Результатов: 256

252

В феврале 1971-го в Москве в приёмную председателя президиума Верховного Совета ССР Подгорного вошли 24 еврея и заявили, что не уйдут, пока не получат разрешение на выезд в Израиль. В марте в той же приёмной в присутствии западных корреспондентов объявили голодовку 56 евреев из Риги. Состоялись и другие подобные акции. Евреев понемногу и неохотно стали выпускать из лучшей в мире страны. Каждого долго мытарили, и никто не знал, что получит: разрешение или отказ… Вы спросите, какое это имеет отношение к чудной песенке композитора Шаинского на слова Эдуарда Успенского? А самое прямое.

Еврейские эмигранты ехали сначала в Вену, и уж оттуда кто в Израиль, а кто куда. Вагон «Москва-Вена» прицепляли к поезду, шедшему только до границы СССР. Вагоны поезда были зелёными, и только венский, в котором ехали евреи, – голубым. Это отлично знали многочисленные друзья и родственники, провожавшие их на московском вокзале. Знали, конечно, и не уехавшие авторы песни Шаинский и Успенский. Так в ней появились нюансы, понятные только посвящённым:
"Медленно минуты уплывают вдаль,
Встречи с ними ты уже не жди.
И хотя нам прошлого немного жаль,
Лучшее, конечно, впереди".

С верой в лучшее ехали в голубом вагоне еврейские эмигранты. А вслед им неслось: "Скатертью дорога!" Поэтому в песенке про вагон появились эти строки:
"Скатертью, скатертью дальний путь стелется
И упирается прямо в небосклон.
Каждому, каждому в лучшее верится.
Катится, катится голубой вагон".

Вот такая казалась бы безобидная детская песенка, а сколько смысла…

253

Недавно в обсуждениях вспоминали композитора Владимира Вавилова, который свою музыку выдал за средневековую, чтобы не было лишних вопросов. Писателям тоже нередко приходилось маскировать своё творчество под некие перепевы. Самый, наверное, известный пример — «Буратино». Сам Толстой написал в предисловии: «Когда я был маленький — очень, очень давно, — я читал одну книжку: она называлась «Пиноккио, или Похождения деревянной куклы» (деревянная кукла по-итальянски — буратино). Я часто рассказывал моим товарищам, девочкам и мальчикам, занимательные приключения Буратино. Но так как книжка потерялась, то я рассказывал каждый раз по-разному, выдумывал такие похождения, каких в книге совсем не было», — чудесная история, даже трогательная! Вот только вопрос: а на каком языке Лёша Бостром прочитал «Пиноккио», чтобы потом пересказывать товарищам? Итальянского он не знал, переводов на другие языки в его детстве не было…
Мистификация понадобилась графу из-за того, что он насытил книжку злыми пародиями на литературных собратьев, вот и решил благоразумно перевести стрелки.
А вот Бажову с его уральскими сказами приходилось маскироваться уже под прессом советской цензуры. Понятно: если автор — народ, то и спрос другой! «От стариков он, вишь, слыхал, что Хозяйка эта — малахитница-то — любит над человеком мудровать…»
Все поверили, что Павел Петрович лишь отредактировал, то, что услышал от работяг. Есть байка, что Демьян Бедный, переживая времена отлучки от кремлёвских закромов, решил изложить «Хозяйку медной горы» в стихах. От согласования с Бажовым Демьян отмахнулся: «Какие согласования? Это фольклор!» Книга была уже готова к печати, но тут Бажов при встрече спросил Бедного, когда он собирается получать его разрешение. «Это же сказы! — вскинулся Бедный!» «Сказы? — усмехнулся Бажов, — а ты их видел, эти сказы, читал, в руках хотя бы держал?» Никакого «рабочего фольклора» не было в природе. Демьян с досады уничтожил свой шедевр и с Бажовым больше не общался.
Но интереснее всего история с гоголевским «Вием». Авторское примечание: «Вий — есть колоссальное создание простонародного воображения. Таким именем называется у малороссиян начальник гномов … Вся эта повесть есть народное предание. Я не хотел ни в чём изменить его и рассказываю почти в такой же простоте, как слышал».
Ага, «ни в чём изменить», «в такой же простоте»… Да вот беда: не мог Николай Васильевич этого слышать, нету в фольклоре ни в украинском, ни в русском гномов, и уже тем более их начальника, Вия! Это же обсмеяться можно, — начальник гномов! Он бы его ещё менеджером назвал!
Гномы есть у европейцев, а у нас они неведомы, не случайно у Пушкина вместо семи гномов — семь богатырей! Богатыри, вестимо, на Руси всегда водились, не то, что гномы.
Да и гоголевские гномы с европейскими мало схожи. В Европе это миленькие бородатые мужички, а вот кто посетил Хому Брута: «…нечистая сила металась вокруг его, чуть не зацепляя его концами крыл и отвратительных хвостов. Не имел духу разглядеть он их; видел только, как во всю стену стояло какое-то огромное чудовище в своих перепутанных волосах, как в лесу; сквозь сеть волос глядели страшно два глаза, подняв немного вверх брови. Над ним держалось в воздухе что-то в виде огромного пузыря, с тысячью протянутых из середины клещей и скорпионных жал. Черная земля висела на них клоками…»
И ведь это уже второй, вычищенный вариант, практически детский, а вот почитайте первую редакцию: «Выше всех возвышалось странное существо в виде правильной пирамиды, покрытое слизью. Вместо ног у него было внизу с одной стороны половина челюсти, с другой — другая; вверху, на самой верхушке этой пирамиды, высовывался беспрестанно длинный язык и беспрерывно ломался на все стороны. На противоположном крылосе уселось белое, широкое, с какими-то отвисшими до полу белыми мешками, вместо ног; вместо рук, ушей, глаз висели такие же белые мешки. Немного далее возвышалось какое-то чёрное, всё покрытое чешуёю, со множеством тонких рук, сложенных на груди, и вместо головы вверху у него была синяя человеческая рука. Огромный, величиною почти с слона, таракан остановился у дверей и просунул свои усы. С вершины самого купола со стуком грянулось на средину церкви какое-то чёрное, всё состоявшее из одних ног; эти ноги бились по полу и выгибались, как будто бы чудовище желало подняться. Одно какое-то красновато-синее, без рук, без ног протягивало на далекое пространство два своих хобота и как будто искало кого-то». Это гномы!!!!
Вот представьте — у Диснея Белоснежка приходит к гномам, а там вот этакое…
Слава Богу, у славян в преданиях ничего похожего не было! Лихо Одноглазое да Змей Горыныч куда симпатичнее!
Для чего Гоголь отмазку про предание придумал, догадаться нетрудно: опять-таки цензура. Протащить в печать повесть, в которой большая часть действия происходит в церкви, а главный герой, — без пяти минут священнослужитель, но при этом фигурируют ведьма и бесы, было бы невозможно, без объявления этого народным преданием.
Но «начальник гномов»… Это как-то чересчур!

