Результатов: 252

251

Дети — это счастье. Но не по акции.

Сижу с отцом на кухне, пьем чай. Он у меня из тех, кто мало говорит, но если начал — лучше слушать.
Вдруг спрашивает:
— Ты чего всё откладываешь с внуками-то? Вроде и женаты, и работа есть…

Вздыхаю. Говорю:
— Пап, ну ты посуди сам. Садик — почти двадцать в месяц. Кружки, одежда, всё остальное — считай ещё двадцать. А ипотека? А жена если уйдёт в декрет — минус её доход. А потом школа, репетиторы, психолог, зубы, лагерь, универ. Я посчитал — до совершеннолетия это около десяти миллионов. За одного!
Он помолчал, потом говорит:
— А нас было трое. И ничего, росли, ездили на велосипеде, пили компот из банки, мать в больнице работала, отец на заводе. И как-то всё хватало.
Я ему:
— Да, но тогда дети были просто дети. А сейчас — это инвестиционный проект с нулевой доходностью. Слишком дорого, пап.
Он вздохнул и сказал фразу, которую я не могу выкинуть из головы уже вторую неделю:
— Значит, раньше люди были важнее денег. А теперь деньги важнее людей.

252

И Ленин такой молодой, он скачет верхом впереди

Дело было в нашей студенческой юности, в одной конно-спортивной школе. Как-то раз после тренировки мы с приятелями выпили. Потом бесцельно слонялись по конюшне. Заглянули в одну из комнат – а там стоит посерёдке нечто непонятное, большое, куском ткани укрытое. Приподняли покрывало – смотрим, ух ты... гипсовая скульптура лошади. Вспомнили – точно, в конюшне же скульптор работает. С натуры лепит. Тихий такой мужичок, сосредоточенный, старательный. Правда, регулярно пьющий, но что с него возьмёшь – творческая личность. (Да и то сказать, нам ли пьяниц-то критиковать. Сами вон который уж день что-то празднуем.) Да, верно: сегодня же он как раз и хвалился, что работу заканчивает. Обещал завтра днём всех собрать и торжественную презентацию устроить. Вот почему скульптура-то тканью укрыта. Задрапирована... Это сюрприз нам всем приготовлен!

Глядим, а ушёл-то он совсем недавно. Вон, гипс ещё влажный. И ведь много как его в миске осталось, гипса-то... Помяли его, пощупали, посоветовались – да и принялись за дело. Вылепили замечательного карикатурного Ильича. Страшненький получился, живенький, инфернальненький такой карлик. Со всеми положенными атрибутами – сам в пиджачке, в кулаке кепка зажата, стоит враскоряку, зубы по-азиатски скалит, лысиной сверкает. У трезвых бы нипочём такой гомункулус не получился.

Посадили страшилище на лошадь, примазали, закрепили хорошенько. Тканью аккуратненько накрыли, растянули, расправили – чтобы всё смотрелось так же, как и было. Ну чо, если особо к рельефу не приглядываться, то под покрывалом нового бугра, считай, и не видно. Оставили сохнуть. Дверь закрыли и домой пошли.

А наутро обещанное открытие памятника состоялось. Да мы вот, жаль, в университете были. Так что не довелось нам увидеть лицо ваятеля, когда он весь народ конюшенный собрал – и в торжественной обстановке покрывало со скульптуры сдёрнул. Говорят, сильное было зрелище. Скульптор после этого даже пить на какое-то время бросил.