».

Его звали Петром, и он начал рассказывать, как ему служится, вернее, служилось. Как задолбали офицеры, которые заставляли весь день куда-то идти, а потом всю ночь рыть окопы, а утром опять надо было куда-то идти и следующей ночью снова рыть окопы, но уже в другом месте. Рассказал, что ППС таскать гораздо удобнее, чем ППШ и что он мечтал служить в автобате и как ему потом повезло, когда его, после ранения и госпиталя, наконец-то, отправили в автороту. Как летом 45-го года замполит возил их всех на экскурсию в Берлин и как он расписался на Рейхстаге.

Это была совсем не та история о войне, которую я много раз слышал в школе на встречах с ветеранами. Это был трёп приятеля в курилке, рассказ курсанта из соседней роты, безо всякого учета разности в возрасте поколений, как сверстника со сверстником.

Я был ошарашен той встречей. Та далекая война вдруг оказалась совсем рядом, а седые ветераны неожиданно, на мгновение, стали моими ровесниками.