255

В 1783 г. США, завоевавшие незадолго до этого независимость от Великобритании, создали небольшой военно-морской флот, впервые вышедший в международные воды. Не утруждая себя заключением договора о покровительстве со стороны Османского халифата американские суда стали нагло курсировать в водах Средиземного моря. Ответные шаги османов не заставили себя долго ждать.

В 1784-85 гг. некоторые американские суда были захвачены флотом Османского халифата, который базировался на территории нынешних Алжира, Туниса и Ливии. Более сотни американских граждан оказались в плену.

В 1793 США вновь отважились ступить на водную территорию Османского Халифата, и на этот раз было захвачено 12 военно-морских американских судов США. В ответ на это, в марте 1794-го Американский Конгресс уполномочил президента Вашингтона и выделил около 700 000 золотых монет на строительство крепких стальных кораблей. Однако и этот флот проиграл в столкновении с флотом Халифата. США поняли положение тогдашней супердержавы и год спустя между США и Османским Халифатом был заключен Берберский договор.

По его условиям, Соединенные Штаты были обязаны заплатить Халифату единоразовый платеж в размере 992 463$ (золотом) взамен за разрешение проплывать по Атлантическому океану и Средиземному морю и возвращение захваченных судов.

В дальнейшем американское правительство должно было внести еще 642 000$ золотом и 585 000$ в качестве выкупа за пленных американских солдат.

Кроме того, США согласились платить ежегодный налог (дань) - 12 000 османских золотых лир. Помимо этих огромных налогов, Америка согласилась за свой собственный счет построить и доставить стальные суда в Халифат.

Интересным является тот факт, что Османский Халифат утвердил свое дипломатическое превосходство, обязав США выплачивать ежегодную дань согласно Исламскому календарю, а не Христианскому. К тому же договор в соответствии с тогдашним статус-кво, был составлен на государственном языке Халифата, то есть на османском.

Берберский договор – единственный американский юридический документ, заключенный на иностранном языке, и единственный, по которому Америка платила дань другому народу. Подписал договор первый президент США Джордж Вашингтон.

Из сети

256

Кристиан Фридрих Хейнекен, известный как младенец из Любека, является самым поразительным из всех известных вундеркиндов. Малыш прожил чуть больше четырех лет (6 февраля 1721 года - 27 июня 1725 года), но и по сей день он остается непревзойденным по части достижений.
Историки подтверждают это фактами. В возрасте 10 месяцев Кристиан Фридрих начал повторять слова, которые произносили родители - художник и архитектор Пауль Хейнекен и владелица магазина художественных изделий и алхимик Катарина Елизавета. Помогала ребенку в познании мира его няня, Софи Хильдебрант, которую современники называли «солдатом в юбке» за фельдфебельские манеры.

Софи резко выхватывала малыша из колыбельки, подносила к живописным полотнам, расставленным по дому, и твердила:
- Это лошадь, домашнее животное. Это башня с огнями, называется маяк. Это корабль, на котором плывут по морю. Теперь я буду указывать пальцем, а ты мне скажешь, что это...

Удивительно, но Хейнекен-младший без запинки проговаривал только что услышанное. Когда примитивные знания няни были исчерпаны, из Силезии выписали гувернантку мадам Адельсманн. Она должна была, как сказал Хейнекен-старший, «отшлифовать этот драгоценный камень».

Еще через 2-3 месяца, когда обычный ребенок отчетливо произносит «мама» и «папа», Кристиан Фридрих знал основные события из пяти первых книг Библии. К двум годам он мог не только воспроизвести факты библейской истории, но и цитировал целиком фрагменты Священного Писания, в которых те упоминались. Еще через год мальчик добавил к своим познаниям мировую историю и географию, сочетая это с изучением латыни и французского языка, математики и биологии. На четвертом году он начал изучать историю церкви и религии.

Казалось, малыш знал все на свете. Слава о нем распространялась с невероятной скоростью. Поэтому ученики любекской гимназии не слишком удивились, когда мальчик занял место на кафедре, чтобы прочитать лекцию. Среди слушателей был Йоганн Генрих фон Зеелен, ректор любекской гимназии. Он вспоминал день 2 января 1724 года, когда ему посчастливилось погрузиться в «энциклопедическую карусель», которую раскрутил перед собравшимися вундеркинд.

Мальчонка начал с анализа биографий римских и германских императоров - от Цезаря и Августа к Константину, Птолемею и Карлу Великому. Потом плавно перешел к израильским царям, от них к особенностям географии Германии. Закончил рассказом о строении человеческого скелета, предварительно изобразив кости. Все это увязывалось строгой логической цепочкой, хотя факты были из разных эпох и сфер знаний. «Аудитория сидела как завороженная, все открыли рты, - записал в дневнике фон Зеелен. - Но малыш внезапно умолк, услышав бой колокола: „А теперь простите, господа, мне пора к медсестре!"»

- Похоже, он носит в своей головке целый мир, - с суеверным страхом говорили ученые, простолюдины, церковные авторитеты. - Уж больно легко даются ему знания!

Но любил гениальный малыш только одну книгу - богато иллюстрированный фолиант на латыни «Мир чувственных вещей в картинках» гуманиста и отца педагогики Яна Амоса Коменского. Это была энциклопедия того времени.

Деятели литературы и искусства словно наперегонки бросились увековечивать славу младенца из Любека еще при его жизни. Композитор из Гамбурга Георг Филипп Телеманн посвятил ему несколько произведений, причем литературных. Он специально прибыл в Любек, чтобы познакомиться с вундеркиндом, после чего сказал:

- Воистину, если бы я был язычником, я бы преклонил колени и склонил бы голову перед этим ребенком!

Телеманн - автор стихотворного посвящения, которое впоследствии было помещено под портретом малыша, написанным его матерью: «Ребенок, который прежде не рождался, ты - тот, кого и далее наш мир постигнет вряд ли, ты - вечное сокровище наше. Мир не поверит знаниям твоим, отчасти постигая их помалу. И мы тебя пока не постигаем, самим нам непонятен твой секрет».

Даже Иммануил Кант был вовлечен в процесс прославления, назвав юное дарование «вундеркиндом раннего ума от эфемерического существования».

Гениальный ребенок мог нараспев прочитать все псалмы, разъяснить особенности всех известных сортов мозельского вина и воспроизвести генеалогические древа виднейших родов Европы. Но держать перо по несколько часов в день стало для малыша чудовищной нагрузкой. Поэтому его собственные слова порой звучали как приговор.

- Мадам, - обращался он к матушке, -я хочу поехать в Данию, чтобы передать доброму королю Фридриху подробные морские карты, которые я готов нарисовать собственноручно.

Та отвечала в тон сыну:
- Дитя мое, желание ваше похвально, но ваших сил пока не хватает на то, чтобы держать в руках перо.

- Не волнуйтесь, мадам, Господь Бог милостив, он даст мне силы рисовать карты и пересечь море. Главное - ваше разрешение.

Согласитесь, такие словесные пассажи выглядели бы естественно при дворе монарха, но никак не в домашней обстановке.

Родители Кристиана стремились к тому, чтобы о маленьком гении узнал весь свет. Поэтому они организовывали встречи со всеми, кто интересовался мальчиком. Слух о чуде дошел до короля Фридриха IV Датского. Тот слыл человеком недоверчивым. Он не поверил, когда ему сообщили, что малыш трех лет свободно владеет четырьмя языками, тогда как король слабо знал родной датский язык и с трудом расписывался. Кроху было решено доставить в Копенгаген.

Юный Хейнекен прочел перед королем и придворными несколько лекций по истории, причем со ссылками на авторитетные источники, за что был немедленно удостоен прозвища Mirakulum (в переводе с латыни «чудо»). Единственное, от чего отказался малыш, - отобедать вместе с королем. Он как можно учтивей пояснил, что не ест ничего, кроме каш и блюд из зерна и муки.

Король вновь изумился. Но ему шепнули: кормление малыша возложено на «солдата в юбке». Кормилица с рождения втолковывала малышу, что, как истинному христианину, ему нельзя есть продукты животного происхождения. Внушение было до того сильным, что мальчик просто не мог находиться за семейным столом, когда домашние ставили перед собой рыбные или мясные блюда.

Собственно, его и сгубило однообразное питание. Малыш без видимых причин падал на кровать и стонал от боли в мышцах, отказываясь есть. Он страдал бессонницей и отсутствием аппетита. К тому же тяжело переносил любые запахи и звуки, требовал, чтобы ему постоянно мыли руки и не беспокоили просьбами и визитами. Специалисты говорят: это типичные симптомы целиакии - недуга, вызванного повреждением ворсинок тонкой кишки некоторыми пищевыми продуктами, содержащими определенные белки — глютен (клейковину).

Кстати, в Копенгагене придворные лекари, не зная о такой болезни, как целиакия, попробовали накормить малыша несколько иначе, чем предписал «солдат в юбке». Дали ему легкий суп, пиво и сахар. Они заявили матери о своих подозрениях: причина расстройства здоровья - в несбалансированности питания, и виновата во всем исключительно Софи. Но мама, чтобы «не огорчать Софи», которую малыш горячо и искренно любил, вновь перевела его на каши.

Путешествие к датскому престолу и обратно заняло несколько месяцев. Лишь 11 октября 1724 года он вместе с родней прибыл домой. Начался период, как отмечали любекские врачи, прогрессирующей слабости тела, интенсивных суставных и головной болей, бессонницы и отсутствия аппетита. 16 июня 1725 года состояние здоровья Кристиана резко ухудшилось, лицо покрылось отеками.

Последовал сильнейший приступ аллергии: пищеварительная система восстала против всего, что содержит муку. Однажды, когда ноги мальчика обрабатывали травами, он произнес: «Наша жизнь подобна дыму». После этого он спел несколько из 200 известных ему церковных песен, вплетая свой голос в хор тех, кто сидел рядом с его кроваткой и читал молитвы.

Малыш умер со словами: «Боже Иисусе, забери мой дух...» Его старший брат Карл Генрих Хейнекен, ставший известным искусствоведом и коллекционером, говорил, что его всю жизнь преследовало то, что малыш в 4-летнем возрасте встретил смерть со спокойствием философа. Две недели гроб с Кристианом Хейнекеном, чело которого было украшено лавровым венком, стоял открытым. В Любеке для прощания с юным гением побывали самые известные персоны севера Европы.

Из сети